Олег Бондарь - Проклятое место

• Название: Проклятое место
• Автор: Олег Бондарь
• Жанр: Прочие приключения

Продолжение «Третьей ночи полнолунья». Игорь и Светлана, основавшие фирму «Эсмеральда», помогают бизнесмену Владу, который построил дом в нехорошем месте, избавиться от проклятья старой ведьмы.

---

Я, не торопясь, обошел деревню, так и не повстречав никого из ее обитателей. В некоторых дворах кудахтали куры, кое-где мычали коровы, иногда из-за невысоких плетней меня приветствовал собачий лай. На фоне общего запустения подобные звуки казались приятными и даже родными.

Миновав последний, развалившийся несколько десятков лет назад, дом, я оказался возле узенького бревенчатого мостика через ручей, за которым начинался сосновый лес. Мутная желтоватая вода, цепляясь за камыш и торчащие черные коряги, медленно протекала под полусгнившими, залепленными грязью колодами, чтобы дальше пересечь громадный луг, заросший зеленой осокой, и влиться в зеркальную гладь пруда. Все это — степенно, неторопливо, как и сама жизнь здесь, лишенная необходимости быть стремительной и быстротечной.

Бор манил свежестью и прохладой. Я с удовольствием нырнул в благодатную тень, ступил на мягкий ковер слежавшейся хвои, полной грудью вдохнул благоухающий аромат и словно растворился во вселенской благодати. Я больше не ощущал себя отдельным индивидуумом. Я стал частицей самой природы, словно перешагнул грань, которая разделяет бренное бытие и незыблемую вечность. От пьянящего восторга, от внезапно нахлынувшей легкости абсолютного счастья все проблемы и заботы подевались куда то сами собой, а слабые отголоски воспоминаний о них казались настолько нелепыми и ничего не значащими, что даже смешно было о них думать.

Я лежал на мягком ковре, смотрел на медленно проплывающие по синему небу пушистые облака и ощущал себя единственным во всей Вселенной. Мне было очень хорошо, и, внезапно, я поймал себя на мысли, что никогда раньше не смотрел на небо…

Возвращаясь вдоль ручья, я снова оказался на берегу пруда, только с противоположной от Замка стороны.

Чистой воде предшествовали обширные заросли камыша, и мне пришлось изрядно потрудиться, огибая их по вязкому болотистому грунту едва заметной тропинки, наверное, протоптанной рыбаками. Однако я прекрасно отдохнул, чувствовал себя бодрым и преисполненным сил, так что дорога не была в тягость. Наоборот, я никак не мог налюбоваться красотами природы, щедро открывающимися моему взору. И единственное, что настойчиво гнало меня в лоно цивилизации — усиливающееся чувство голода.

Солнце клонилось к закату, полуденная жара понемногу уступала вечерней прохладе. Приятный легкий ветерок рябил гладь пруда, искажая и без того причудливые очертания отражающегося в нем Замка.

В который раз я поразился фантазии и дерзости Влада. Он таки сумел воплотить в реальность заветные детские мечты. Конечно, если есть деньги, это, наверное, не сложно. Но, все-таки… С годами мы становимся иными, серьезными, скупыми на эмоции и забываем, о чем думали, когда были маленькими. А если и вспоминаем иногда, то не иначе, как со снисходительной ухмылкой…

У «окна» в камышовой заросли на низенькой раскладной скамеечке примостился древний старик с огромной седой бородой, которая неопрятными клоками торчала во все стороны. Первый живой человек, встреченный мною за весь день.

— Здорово, коли не шутишь… — не отрывая спрятанных за густыми седыми бровями глаз от покосившегося в нескольких метрах поплавка, ответил на мое приветствие старик. — Что-то я тебя не припомню. Небось, не из наших?

— Погостить приехал, — ответил я и присел рядом на траве.

— В наше время и такое — редкость. К кому, если не секрет?

Он, наконец-то, обернулся в мою сторону, и, казалось, пронзил узенькими щелочками, в которых прятались почти невидимые глаза.

Я молча кивнул на гордо возвышающийся на противоположном берегу белокаменный замок.

— А… — словно бы разочаровался старик. — Значит тоже из этих, из «новых»?…

— Нет, не совсем, — удивился я осведомленности старика с современной лексикой. — Мы с Владом вместе в школе учились.

— Мы ведь тоже иногда телевизор смотрим и газеты почитываем, — словно угадав мои мысли, произнес рыбак. — Так что ведаем, какие безобразия творятся в вашем большом мире. Небось, друг твой — бандит не из последних?

— Не знаю, — честно ответил я. — Но, вообще-то, он парень неплохой…

— Такое тоже случается. Пока от деревенских я плохого про него не слышал. Тем хуже, если человек хороший… — после недолгой паузы тихо добавил он.

— Почему же?

— Что, почему?

— Почему — хуже?

