Юля Беломлинская - Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин

• Название: Бедная девушка или Яблоко, курица, Пушкин
• Автор: Юля Беломлинская
• Жанр: Русская классическая проза

---

-У меня ноги длинные...

- Давай-ка я тебе вызову тачку, и ты поедешь домой со своими длинными ногами - видеть я тебя, честно говоря, не хочу...

- Давай-ка...

Мне было жалко Колю и раковину, больше чем свою пятку и разбитое сердце, и я покорно уехала в родной Квинс.

Через пару недель мы встретились на какой то выставке, и он сказал, что раковину починил, и чтоб я как-нибудь заезжала, но за эти пару недель со мной уже случились два следующих происшествия, окончательно заставивших меня поверить в Мелких бесов.

МЕЛКИЕ БЕСЫ.

Ясное дело, Ирка опять ругалась. Тот факт, что меня охватывает ужас, когда вода льется сверху на голову, впоследствии явился важным аргументом для официального признания меня сумасшедшей и выдачи мне пенсии. Но если психиатру все это можно как то объяснить, (фрустрации детства: слишком рано прочитанные "Записки сумасшедшего" - там ему льют воду на голову, и нежелание взрослеть - сменить детскую ванну на взрослый душ), то обыкновенному человеку - невозможно, даже если он - Ирка.

- Ты сумасшедшая! Понимаешь, сумасшедшая.

- Америку открыла! Что сумасшедшим ебаться не положено?

- Нет, не положено! Им положено в психушке сидеть. Там - санитары и они...

- ЕБУТ! Это у меня бывает каждый раз, когда я замуж выхожу за хорошего человека - полное ощущение дорогой психушки с заботливым санитаром, в обязанности которого входит еще и сексуальное обслуживание. Последний раз проходила лечение три года по адресу город Блюмингтон, Мид-вест Идиана!

У самой Ирки дела матримониальные дела двигались неплохо. Вчера Лудмер впервые взял ее с собой в синагогу на Аппер Ист-сайд. Что такое Аппер Ист-сайд вы уже примерно представляете, после главы о Яппи, а что такое нью-йоркская синагога (так же как мечеть, кирха, православная церковь или костел) - я вам сейчас разьясню.

Это вовсе не то, чем вы привыкли считать все подобные заведения - то есть место, где собираются люди, для того, чтобы под руководством должностных священных лиц, совершать общение с Богом, выражаюшееся в пении ему псалмов, просьбе о прощении и передачи разного рода других просьб и поручений. Так может быть, и заведено во всем остальном мире, но Нью-Йорку, аэропорт которого, каждый день выплевывает из своего чрева сотни растерянных новорожденных американцев с младенцами, бабушками и запасом мыла на три года вперед - такая роскошь просто не по карману. У нас

- Не до жиру - быть бы живу

и опять же

Люди женятся - ебутся, а нам не во что обуться.

У нас во всех вышеуказанных учреждениях - непрерывно идет раздача одеял, ботинок, ортопедических матрасов и прочих атрибутов материального благополучия. Традиция Первых Поселенцев - не умирает, СТАРЕНЬКИЕ экипируют НОВЕНЬКИХ. При этом каждое религиозное заведение обслуживает только СВОИХ, (или тех, кто, по крайней мере, удачно притворяется таковыми.) Помимо материальных благ, в культовых учреждениях выдают и духовные - дружеские, любовные и деловые связи, наколки на черную работу для нелегалов, на дешевое жилье и т.д. Храмы и синагоги стоят в спальных районах через каждые десять улиц и всюду одно и тоже. Разница только в том, что если в маленькой русской церкви, которую я стала посещать впоследствии, вам выдадут табуретку или пару носок и пристроят на мытье полов, то скажем, в синагоге на Аппер Ист-сайд - вам могут выдать роскошный гарнитур в стиле Людовика 14-го или пристроить вашего ребенка в Гарвард. Но система - общая.

Все это - не про Церковь. Но никогда не повернется у меня язык, сказать, что все это - не про Бога.

Отчего ж не про Бога - если Бог и есть - самый Главный Маклер, самая Главная Сваха на свете? Он - Творец, Созидатель, Соединитель всех и вся. Он - главный на хлеборезке - раздаче одеял, и все эти суетные люди в храмах разве не первые ему помощники? Изобрели эту систему наверное древние евреи, а подхватили - здешние Первые Поселенцы - протестанты - потому что, вот мы и вот голый берег - и надо пережить первую зиму, да, мы приплыли сюда во имя и во славу Господа нашего, но если не пережить первую зиму - то некому будет его славить. А следующей весной - пришел новый пароход, и для следующей партии настала ПЕРВАЯ ЗИМА.

Нынче уж прошло около трехсот лет, а ПЕРВАЯ ЗИМА в Америке все не кончается - для кого-то она всегда существует.

А церковная служба? Служба идет... но как что-то очень неглавное в этом месте - типа, "Солдат спит - служба идет..."

Одним словом Эмиль Лудмер - посещал синагогу на Аппер Ист-сайд и возлагал на нее большие надежды. Ирку он, признаться, честно любил и собирался, пока суть да дело, перевести ее в иудаизм - ну на всякий случай может и придется на ней жениться - любовь все-таки, а не придется - так тоже не беда - "не приедет тетя - останешься как дурак с чистой шеей" и только.

