Григорий Зумис - Люди Церкви, которых я знал

• Название: Люди Церкви, которых я знал
• Автор: Григорий Зумис
• Жанр: Биографии и Мемуары

Книга игумена афонского монастыря Дохиар архимандрита Григория (Зуми́са) написана в традиции патерика. Старец рассказывает о подвижниках – «людях Церкви» – монахах и мирянах, с которыми ему довелось встречаться в детстве, юности, а также за долгие годы своего монашества. Воспоминания известного афонского духовника написаны живым, образным языком, в них много глубоких размышлений о духовной жизни, о путях спасения. Книга несомненно будет интересна и важна для читателей, взыскующих Господа.

---

Мать, как положила ты своё дитя на мокрую землю?

Мать, как ты смогла вернуться к работе сразу после родов?

Радуйся же, мать, исполненная самопонуждения и трудов!

Радуйся, мать безропотная!

Радуйся, мать, у которой не случилось выкидыша от лишений, которая не посмела прервать беременности, но родила в дупле дерева, где постелью тебе были лишь камни да колючки. С новорождённым тебя поздравили птицы, а искупала ты своего малыша в каплях осеннего дождя.

Живи же, мать, чтобы быть утешением для бедняков и учителем для богатых!

Отцовское проклятие

Когда в Румынии начали выращивать хлопок, то это многим крестьянам дало возможность заработка. Деньги, вырученные от его продажи, сельская община отдавала на хранение священнику, который держал их в своём доме. У священника была касса, и он, получая деньги от сборщиков, писал расписку. Жене этого священника такое занятие мужа было не по душе, она даже называла хлопок «дьявольским растением», от которого когда-нибудь случится пожар в их доме. И действительно, как-то раз к ним залезли воры, украли все деньги и оставили священника в весьма щекотливом положении.

– Вот видишь, батюшка, я ведь тебе говорила, что это дьявольское растение! А ты мне твердил: «Молчи, молчи, зато у людей есть хлеб». Так пускай теперь эти люди и спасают тебя от воров!

Если безобидный хлопок был для неё дьявольским растением, то как нам назвать табак, который с таким старанием выращивается в нашей стране? Мне неизвестно, насколько широко он применяется в медицине и сколько жизней было спасено благодаря ему, но я знаю, сколько тысяч ежедневно умирают от курения. Один немецкий врач, посетивший наш монастырь, говорил:

– Если бы существовал способ очистки кровеносных сосудов, то люди жили бы по триста лет. А мы сами закупориваем их своими дурными привычками и нездоровым образом жизни. Ведь это страшно, это просто преступление. Я бы даже назвал это самоубийством.

А в нашей стране это зелье выращивается с таким усердием, как будто оно панацея от всех болезней. Но люди сами себя мучают долгими месяцами, ухаживая за табачными плантациями, а потом ещё и пересаживая табак на другое, хорошо взрыхлённое поле. Эта пересадка требует рук, и в это время обычно вся семья выходит в поле.

В то время в наш монастырь привели одну из жертв посадки табака. Это была девушка шестнадцати лет, с которой были мама и старший брат. Язык у неё свисал изо рта и опускался ниже подбородка, и она им постоянно облизывалась. Отвратительное и омерзительное зрелище. Я никогда раньше не видел такого большого языка. Даже у коровы, когда она облизывает телёнка, язык не бывает таким длинным.

– Что случилось? Как вы дошли до такой беды?

– Батюшка, мы сажали проклятый табак. Эта девочка, которая тоже сажала его, чем-то не угодила отцу. Утром они с отцом поругались. В один момент он послал её к чёрту, и тотчас, как будто тот подслушивал, случилось то, что Вы видите. В это же время на дворе поднялся сильный ветер и унёс всё, что мы посадили. Мы пошли к врачу, а он нам сказал: «Вам надо к священнику», – и послал нас к Вам.

После этого была исповедь всей семьи. На другой день пришёл и несчастный отец, от горя почерневший, как моя ряса.

– Батюшка, я этого не хотел!

– Ну да. Поди-ка теперь исправь.

Мы начали читать положенные Церковью молитвы об изгнании беса. Через три месяца язык у девушки перестал увеличиваться, но она всё ещё не могла говорить. Табак с дьяволом повстречались на поле и надругались над единственной дочерью несчастных родителей. Потом мы оставили это место, и я не знаю, чем всё закончилось.

«Если это послала Богородица, то Она пошлёт ещё раз»

Когда необразованная и простая женщина учится в Церкви, то она становится мудрее мудрецов. Не умея читать, она знает Евангелие и может замечательно пересказывать жития святых. Она знает, когда будни, а когда праздник, когда постный день, а когда нет. О муках и страданиях нашего народа во время его порабощения турками она говорит так, что слова её прожигают сердца слушающих.

– В этот день, детки, турки захватили Константинополь. Кровь по улицам текла рекой.

