Анатолий Уткин - Месть за победу — новая война

• Название: Месть за победу — новая война
• Автор: Анатолий Уткин
• Издательство: Экcмо
• Жанр: Политика
• Год: 2005
• ISBN: 5-699-13363-1

Великая Победа советского народа во Второй мировой войне привела к новой расстановке сил в Европе и мире. В сферу влияния СССР вошли страны всех континентов, объединенные общим порывом к справедливому устройству общества. Запад ответил на увеличение влияния стран народной демократии холодной войной, которая привела к поражению советской сверхдержавы и распаду социалистическою лагеря. Но и этого оказывается недостаточно: единственная сверхдержава стремится к тотальному пересмотру итогов Второй мировой и контролю над природными ресурсами планеты. Известный ученый–американист А. И.Уткин убедительно доказывает, что новый глобальный передел мира уже идет. И в центре схватки — вновь Россия с ее колоссальными запасами сырьевых ресурсов. Поэтому не случайны «бархатные» и «оранжевые» революции на постсоветском пространстве, войны на Балканах, в Ираке и Афганистане, спланированные и развязанные США в последнее время. Американский реваншизм — это месть за Великую Победу СССР над фашизмом.

---

Прежнее благодушие ушло в сторону. Лучшие специалисты по контролю над оружием массового поражения дали сигналы о повороте событий в мрачную сторону. Американский специалист Грэм Алисон опубликовал несколько возможных сценариев того, как произойдет вооружение новых стран[110]. Солидным является анализ проблемы англичанином Лоуренсом Фридменом[111]. Детально характеризуется череда кандидатов в «ядерный клуб» в детализированном исследовании «Ядерный поворотный пункт», изданном Куртом Кемпбеллом, Робертом Эйхгорном и Митчелом Рейссом[112]. Особое внимание привлекло профессиональное исследование Майкла Леви и Майкла О'Хэнлона «Будущее контроля над оружием»[113]. Мы видим общее усиление интереса к проблеме милитаризации мира и порождаемым этой милитаризацией угрозам.

Указанные авторы приходят к тревожному выводу: современные государственные системы слабы, они не в состоянии гарантировать контроль над режимом нераспространения. Этот режим не предотвращает производства и обладания обогащенным ураном и сепарированным плутонием. Обещания не использовать этот уран и плутоний в «немирных» целях эфемерны.

Ощущение грозящего несчастья стало массовым. 60 % американцев признают, что они ныне более обеспокоены проблемой ядерной атаки, чем десять лет назад. Только теперь американцы приходят к выводу, что Усама бен Ладен вовсе не является одиночкой в своих поисках оружия массового поражения, направленного на Америку. Отчетливо проявили себя другие массовые организации — от Хезболлы до Джемая Исламии, до чеченских сепаратистов и крайних элементов среди мусульман Пакистана, у всех у них очевидны амбиции обзавестись ядерным оружием. Пока эти группы встречают на своем пути сложности. И все же такие специалисты, как Аллисон, считают, что система сохранности ядерного оружия становится все менее надежной. Об этом свидетельствует доклад Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ), анализирующий 24 попытки похищения ядерных устройств. Аллисон достаточно убедительно показывает, что террористы имели возможность купить или украсть ядерное устройство или материалы для его создания. На фоне терактов в России убедительность угрозы стала еще более определенной.

В дебатах по распространению откровенно обозначил себя пессимизм, некое фаталистическое приятие факта расширения круга ядерных государств. Эти эксперты–фаталисты признают, что администрация Дж. Буша–младшего проявила большую активность в борьбе с терроризмом, в противостоянии «оси зла», в провозглашении своего права на «предвосхищающие» удары. Но американская администрация ничего не сделала в деле контроля над потенциальными поставщиками ядерных устройств. Аллисон считает, что Буш должен был после сентября 2001 г. потребовать для расходования в среде уязвимого ядерного комплекса России 10 млрд долл. в течение 100 дней, а не на протяжении 10 лет, как пообещал американский президент. Следует обращаться с расщепляющими материалами столь же бережно, как с золотом, помещенным в форт Нокс, откуда еще не было похищений. Только так можно избежать того, что кажется практически неминуемым — ядерного терроризма.

Наиболее сложная задача — следить за исследованиями в ядерной сфере, производимыми якобы в мирных целях.

Главное «светлое» пятно в деле сдерживания ядерного оружия последние 20 лет состоит в том, что процесс расползания атомных устройств и исследований удалось замедлить. Больше стран решило отказаться от ядерного оружия, чем приняло такую программу. Последние — Индия, Пакистан и объявившая о своем ядерном статусе в январе 2005 г. Северная Корея. Крушение СССР оставило лишь ядерную Россию. Отказались от ядерных программ Аргентина, Тайвань, Бразилия, Южная Африка (последняя фактически уничтожила арсенал из шести уже созданных ядерных зарядов). В первое десятилетие XXI века наступил еще один решающий момент — десятки стран готовы устремиться к ядерному вооружению, если препятствия будут известными и традиционными. Стимулы получения ядерного оружия увеличились — все увидели, что ждет неядерных противников Запада.

На первый план выдвинулась КНДР и Иран. Увеличились стимулы для ядерного вооружения соседних государств — Египта, Саудовской Аравии, Сирии, Турции, Японии, Южной Кореи, Тайваня, Германии. Если нынешняя волна вооружит значительную часть амбициозных государств мира, вернуть мир в прежнее состояние будет сложно. И нет единого препятствия этому общему движению, каждое государство представляет собой своего рода уникальный случай, требующий особого подхода. Специалисты признают, что ситуация определенно изменилась. Раньше было достаточно отчетливо выраженного негативного американского отношения, чтобы претендент в ядерный клуб пригасил свои эмоции. Те времена уже прошли. Появились новые факторы, которые, собственно, не касаются Соединенных Штатов. Да и весь международный режим нераспространения становится все менее прочным. «Боясь появления новых обладателей ядерного оружия, даже те страны, которые в текущий момент не имеют особых ядерных амбиций, могут начать ощущать себя обязанными пересмотреть свой ядерный выбор, чтобы не оказаться последними в быстро расширяющемся ядерном клубе»[114]. Ситуация чем–то напоминает ту, которая предшествовала Первой мировой войне. Тогда ограничительные механизмы не сработали.

Опасность заключается в том, что Договор о нераспространении видится дающим всем странам право на активное развитие ядерной индустрии в мирных целях — и это при том, что мирное и немирное использование атомной энергии весьма часто использует одинаковую технологию, производство практически идентичных материалов. Все чаще правительства обращаются к сфере мирного атома, производя при этом материалы, аналогичные военным зарядам. Иногда это происходит целенаправленно и цинично; иногда «мирные атомщики» просто получают военный шанс, о котором уведомляют политическое руководство. Плутоний, получаемый на мирных АЭС, является готовым сырьем для атомной боеголовки — как и обогащенный уран. Ошибкой Ирана было не обогащение урана (это иранские специалисты делали сознательно), а то, что они не сумели сделать это без огласки. Тут–то деятельность Тегерана вступила в противоречие с правилами МАГАТЭ.

На Западе поднимается волна сторонников ужесточения контроля над производством оружия массового поражения. Ныне — в отличие от ситуации десятилетия назад — кажутся неприемлемыми широкие допуски к мирным исследованиям атомной энергии. Опыт показал, что подобная терпимость чрезвычайно опасна; прежних уверений и международных механизмов уже недостаточно. Распространение ядерного оружия в первые десятилетия XXI века изменит мир, физически подготовив его к тому, что может оказаться Четвертой мировой войной.

СЕВЕРНАЯ КОРЕЯ

В 1994 г. одинокая Северная Корея подписала с Соединенными Штатами в Пхеньяне соглашение о замораживании всех программ, ведущих к созданию ядерного оружия. Но в ежегодном послании «О положении страны» президент Буш в январе 2002 г. включил КНДР в т. н. «ось зла» (наряду с Ираном и Ираком), что вызвало в Пхеньяне желание усилить свою военную мощь.

В КНДР вооруженные силы насчитывают 1,2 млн солдат, что, разумеется, огромная цифра при общем населении в 22 млн. Уже созданные северокорейские баллистические ракеты могли бы представлять угрозу соседним странам, прежде всего Южной Корее и Японии. Правительство Северной Кореи отказалось допустить международную инспекцию своего ядерного арсенала. И официальный Вашингтон настаивает на существовании свидетельств скрытой деятельности северных корейцев в ядерной сфере.

При этом северокорейский режим не демонстрирует слепого фанатизма, напротив, видны черты определенного прагматизма и стремления найти компромиссные решения. Правительство КНДР дало обещание прекратить развитие своей ядерной программы в обмен на помощь в поставках нефти и содействие строительству атомных электростанций со стороны американцев. Было сделано несколько жестов по примирению с корейским Югом.

Критики американского курса в отношении КНДР указывают, что сам Вашингтон сделал несколько неожиданных поворотов в своей корейской политике. Жесткая новая риторика правительства Буша достаточно неожиданно сменила более умеренный подход Клинтона, что не способствует обсуждению корейской ядерной программы и прочих интересующих США вопросов. По крайней мере, администрация Буша не сумела доказать всем, что Северная Корея — это неразумное милитаристское государство, которое понимает только язык силы. Не будет ли ее словесное ожесточение более опасным, чем попытки компромисса?

Даже американские специалисты по Северной Корее критически относятся, мягко говоря, к прямолинейному курсу по отношению к Пхеньяну. Так, С. Харрисон указывает на постоянно проявляемую американской стороной неспособность выполнять обещания, данные северокорейскому руководству. Он пишет: «Северная Корея настойчиво продвигалась по пути нормализации начиная с 1994 года, когда две стороны пришли к договоренности, согласно которой Пхеньян согласился заморозить свою программу создания ядерного оружия в обмен на поставки нефти и строительство западными фирмами атомных реакторов. В 1999 году администрация Клинтона односторонне изменила основные пункты согласованной политики, и дипломатические переговоры на высоком уровне возобновились снова. Вашингтон подорвал соглашения, подписанные под его давлением»[115]. Сторонники жесткой линии в США стали указывать на то, что американские интересы страдают от этого неожиданного сближения с Северной Кореей. При всем этом специалисты, как С. Харрисон, убеждены, что продвижение северокорейских конструкторов по пути создания ракетного оружия преувеличено, равно как и общий потенциал северокорейской военной машины. Харрисон советует администрации Буша «осознать ту реальность, что Северная Корея не находится на грани краха, и прекратить давление на ракетную программу корейцев как условие нормализации отношений»[116]. Другой американский специалист — К. Кольдер полагает, что в Вашингтоне недооценивают рациональности Ким Чен Ира и его прагматизма. Специальная группа совета по внешним сношениям опубликовала в 2001 году доклад, в котором указывает, что в случае односторонней жесткости с американской стороны дипломатические приобретения последних лет окажутся под угрозой. И все же преобладающим мнением в США является то, что ядерные специалисты КНДР приобрели достаточно обогащенного плутония для производства по меньшей мере одного ядерного заряда.