Из книги "Руфь" всем нам хорошо известно, что переход в иудаизм из другого вероисповедания по причине желания вступить в брак с иудеем невозможен. Это считается вроде как нечестно. Но - Аппер Ист-сайд... это все же Аппер Ист-сайд. Однажды, в первый свой американский год, мы шли с мамой по Третьей авеню, рассматривали витрины и ужасно радовались, что в мире так много всякой красивой всячины. И мама сказала:

Какое счастье, что в нашей семье никто не знает зависти, из копилки пороков - этого Господь никому из нас не отсыпал, даже на грамм - будь по-другому, нам было бы трудно в этом городе. Тут есть все и со всего света. Завистник тут сойдет с ума, а нам просто кажется, что живем в огромном музее...

Мне приходилось видеть холодных англичанок из старинных семей, или ретивых католичек итальянок, которые старательно готовились к сдаче экзамена по иудаизму, делая вид, что наконец то им открылся истинный Бог, и клянясь во врожденной любви к евреям, (ну а где ж, как не в закрытом английском клубе учат жидолюбию!) и все это ради того чтобы, замуж туда - на вожделенный Аппер Ист-сайд. И я всегда удивлялась этой привычке моих богатых соплеменников - обязательно перед свадьбой перевести "шиксу" в иудаизм, как будто перед тем как войти в молодую жену и впустить ее в себя, Аппер Ист-сайд проверяет - способна ли эта женщина на предательство, обман и отречение. Если способна - экзамен пройден успешно и вперед - под хупу!

И все это в Нью-Йорке, который решил и эту вечную проблему человечества, воспетую в народных песнях многих народов - любовь к иноверцу.

В ранней прозе Горького, молодая казачка-вдова, живущая (потихоньку, под кустом!) с работником - татарином, жалуется автору:

- То, что у людей - Бог разный нам, бабам, очень мешает... нам, бабам, вообще многое мешает...

Мне кажется, что яростное увлечение атеизмом в 20-м веке - это и был ответ неразумного людского племени, на Разного Бога, на ситуацию, в которой люди живут рядом, встречаются каждый день, у них есть общий язык для общения, и им дозволено дружить, и вести дела совместно, и вместе выпивать иногда, а вот любиться - не дозволено, ни в коем случае. Какой это, однако, ужас!

И вспоминается отец-араб, виденный мною, в маленькой йеменской деревушке, сидящий на крыльце рядом с собственноручно отрубленной головой младшей дочери (согрешила с английским лейтенантом!) и горько плачущим дочь все-таки, не хуй собачий. Не спрашивайте, когда и при каких обстоятельствах мне довелось посетить Йемен - печальное это зрелище перешло в мои глаза из ушей, а туда попало из уст Пети Грязневича - старого питерского арабиста, встреченного мною в Мид-вест Индиане.

Мир устал от Разного Бога, мешающего бабам, и к началу 20-го века был уже почти готов и вовсе всякого Бога отменить. Но по причине того, что Бога отменить не проще, чем его ближайших родственников - таракана, например или еврея, ( а их можно только временно выморить, и с Богом это отлично получилось в России, в какой то момент), все же в конце века стало ясно, что атеизм - занятие бесполезное, и изобретательная Америка изобрела экуменизм специально в помощь "нам бабам". Больше то он ни для чего не нужен - просто не бить любого иноверца при встрече СРАЗУ палкой по голове - мир, скрипя сердцем, согласился уж пару веков назад, где-то сразу после Варфоломеевской ночи ("Ой как неудобно...") На Балканах все еще пошаливают, но их явно испортил квартирный вопрос. А экуменизм - он для нас, для баб - и под лютую ненависть священнослужителей всего мира (а баб среди них - вроде как нету), он расцвел в Нью-Йорке пышным, цветом.

Каждый день в этом городе увеличивается колличество счастливых младенцев, имеющий право на получение матрасов и ботинок - не в одном, а сразу в двух религиозных учреждениях, а Бедные девушки больше не обязаны во имя любви предавать веру своих предков. Но такие девушки требуются не всем и недаром придумано обтекаемое слово "гибкость" - можно делать вид, что оно вовсе не является антонимом звонкого слова "верность", а так просто - само по себе.

Ирка с Лудмером - хоть и явились поводом для сего назидательного отступления, но хорошей иллюстрацией к нему не являются, оба они - выходцы из страны, где Бога морили сильнодействующими средствами, и если Эмиль правильно разглядел в нем Великого Мага-Маклера, то для Ирки, Бог оставался местом, где пахнет ладаном и шипят злые церковные старушки - они всегда на тебя шипят в детстве, что ты не крестишься или крестишься не так, или встала не туда - не ставлю кавычек - это не только цитата из Ирки, но и мои собственные воспоминания. В общем, - никакого Бога она не любила, а любила Лудмера и с радостью научилась зажигать для него пятничные свечи, которые принято называть субботними. Что касается денег, то вся история их любви сводится к известному лирическому стихотворению: