Екатерина Сушкова - Записки

• Название: Записки
• Автор: Екатерина Сушкова
• Издательство: Academia
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1928

Красивой, умной и ироничной Екатерине Александровне Сушковой (в замужестве Хвостова, 1812–1868) было 18 лет, когда она стала предметом юношеского увлечения 16-летнего Мишеля Лермонтова. Цикл его стихов 1830 года, посвященный неразделенной любви, так и именуют «Сушковским циклом».

Через четыре года они встретились вновь, и на сей раз Лермонтов добился от нее признания в любви… И сразу стал ее избегать. Более того, он тут же весьма цинично описал эту любовную историю в своем романе «Княгиня Лиговская»…

«Записки» Сушковой живо и достоверно описывают ее жизнь до замужества, а присутствие Лермонтова на многих страницах ее мемуаров лишь делает их еще интереснее.

---

Я призналась ему, до какой степени меня тянуло обратиться к нему, чтобы узнать что нибудь о моем любезном друге.

— О, зачем же вы этого не сделали!

— Я постеснялась, что могли бы вы подумать о незнакомой барышне, которая рискнула бы с вами заговорить, видя вас впервые, — сознаюсь, я побоялась нареканий.

— Вот забавная мысль, — повторил он с бесподобной откровенностью и простотой, которая мне чрезвычайно понравилась.

Я действительно раскаиваюсь, что промедлила завязать знакомство с ним; он так любезен, так остроумен; — и затем, его общество спасло бы меня от скуки на бале.

Он предложил нам свою ложу, — на сегодня мы отказались, на послезавтра это решено.

Он обещал немедленно известить меня о приезде Сашеньки.

8-е [июня].

Спектакль доставил мне все возможное удовольствие. Я не знаю, однако, чем я была больше занята: сценой или г-ном Л[опухиным], который принимал нас в своей ложе. Он сообщил мне много московских новостей. Но воспоминание о Сашеньке озаряет, разумеется, и сцены прошлого и проэкты будущего. Давали три пьесы. Мы из них смотрели только две, так как дядя Пьер увлек нас из ложи, несмотря на все наше желание — Лизы, г-жи Дешлер [Deschler] и мое — остаться. Напрасно делали мы грустные лица, напрасно г-н Л[опухин] умолял его дождаться конца, дядя был непреклонен; — любезный молодой человек проводил нас до нашей коляски и часто повторял «вернитесь». Сашенька очень счастлива в своих кузенах, я знаю из них двоих[162], которые оба так милы, так любезны, что я бы охотно уступила ей за этих полдюжины моих.

Дядя Пьер говорил мне о своих чувствах к моей прелестной подруге; — четыре [года] тому назад он даже делал ей предложение, но мать отказала ему ввиду старости жениха и молодости невесты. Говорят, будто последняя не прочь от этого брака. Дай бог, я так хотела бы к тем именам, которые сердце мое ей уже дало, прибавить имя милой тети.

10-е июня.

Она приехала. Кузен сдержал слово, он прислал мне сказать об этом, как только мы встали, — но только в 12 час. я отправилась к ней. Если бы это зависело от меня, я бы сделала это, как только я об этом узнала, — но нет, надобно было спросить и получить позволение — «не следует», было мне сказано, «казаться заискивающей» — и эти холодные души рассуждали согласно глупым расчетам самолюбия и тщеславия. Здесь не имеют представления о бескорыстной дружбе; эгоизм — господствующее чувство моих домашних.

Я думаю, что Сашенька действительно была рада меня видеть. Она встретила меня так сердечно; упрекнула меня в том, что я так медлила с ней повидаться. Мы рассказали друг другу множество вещей. Ее кузен был с нами; и нам случалось иногда говорить всем троим зараз. Мы решили видеться так часто, как только возможно, и составили множество проэктов прогулок и развлечений, осуществление которых я сильно сомневалась увидеть. Уже на сегодня она предложила мне место в своей ложе, — от которого меня заставили отказаться. — «Это не годится», сказано было мне, «показываться в публике с чужими». О боже, когда же я освобожусь от этих нестерпимых рассуждений!

На завтра мы назначили себе свиданье у обедни.

По высокомерному виду моей кузины [Ростопчиной] ясно, что она не забывает своего титула графини — мне жалко видеть, как она обращается с дядей Андреем, который всегда был так добр к ней. Сегодня она заявила, что у нее никогда не будет четырехместного экипажа, чтобы никого не обязывать. Она хороша со мной — может быть потому, что я поверенная ее секрета, — но я не могу переварить ее дерзости по отношению к другим.

11-е [июня].

Как я довольна днем, который только что кончился. У обедни я была с Сашенькой — и да простит нам бог — мы занимались больше нашим разговором, чем службою — за нас молились родные, а мы за них разговаривали. Г-н Лоп[ухин] часто нас смешил своими шутками, замечаниями и анекдотами. Они проводили меня до дома и провели часа два с нами. Потом любезный кузен уехал, чтобы взять билеты в кресла в Нескучное. Я очень там веселилась, несмотря на красноречивые взгляды тетки, которая все время приглашала меня сесть рядом с нею. Мне было так хорошо между Сашенькой и ее кузеном, что я упорствовала и оставалась на месте, готовясь спокойно вытерпеть бурю, которая и не преминула разразиться, как только мы возвратились домой.

— Непослушание — твой кумир.

— А деспотизм — ваш, — отвечала я холодно.

Спектакль этот был очень хорошо поставлен, декорации были естественные, палатки заменяют ложи, дамам разрешается быть в креслах, во время перерывов можно гулять. Пьесы, которые даются здесь, незначительны, но я была почти в восторге от этого сегодня вечером, так как мы имели полную свободу беседовать между собою. Фейерверк произвел лишь много шума, но мало впечатления, но pour la bonne bouche сад был очень хорошо иллюминован, — и мы хорошо воспользовались прогулкою. Г-н Лоп[ухин] вел меня под руку и я имела достаточно времени, чтобы оценить ею чрезвычайную любезность. — «Ах, зачем вы не заговорили со мной на бале вашей кузины, зачем не дали с вами познакомиться, зачем похитили вы у меня несколько приятных минут?»

Я не принимаю за комплименты то, что говорит мне этот молодой человек, потому что я испытываю те же сожаления, а затем у него такой убедительный, такой правдивый тон, что проникаешься тем, что он говорит. И, право, не стоит ли он настолько выше модных фатов, чтобы не унижаться до лести. Счастлива та, которая завладеет его сердцем, — она достигнет счастья.

13-е [июня].

Вчера утром я видела Сашеньку только лишь через окно, зато мы написали друг другу дважды. После обеда я поехала ее навестить в сопровождении тети Полины[163] — и я так постаралась, чтобы убедить мать Сашеньки быть вечером у тетки Хитровой.

Они отправились туда. Народу там было немного, я гуляла с нею [Сашенькой] в саду, и никогда не были мы так доверчивы друг с другом. Я рассказала ей без утайки все, что я перестрадала в течение трех лет… Но то, что я узнала от нее прибавило восхищения к моему чувству дружбы к ней. У нее есть некто, кто ей нравится, но она жертвует своим счастьем воле матери. — «Я исполняю свой долг, мне не в чем себя упрекнуть, и я нахожу себя счастливой». И я также поступила таким образом; не была ли я готова принесть себя в жертву ради моего отца, не собиралась ли я сочетаться со Шк[уриным]. Милосердный бог сжалился надо мною, — я имела несчастье сделаться сиротой, но я стала свободной распоряжаться моей личностью и моими привязанностями.

Мы провели остаток вечера в ожидании ее кузена и моего дяди, которые не преминули бы оживить нашу беседу, — однако, они не явились, и мы были этим немало раздосадованы.

Некая девица Сабурова пригласила меня на пикник. Во что бы то ни стало я должна принять в нем участие, — и это не в первый раз, что я прибегну к хитрости по отношению к тетке, чтобы склонить ее в мою пользу. Я уже положила хорошее начало, польстивши ее самолюбию: я уверила ее, что это ее очень хотят на этом partie de plaisir и что я — лишь второстепенная персона. Я умирала от желания смеяться, видя с каким довольным видом она поднимает голову и нос кверху, чувствуя себя выросшей на два вершка и входя в роль значительного лица.

Завтра Сашенька и я мы едем на воды, чтобы устроить все для вечерней прогулки. Я привлекла дядей на мою сторону.

Мы только что возвратились с бульвара — это день гулянья. Любезная m-lle Клодина посмотрела на меня очень косо, увидев меня в сопровождении ее очаровательного г-на Лоп[ухина]. Трудно себе представить, как быстро я познакомилась с этим последним, — мы доверчиво сообщаем друг другу наши мысли, наши проекты. Сашенька без моего ведома доверила ему мои приключения, он говорит о них со мною, проявляя ко мне участие, и после подобного разговора он никогда не преминет добавить: «Зачем я не знал вас на бале у вашей кузины».

14-е [июня].

Я только что возвратилась с пикника — меня отпустили туда с моим обожаемым дядей, но тетка сочла, что будет приятным сюрпризом с ее стороны для меня и для всего общества, если она немного позже также приедет. Не знаю, что испытывали другие, но я была не мало этим испугана.

Я не отхожу от Сашеньки, мы гуляли только вчетвером — она, ее кузен, дядя и я — прогулка в Останкино прелестна. Меня познакомили с девицей Каб… Она очень красива, но и аффектирована и, желая выказать слишком много esprit, она теряет и то, что имеет. Ее разговор утомителен, это вечно романтика, фанатичность, идеализм.

Среди присутствовавших был князь Хов[анский], премированный лгун, который изводил нас повествованиями о своих победах, — лишь сотая доля того, что он говорит, несколько приближается к истине. Я взяла на себя смелость уверить его, что никто не доволен им более, чем он сам. Он слишком ограничен, чтобы обидеться на это и обращает все в свою пользу.