Кейт Куинн - Дочери Рима

• Название: Дочери Рима
• Автор: Кейт Куинн
• Издательство: Вече
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-9533-6148-4

69 год нашей эры. Римская империя бурлит. Год четырех императоров изменит все — особенно это коснется жизни двух сестер, Корнелии и Марселлы. Изысканная и амбициозная Корнелия, само олицетворение идеальной супруги, живет ради того, чтобы однажды лицезреть, как ее преданный муж станет императором. Ее сестра Марселла гораздо меньше интересуется тем, как вершится история. Но кровавый переворот заставляет обеих женщин вступить в борьбу за собственную жизнь. Пока Корнелия собирает осколки разбитых надежд, Марселла обнаруживает способность влиять на сильных мира сего. Однако Риму нужен только один император и… одна императрица.

«Дочери Рима» — захватывающий роман американской писательницы Кейт Куинн, продолжающий «римский» цикл автора.

---

— Но с другой стороны, тебе крупно повезло.

— В чем же? — удивленно поднял брови сенатор Норбан. Ему было всего тридцать пять или около этого, но он уже начал седеть на висках.

— В том, что ты избавился от Туллии, вот в чем, — ответила Марцелла, доверительно понизив голос. — Одно это определенно заслуживает поздравлений.

В ответ на ее слова Марк улыбнулся, разумеется, подчеркнуто вежливой улыбкой, чтобы не унижать достоинство женщины. Даже той, которая вполне заслуживала презрения. Почему хорошим мужчинам всегда достаются самые сварливые жены?

Хвала богам, что хотя бы трехлетний сын Марка и Туллии похож на отца. Маленький Павлин послушно стоял рядом с Марком и круглыми от удивления глазами наблюдал за окружающими людьми. Что касается матери, та совершенно не обращала на сына внимания. Когда Марк развернул свитки, — а, надо сказать, он всегда брал их с собой на скачки, — Марцелла нагнулась к мальчику и что-то шепнула ему на ухо. Павлин радостно кивнул и на минуту отошел куда-то. А через пять минут в ложе раздался пронзительный визг — это Туллия обнаружила в кубке с вином жука.

— Марцелла, ты не могла бы найти для меня Диану? Эта любительница скачек уже пропала где-то в конюшнях. — Корнелия закатила глаза к небу. Странно, подумала Марцелла, глядя на сестру, своих детей у нее вроде бы пока еще нет, но она мастерски овладела искусством раздраженных вздохов. — Кстати, Лоллия откровенно заигрывает с моим новым центурионом. Клянусь тебе, не будь у меня родной сестры, эти две красавицы непременно свели бы меня с ума!

— Тогда радуйся тому, что у тебя есть я.

Конюшни Большого цирка это совершенно особый мир, часто думала Марцелла. Шуршанье соломы, брань мальчишек-уборщиков, скрип колес, толпа конюхов, снующих туда-сюда с охапками сена или упряжи. Издалека, с трибун, доносился рев зрителей, голоса возничих, выкрикивающих слова обращенной к богам мольбы о ниспослании им удачи, конское ржание. Это действительно был другой мир, к которому Марцелла не имела никакого отношения, ибо хозяевами положения здесь были колесничии и конюхи. Когда Марцелла, обходя клочья соломы и лепешки навоза, пробиралась вперед, все как один провожали ее сомнительными взглядами. А вот Диана в отличие от нее чувствовала себя в этом мире, как рыба в воде. Конюшни с их вонью и грязью были ее стихией.

Марцелла обнаружила кузину в той части конюшен, где содержались лошади «красных». Диана стояла рядом с главой фракции, лысым коротконогим толстяком с жабьим лицом. Оба с одинаковым интересом разглядывали четверку серой масти, привязанную к столбам коновязи.

— Они уже постарели, — говорила Диана. — Нам для страховки нужна новая четверка.

— Эти еще способны на несколько побед.

Диана обошла жеребцов и провела рукой по гладкому крупу одного из них. Ни один из них не выразил неудовольствия, ни один даже не попытался ее лягнуть. По идее, она должна была казаться здесь таким же инородным телом, как и Марцелла, — хорошенькое юное создание с белокурыми волосами, в алых шелковых одеждах, однако никто из присутствующих в конюшне не обращал на нее внимания. Глава фракции «красных» давно оставил все попытки выставить ее из конюшни. Еще в те далекие дни, когда Диане было всего восемь лет, она беззаботно играла под брюхом жеребца, ранее лягнувшего в голову по меньшей мере четырех конюхов. Какой переполох тогда случился в семье!

Задумчиво жуя соломинку, Диана сделала шаг назад.

— Кто сегодня участвует в заезде?

— Один молодой грек. Он выиграл гонки в цирке Фламиния. У него хорошие руки.

— Гнедые тоже участвуют? — За каждую фракцию могла бежать не одна упряжка, а несколько.

— Да. Ими будет править Тарквин.

— Он победит, если только эти гадкие «синие» не нарушат правил.

— Диана! — решила напомнить о своем присутствии Марцелла. Если Диану не увести отсюда вовремя, она способна пробыть здесь до позднего вечера. — Корнелия послала меня за тобой. Она там с ума сходит, хочет, чтобы все было, как можно лучше.

