Кристин Сэлингер - Семейные тайны

• Название: Семейные тайны
• Автор: Кристин Сэлингер
• Издательство: Издательский Дом на Страстном
• Жанр: Любовные романы
• Год: 2000
• ISBN: 5-7847-0005-7

Сибилл Гриффин, умная, образованная, внешне очень привлекательная двадцатидевятилетняя женщина, приехала из Нью-Йорка в маленький городок Сент-Кристофер для проведения научных исследований, необходимых ей для дальнейшей работы. Правда, не только научные изыскания привели сюда Сибилл, но и судьба некоего мальчика, который приходится ей племянником.

Однако частный интерес мисс Гриффин сталкивается с частными интересами большой семьи, мозговым центром которой является преуспевающий бизнесмен красавец Филипп Куинн. Между ними мгновенно возникает обоюдное физическое влечение, которому они оба изо всех сил сопротивляются, ведь в главном они противники…

---

— Извини. Я понимаю, что поступила невежливо. Но мне действительно необходимо уехать, — быстро заговорила она, захлебываясь словами. — Принеси, пожалуйста, мою сумку. Мне нужна сумка. Там ключи. Надеюсь, я не испортила…

— Ты вся дрожишь, — мягко сказал Филипп, протягивая к ней руки. Она отпрянула.

— На улице похолодало. А я забыла пиджак.

— Не настолько. Иди сюда, Сибилл.

— Нет, я уезжаю. Голова разболелась. Я… нет, не трогай меня.

Не обращая внимания на ее слова, он решительно притянул ее к себе и крепко обнял.

— Все хорошо, детка.

— Нет. — Ей хотелось вопить. Неужели он слепой? И глупый? — Мне не следовало приходить. Твой брат меня ненавидит. Сет боится. Ты… твои… я… — О, как больно. Грудь разрывается. — Отпусти. Я здесь чужая.

— Вовсе нет.

Он видел, как она и Сет смотрели друг на друга, как между ними возникала некая связь. Ее глаза ярко-голубые, его — сияющие. Он даже будто уловил какой-то щелчок.

— Никто не питает к тебе ненависти. Никто тебя не боится. Поплачь. — Он прижался ртом к ее виску и готов был поклясться, что чувствует, как вибрирует и шипит в нем боль. — Поплачь.

— Я не собираюсь устраивать здесь спектакль. Принеси, пожалуйста, мою сумку, и я уеду.

Она держалась стойко. Казалось, вся обратилась в мрамор. Но этот мрамор уже дал трещину и лопался от внутреннего давления. Если она не позволит своим чувствам излиться наружу, то просто взорвется, решил Филипп. Значит, он должен подтолкнуть ее.

— Он вспомнил тебя. Вспомнил, что ты любила его.

В ней что-то хрустнуло, разбилось вдребезги. Острые осколки вонзились в разбухшее сердце.

— Я больше не могу. Это невыносимо. — Она судорожно вцепилась ему в плечи, сжимая и разжимая пальцы. — Она забрала его. Забрала. Я чуть не умерла от горя.

Сибилл всхлипывала, теперь уже крепко обхватив его за шею.

— Я знаю. Знаю. Так всегда бывает, — тихо сказал Филипп. Он поднял ее на руки и, прижимая к груди, присел с ней на траву. — Излей свое горе.

Она отчаянно рыдала, жгучими слезами орошая его рубашку, а он укачивал ее и думал. Холодная? Безучастная? Вовсе нет. Просто боится душевной боли.

Он не увещевал ее, не успокаивал, даже когда она сотрясалась всем телом так сильно, что казалось, у нее вот-вот переломятся кости. Он не сулил ей утешения, не предлагал советов. Он знал цену очищению и поэтому просто гладил ее и покачивал, пока она выплакивала свою боль.

На крыльцо вышла Анна. Филипп мотнул ей головой, отправляя обратно в дом. Дверь закрылась, они снова остались одни. А он все гладил и гладил ее, медленно покачиваясь с ней на руках.

Наконец слезы иссякли, и, выдохшаяся и сконфуженная, она затихла у его груди. Голова гудела, в горле и желудке ощущалось жжение.

— Извини.

— Не надо извиняться. Тебе нужно было выплакаться. Как никому другому.

— Слезы проблем не решают.

— Это как сказать. — Он встал, поставил ее на ноги и подвел к своему джипу.

— Садись.

— Нет, мне нужно…

— Садись, — повторил он с едва заметным раздражением в голосе. — Сейчас принесу сумку и пиджак. — Он усадил ее на пассажирское сиденье. — Но машину ты не поведешь. И ночью я тебя одну не оставлю.

У нее не было сил спорить. Она чувствовала себя опустошенной и жалкой. Только бы добраться до гостиницы. Она сразу ляжет спать. Проглотит таблетку снотворного и провалится в забытье. Думать она не желает. Если начнет думать, к ней вернется боль. И затопит ее.

Из дома вышел Филипп с ее вещами. В его угрюмом лице читалась несгибаемая решимость. Не в состоянии бороться с собственным малодушием, Сибилл закрыла глаза.

Филипп не произнес ни слова. Просто сел рядом с ней за руль, пристегнул ее к сиденью ремнем безопасности и завел мотор. Он не нарушал благословенного молчания всю дорогу до гостиницы. Она не возражала, когда он вошел вместе с ней в вестибюль, не возражала, когда он вытащил из ее сумочки ключ и отпер дверь.