Она тактична и трудности жизни преодолевает святыми добродетелями. Никакое злоключение не доведёт её до отчаяния, и никакая радость не лишит трезвого рассудка. Прежде всего, у неё есть то, что было и у святых: врождённое благородство и чистота жизни. Короче говоря, церковная женщина как бы продолжает жить в давно потерянной нами Византии, хотя и носит дырявые туфли и изношенное платье.

Напротив, женщина, далёкая от Церкви, особенно когда она богата и живёт в достатке, постепенно доходит до плачевного образа жизни: если в её счастливой жизни что-то пойдёт не так, то она, совсем ещё недавно ходившая с гордо поднятой головой, очень быстро скатывается до позора.

Церковная женщина никогда не бывает верующей только во время скорби, в делах веры она остаётся постоянной. Так и многодетная Мария Скараманга осталась непоколебимой, когда её любовь к Богородице проверялась найденным зайцем.

Было начало августа 1942 года. Голод был таким, что супруги делили на двоих по одной маслине и одной луковице в день. Впрочем, в тех домах, где боялись Бога, Успенский пост всё-таки соблюдался. Однажды Мария раздобыла немного муки. Она повелела детям, чтобы те растопили небольшую печь. В доме она стала месить тесто, а дети пошли в дровяной сарай и стали понемногу вытаскивать из угла дрова для растопки печи. Вдруг они обнаружили зайца, который спрятался между поленьями. Дети забили его лопатами и, радостные, побежали к матери.

– Мама, сегодня у нас будет заяц! Сама Богородица послала его нам!

– О чём это вы, дети? Неужели вы думаете, что я буду осквернять кастрюли, готовя в них мясо? Ведь теперь мы постимся для Богородицы. Если это от Неё, то Она нам опять пошлёт мясо на разговение. Унесите-ка его отсюда.

– Мама, мы же умираем от голода, у нас нет никакой еды, а ты не хочешь принять этого подарка от Богородицы?!

– Вот что, детки, давайте-ка сначала подарим Богородице пост, а Она воздаст нам за это Своей обильной благодатью. Если Ей не угодно, чтобы мы жили, то мы всё равно умрём, сколько бы мы ни ели.

Зайца взял сосед, приготовил его и, запивая сладким вином, устроил себе праздник…

Подходил к концу пост, во время которого они питались теми немногими овощами, что давала им иссохшая земля. Наступил канун Успения. Люди пошли в виноградники, чтобы найти там хотя бы немного упавших на землю после сбора сморщенных виноградных ягод, которыми они смогли бы как-то поддержать свои силы.

– Димитра, ты нашла ягоды?

– Нашла, мама. Вот только осы высосали из них весь сок, и они стали совсем сухими.

– Видишь, детка, что из-за наших грехов даже бессловесная природа страдает и мучается.

Мария снова раздобыла немного муки.

– Дети, завтра Успение. Давайте растопим печь, чтобы испечь немного хлеба, который один только и нужен для жизни. А на другие дни у нас пока нет ни крошки.

Дети с радостью побежали в дровяной сарай, разожгли в печи огонь и стали бросать туда сухие ветки. Огонь разгорелся, и языки пламени начали жадно лизать печь. В углу сарая дрова стали заканчиваться. И вот, они снова на том же месте нашли большого кролика, который укрывался там от голодных людей, а может, и от соседа-гурмана, мечтающего отпраздновать Успение с тушёной крольчатиной, приправленной уксусом и сладким вином.

– Детки, – громко сказала Мария, – вот теперь это точно дар Богородицы, а предыдущий заяц был от диавола. Это было попущено Богом, чтобы испытать нашу верность Богородице, защитнице и помощнице нашего острова. Теперь я охотно приготовлю этого кролика, чтобы порадовать вас и чтобы вы от всей души пропели: «Во успении мира не оставила еси, Богородице» (слова из тропаря Успению Богородицы).

Святое упрямство медсестры

В 70-е годы мне пришлось лечиться в больнице «Благовещение». В этом месте страданий и боли тогда еще работали женщины, которых люди улиц называли ханжами, а народ Божий – женщинами, посвятившими себя Господу и служению страждущим. Эти праведницы были столпами веры, любви и самопожертвования посреди мира медицины, пропитанного духом рационализма. Ни одна из них не поколебалась в вере, ежедневно слыша безбожную похвальбу безрассудных людей. Они предали себя благодати Божией и были в послушании у духовника. Благодаря им слабый пол засиял в мире подобно яркой звезде, а больницы работали, как монастыри, так как в них был порядок, дисциплина и добрые нравы. У нынешних медсестёр есть знания благодаря медицинским институтам, в которых они должны учиться, но где их научат добрым нравам?

В этих благословенных сестричествах ковались добрые и серьёзные характеры. В них воспитывался дух самопожертвования, милосердия и доброты. Ни одна из сестёр даже не думала о том, когда закончится её рабочее время, о том, что ей уже пора идти мыться и стирать свои вещи. Блаженной памяти врач Диамандопулос как-то раз, уйдя на работу, вернулся домой спустя пятнадцать дней и, выслушав приличные такому случаю речи своей жены, ответил: «Как я мог раньше уйти из больницы, если сестрички зачастую задерживаются там больше месяца?»