— Уводи ее с собой, госпожа, — проворчал лысый. — Да смотри не вляпайся своими красивыми сандалиями в навоз.

Диана шагнула вперед и, схватив серого жеребца за нос, потянула его голову вниз. Волосы ее выбились из прически и золотистой волной упали ей на спину. Руки девушки, на вид такие обманчиво-тонкие и хрупкие, что казалось, им никогда не удержать огромную, сильную лошадь, на деле были крепкими и сильными. Жеребец послушно опустил широкий нос, и в лошадиные глаза заглянули девичьи — самые красивые в Риме зеленовато-голубые глаза, от взгляда которых многие мужчины начинали заикаться как робкие мальчишки.

— Стой смирно, — строго сказала коню Диана. — Свой нрав будешь показывать, когда опустится флажок.

Жеребец фыркнул ей в руку, и красные ленточки, вплетенные в его гриву, затрепетали, как и красные ленты в льняных волосах Дианы. Марцелла вновь потянула кузину за локоть, чтобы та уступила дорогу конюхам, которые бросились вперед с упряжью из красной кожи. Позади них стояла роскошная колесница — с двумя позолоченными колесами и увенчанная головой бога огня, которую вместо волос украшали шевелящиеся алые змеи. Колесничий был готов к забегу. Это был тощий темноглазый юноша, по возрасту ненамного старше самой Дианы. Когда Марцелла потащила ее к выходу из конюшни, Диана обернулась и через плечо посмотрела на него.

— У тебя сейчас глаза вылезут из орбит, — заявила Марцелла и остановилась, чтобы вытащить из волос кузины соломинки. — Неужели ты наконец влюбилась? Лоллия будет просто счастлива!

— При чем здесь это! — Диана отбросила эту мысль столь же решительно, как и оттолкнула руку Марцеллы. — Я просто хотела бы оказаться на его месте.

А кто бы сомневался? В Риме имелось немало любителей почесать досужими языками за спиной у Дианы. Однако Марцелле с трудом верилось в то, что ее младшая кузина охотится в конюшнях за колесничими. Многие молодые римлянки вполне могли без лишних раздумий лечь под знаменитого возничего, но только не Диана. В прошлом году во время луперкалий Марцелла своим собственными глазами видела, как очередной триумфатор заездов от фракции «синих» провел кончиками пальцев по шее Дианы и попросил разрешения прогуляться с ней по залитому лунным светом саду, на что Диана ответила ему выразительным взглядом и заявила: «Я бы не вышла даже из объятого пламенем дома вместе с тем, кто так скверно делает поворот, как ты». Нет, такая гордячка, как Диана, ни за что не опустится до того, чтобы кувыркаться в сене с первым встречным конюхом. Уж на что, а на это ей явно хватит благоразумия.

При условии, конечно, если у Дианы имеется разум. Марцеллу всегда терзали сильные сомнения на этот счет. Разве лошади могут думать?

Пока они шли по широкой дорожке прочь от конюшни, Диана не сводила с кузины недовольного взгляда.

— Ты не носишь красный цвет.

— Это розовый, разновидность красного.

— Но фракции «розовых» не существует!

Да, благоразумия тут явно не хватает.

Они вернулись в ложу Корнелиев, и Диана поцеловала в лоб своего рассеянного отца. Он столь же красив, что и его дочь, подумала Марцелла, и столь же безумен. Влюбленные в него римлянки придумали ему прозвище Парис: своим точеным лицом он напоминал им героя «Илиады», добившегося Елены Троянской. Впрочем, отец Дианы вовсе не мечтал о том, чтобы навлечь на соплеменников столько же бед, что и мифический Парис. Его интересовало нечто совсем другое. Римский патриций, он не мыслил своей жизни без ваяния скульптур из мрамора. Но его родственников раздражает не это. Их раздражает то, что он действительно мастер своего дела. Даже сейчас Парис сидел, не обращая внимания на тех, кто пытался заговорить с ним, и делал наброски будущих статуй.

— У тебя хорошее лицо, — сообщил он центуриону Денсу, или как там его зовут, чем поверг преторианца в изумление. — Из тебя вышел бы неплохой Вулкан. А может даже, Нептун, будь у тебя борода. Сколько времени тебе понадобится, чтобы отрастить бороду? Повернись, пожалуйста, в профиль.

— Вообще-то я на службе, — замялся центурион.

— А разве на службе ты не имеешь права повернуться в профиль? Повернись, прощу тебя.

Диана посмотрела на центуриона и строй застывших возле стены преторианцев.

— Что они здесь делают? — спросила она, обращаясь к Марцелле. — Пришли арестовать нас?

— Нет, это новые игрушки Корнелии, — ответила Марцелла и взяла с серебряного блюда гроздь винограда. — Пизона со дня на день объявят наследником императора.

— Пизон обожает гонки, — задумчиво произнесла Диана. — Надеюсь, он не станет запрещать праздники, если станет императором. Или как?

— Он все любит и ничего не станет запрещать. Потому что запрещать — это не в его духе. На такое ему просто не хватит силы воли.