Взяв за руку, он повел ее прямо в спальню.

— Раздевайся, — скомандовал он и, видя, что она не двигается, таращась на него опухшими покрасневшими глазами, добавил: — Боже мой, я вовсе не собираюсь на тебя бросаться! За кого ты меня принимаешь?

Он и сам не понимал, почему вспылил. Может быть, его пронял ее беззащитный истерзанный вид. Он развернулся на каблуках и зашагал в ванную.

Спустя несколько секунд Сибилл услышала шум полившейся из крана воды. В комнату вернулся Филипп со стаканом воды и таблеткой аспирина в руке.

— Выпей. Если сама не заботишься о себе, значит, это должен сделать кто-то другой.

Вода смягчила воспаленное горло, но, прежде чем она успела поблагодарить его, он уже забрал стакан, отставил его в сторону и принялся стягивать с нее свитер. Сибилл покачнулась, моргая в недоумении.

— А теперь ты примешь горячую ванну.

Потрясенная, она и не думала протестовать, позволяя ему раздевать себя, словно куклу. Оставшись без одежды, она поежилась, но продолжала молча стоять. Он подхватил ее на руки и перенес в ванную.

Вода оказалась горячее, чем, по ее мнению, было полезно для здоровья, и едва не переливалась через край. Но высказаться на эту тему ей не удалось: в следующую секунду Филипп завернул кран и приказал:

— Откинься на спину, закрой глаза. Делай, что говорю! — добавил он с такой неожиданной силой в голосе, что она безропотно повиновалась и не разжала век, даже когда услышала стук двери, закрывшейся за его спиной.

Клюя носом, она пролежала в ванне минут двадцать. Не заснула только потому, что боялась утонуть. Да еще не давала покоя мысль, что Филипп вернется, вытащит ее из воды и оботрет полотенцем. Поэтому, желая избежать очередного позора, она дрожа сама выбралась из ванны.

С другой стороны, предположила Сибилл, не исключено, что он уже ушел. И кто посмеет его укорить? Подобный постыдный срыв у кого угодно вызовет омерзение.

Но, когда она вошла в спальню, Филипп стоял у входа на балкон, созерцая ночной залив.

— Спасибо тебе. — Понимая, что поставила в неловкое положение и себя, и его, она попыталась хоть как-то искупить свою вину. — Прости…

— Еще раз извинишься, я за себя не отвечаю, Сибилл. — Он шагнул к ней, положил ладони ей на плечи и насмешливо вскинул брови, когда она отшатнулась от него. — Уже лучше, — заключил Филипп, проводя пальцами по ее плечам и шее. — Но еще есть над чем поработать. Ложись. — Он со вздохом подтолкнул ее к кровати. — Секс меня сейчас не интересует. Я хорошо владею собой и вполне способен удержаться, когда вижу перед собой эмоционально и физически истощенную женщину. На живот. Быстро.

Сибилл легла на кровать и не сумела заглушить стон, когда его пальцы начали мять ее лопатки.

— Ты у нас психолог, — напомнил ей Филипп. — Ну-ка скажи, что происходит с теми, кто постоянно подавляет свои чувства?

— На эмоциональном или на физическом уровне?

Он рассмеялся и, оседлав ее, принялся массировать ей спину.

— А я отвечу тебе, док. Их мучают мигрени, изжога, боли в желудке. А когда плотину прорывает, все накопленное выливается наружу таким стремительным и неудержимым потоком, что они не справляются с нагрузкой и заболевают.

Он стянул с ее плеч халат и подушечками ладоней стал давить на мышцы.

— Ты сердишься на меня?

— Нет, Сибилл. Не на тебя. Расскажи мне про тот период, когда Сет жил у тебя.

— С тех пор много воды утекло.

— Ему было четыре года, — не унимался Филипп, сосредоточенно разминая вновь напрягшиеся мышцы. — Ты жила в Нью-Йорке. Там же, где и теперь?

— Да. Недалеко от Центрального парка. Это тихий район. Спокойный.

Привилегированный, добавил про себя Филипп. Богемный Ист-вилледж не достоин доктора Гриффин.

— Две спальни?

— Да. Вторая служит мне кабинетом.

Он почти представил себе ту комнату. Аккуратная, элегантная, каждая вещь на своем месте.

— Сет, наверное, там спал?

— Нет, в ней разместилась Глория. Сета мы положили на диване в гостиной. Он ведь был совсем еще малыш.

— Значит, в один прекрасный день они взяли и заявились к тебе.

— В общем да. Мы с ней не виделись много лет. Я знала про Сета. Она звонила мне, когда муж бросил ее. Время от времени я посылала ей деньги, но к себе не приглашала. Никогда не запрещала приезжать, но и не приглашала. Не желала с ней встречаться. Она такая… скандальная, неуживчивая.

— Но она приехала?

— Да. Однажды после обеда я вернулась домой с лекции, а она ждет меня на улице. Злая, взбешенная тем, что привратник не впустил ее, не позволил подняться ко мне в квартиру. Сет плачет, она кричит… — Сибилл вздохнула. — Типичная картина.

— Но ты ее приняла?

— Я не могла ее прогнать. У нее с собой ничего не было. Только заплечная сумка да малыш. Она умоляла позволить им пожить немножко. Сказала, что добиралась ко мне автостопом. Что у нее ни цента за душой. Она начала плакать, а Сет просто вскарабкался на диван и уснул. Должно быть, сильно вымотался.