— А… Это я так, ворчу по-стариковски…

— Кажется мне, дедушка, вы что-то недоговариваете?

— Может, и не договариваю, — легко согласился старик и снова надолго отвернулся к поплавку.

— Тебя то, как зовут? — спросил, спустя некоторое время, наверное, поняв, что я уходить не собираюсь.

— Дмитрием.

— Митька, значит?

— Вообще-то, меня все Димой зовут.

— Это по-вашему, по-городскому, Дима, а по нашенски — Митька.

— Митя, так Митя, — не стал спорить я.

— А меня — Поликарпом Степановичем нарекли. Это еще при батюшке царе было…

— Сколько же вам лет? — удивился я.

— Уже немало, запамятовал даже…

— Небось, многое повидали?

— Всякое бывало…

Он резко вскинул длинное деревянное удилище, и на конце тонкой лески весело затрепетал небольшой карасик.

— Попался, голубчик…

Старик отцепил рыбешку и бросил в сетку, где уже томились несколько ее сородичей, неторопливо поменял наживку и снова забросил удочку.

— Ну, что, за улов?

Он достал из-под скамейки металлическую фляжку и маленький пластмассовый стаканчик. Водки оставалось на самом донышке. Видно, старик не скупился обмывать каждую пойманную рыбку.

Нацедив несколько капель, дед протянул стакан мне, а сам допил остаток жидкости прямо из горлышка.

— За знакомство! — сказал я и, зажмурившись, глотнул термоядерное, вонючее и жутко противное на вкус содержимое стакана.

— Ну, как, пробрало?

— Пробрало, — вытирая слезы, едва выдавил из себя.

— То-то же. Это вам не городские заморочки. Будешь такую водку пить, сто лет проживешь. Все — натуральное! Никакой химии.

Поликарп Степанович уже начал доставать меня своей старческой градоненавистнической философией, но чем-то старик и интриговал. Скорей всего тем, что совершенно не укладывался в надуманный мною образ сельского жителя. В моем понимании, абориген. Выросший в этакой глуши, пренепременно должен был быть неграмотным, неотесанным, даже слыхом не слыхавшим, что где-то бывают места более цивилизованные. И вот, полнейший облом! Совсем древний старец разговаривает со мной на равных, использует в своей речи словечки из современного городского сленга, ни капли не тушуется перед более просвещенным городским жителем, да еще и поучает его уму разуму. Чудеса, да и только…

— Ты, небось, институты заканчивал? — снова, словно угадал мои мысли Поликарп Степаныч.

— Было дело.

— Теперь работаешь, наверное? Или в городе уже работать совсем не принято?

Мне показалось, что он издевается. Но я все же удержался и не дал выплеснуться выпирающему наружу раздражению.

— Как для кого…

Так оно всегда и было, — неожиданно вполне миролюбиво молвил старик и вытащил из кармана замызганного, неопределенного цвета, пиджака пожмаканную пачку «примы». — А ты, чем занимаешься, если не секрет?

— Какой тут секрет? В настоящий момент — отдыхаю. В отпуске, значит. А так, чем придется. В основном — литературой.

— Литератор, значит? Это интересно. Пишешь или читаешь?

— И то, и другое.

— И печатают?

— А вы, дедушка, наверное, в НКВД работали?

— Что, похоже?

— Уж больно спрашивать любите.

— Старики, они по природе любопытны. Своей жизни мало осталось, вот и доводится чужой любопытствовать.

Мне стало неудобно за сорвавшуюся грубость, и я тоже достал сигарету. Пора бы, наверное, и уходить, только любопытство заело. Особенно фраза старика, относительно Влада.

— А что вы, Поликарп Степанович, друга моего жалели, не угодил чем, али как?

У старика снова клюнуло, и он вытащил еще одного карасика. Привычно потянулся за фляжкой, но, увидев, что в ней ничего не осталось, сокрушенно вздохнул и стал сматывать удочку.

— Мне с ним делить нечего, — сказал он. — Хорошо живет, деньги имеет — Бог в помощь! Только место для дома он нехорошее выбрал.

— Почему?

Я снова посмотрел на замок и снова поразился его великолепию, тому, как гармонично он вписывается в окружающую местность.

— Длинная это история. Много чего, конечно люди придумали, но кое-что я и сам помню. Если не поленишься завтра с утречка встать, порыбачим, я и расскажу. Тебе, как литератору, интересно послушать будет. А сейчас мне пора. Солнце вон уже совсем скрылось, а мне еще хозяйство глядеть нужно.

Поликарп Степанович достал из воды сетку с уловом, вытянул вгрузлую в болото скамеечку и тяжелой поступью направился по тропинке к деревянному мостику. Идти ему было тяжело. Годы давали о себе знать. Вот только, как удалось старику в столь древнем возрасте сохранить ясность рассудка? Неужто, в самом деле, благодаря той гадости, которой он меня поил?