Надежда Мамева - Магометрия. Институт благородных чародеек

• Название: Магометрия. Институт благородных чародеек
• Автор: Надежда Мамева
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-097350-7

Питер обыденный и магический. Один мир живет, не зная о существовании другого. Обычная студентка Светлана отнюдь не желала быть посвященной в чародейские законы, но приговор коллегии волшебников обжалованию не подлежит. Ей приходится расстаться с мечтой и поступить в институт чародеек, где действуют совершенно неблагородные правила настоящего женского серпентария.

Сумеет ли в хитросплетении прошлого и будущего выжить юная чародейка?

---

Папа, едва мы вошли, осекся на очередной шутке на тему белокаменного кремля, пережившего не одно нашествие. Он всегда так шутил, когда кто-то из родственников приезжал из города, где мечеть и христианская церковь на протяжении сотен лет стояли бок о бок. Такая уж у него была привычка.

— Сергей, тебе стоит кое о чем знать… — начала мама упавшим, безжизненным голосом.

Она рассказывала, а я не перебивала. Папа лишь хмурил брови, а шарлотка — подгорала. Но нам троим было не до нее. По завершении маминой исповеди отец долго молчал, а потом все же произнес:

— Знаешь, я давно подозревал, что моя теща — ведьма. Теперь хотя бы буду это точно знать. А что до вас, мои девочки, то живу же я с вами уже третий десяток лет вместе… Один вечер не изменит ничего.

Он еще что-то говорил, но я поняла — гроза миновала, и мой рассеянный взгляд начал блуждать по кухне. Внимание привлек будильник. Как это я раньше не обращала на него внимания? Большой, еще советского производства, механический, с хромированным корпусом и двумя звонками, соединенными дугой наверху и маленьким молоточком между ними. Он тянул меня с непреодолимой силой. Хотелось взять его, обладать им и ни с кем не делиться этим сокровищем, доставшимся в дар еще моим родителям от кого-то из родственников.

Хотела уже сделать шаг, чтобы протянуть руку и взять вожделенную вещицу, но вовремя себя одернула: что за ерунда?

Родители и вовсе не заметили моей метаморфозы. Мама начала накрывать ужин, отец задумчиво барабанил пальцем по столешнице.

— Значит, через неделю ты должна будешь отправиться на обучение в институт этих, высокоблагородных? — подытожил папа, когда чай был допит, а шарлотка разгрызена (знатный получился сухарик, ни один нож его не взял, пришлось ломать и размачивать, но все равно — вкусно).

— Просто благородных, — поправила мама, — чтобы научиться контролировать дар. — Но есть одна немаловажная проблема: практически все выпускницы этого заведения попадают под распределение. Они не вольны в выборе мужа.

Я нахмурилась, а мама решила пояснить:

— Традиционно, до двадцати пяти лет девушка с магическим даром может сама выбирать того, кто ей по душе. До этого возраста — ищи свою истинную пару, просто влюбляйся, выходи замуж, но если не успела — тогда твою судьбу решает Распределитель. Этот чертов тысячелетний нефилим, видите ли, лучше других знает, какой союз будет наилучшим. Наилучшим для него. — Мама вздохнула и под наше молчаливое одобрение продолжила: — Если бы ты обучалась в магическом университете, то шансы выйти за понравившегося тебе нелюдя были бы. Заметь, о людях я даже и не говорю.

Она виновато посмотрела на папу, но отец лишь досадливо махнул рукой в жесте «да уж понял я, что не котируюсь в вашем магическом мире».

— Так вот, институт благородных чародеек — исключительно женское заведение. И обучение там заканчивается к двадцати шести годам. Так что шансов найти себе мужа, который бы устраивал в первую очередь тебя, а не пернатого замшелого хрыча, — практически нет.

— Дорогая, а не больно-то ты высокого мнения об этом Распределителе… — хмыкнул папа.

— Потому что моя мать на себе испытала все прелести этого распределения. Она и отец ненавидели друг друга. Даже удивляюсь, как они меня-то зачать сумели. А как я родилась — оба выдохнули спокойно и разбежались по своим любовникам.

Я поперхнулась и решила, что мама оговорилась.

— Не смотри на меня так, солнышко. Да, у твоего дедушки тоже был любовник, как и у бабушки! — в сердцах бросила мать.

Папа на эту новость выразительно присвистнул и почесал в затылке, после чего молча потянулся, достал бутылку коньяка, припрятанную в шкафу, и налил полчашки янтарной жидкости, а потом залпом выпил. После этого действа, за которым наша женская часть семьи наблюдала в абсолютной тишине, он произнес:

— Дорогая, давай посвящать меня и дочку в тайны твоих предков постепенно. Иначе, боюсь, народными средствами не обойдемся. — А потом тихо-тихо, для себя, так, чтобы мы не услышали, добавил: — А я с ним еще в одну баню ходил…

Увы, слух у меня оказался отменный.

Когда кухонные посиделки закончились, я оказалась наконец-то в своей комнате. Аккуратно застеленная постель без всяких мумий. Идеальный порядок на комоде. Вот только ложиться почему-то не хотелось. Сняла водолазку и расстегнула молнию на джинсах, и тут на пол с громким «дзинь» свалился он. Будильник. Подняла его и недоуменно повертела в руках. Как он мог тут оказаться? Я даже не помню, чтобы держала его в руках. Сняв джинсы, быстро накинула халат и, решительно схватив будильник, пошла на кухню. Поставила его на подоконник, про себя матеря одного клептомана. Это что же получается? Болезнь заразная?

Утро началось с противного звона над ухом. Малодушно попыталась заткнуть уши подушкой — не помогло. Встала сонная, злая, твердо уверенная: сработай трындозвон на пять минут попозже, я бы обязательно выспалась. Надавила рукой на звонок будильника и только тут осознала: этот хромированный гаденыш опять был у меня в спальне. Помотала головой, прогоняя остатки дремы. Точно помню, как вчера оставляла его на кухне.

Стрелки показывали пять минут восьмого, поэтому задумываться о случившемся не было времени: умыться, выпить кофе, одеться — и пулей к метро. Лишиться руки из-за опоздания не хотелось. Браслет же уже начал напоминать о встрече с гномом-инквизитором ощутимым теплом.

На этот раз отбывала повинность я одна, ухаживая за дряхлой драконицей жутко склочного нрава. Меня отрядили к ней в сиделки на все оставшиеся четыре дня, и в частной клинике я мысленно отсчитывала секунды до окончания наказания. Уж лучше риштий собирать или осваивать профессию ассенизатора, чем постоянно слышать визгливый тон старой перечницы, сумевшей довести до нервного припадка уже двух докторов и прорву санитарок. Но на протяжении всех этих дней одна мысль не давала мне покоя: этот чертов будильник! Я находила это хромированное чудо каждое утро в своей комнате, хотя каждый раз накануне вечером оставляла его на подоконнике кухни. Он будил меня, трезвоня из-под кровати, примостившись на шкафу, в ящике комода, и даже под периной, на которой я спала.

Закралась крамольная мысль, что кто-то из родителей таким оригинальным образом заботится о том, чтобы я не опаздывала, но когда обнаружила трындозвон оглушительно звенящим в тапке наутро выходного (исправительные работы уже закончились), я не выдержала.

Уже хотела было пойти к родителям, чтобы выяснить: то ли я страдаю лунатизмом, то ли они столь оригинально заботятся о том, чтобы утро у меня началось вовремя, как услышала ехидное:

— Да я это, я!

Насмешливый голос в комнате, в которой была лишь я, заставил нервно заозираться.

Никого. Даже паука, даже наглой моли, раскормленной на норковых харчах. А потом я увидела, как тень, до этого вполне обычная, согласно законам физики представляющая собой условную проекцию моего тела, повела себя наглейшим образом: вытянулась, скользнула на потолок и глумливо распласталась на нем, напрочь оторвавшись от хозяйки.

— Что так смотришь? — издевательски протянула она, образовав на том месте, где должно быть лицо, светлую прорезь чеширской улыбки. — Незачем было прикасаться к дракону. Мальчик еще юный, свою тень не всегда может удержать, вот мы и поменялись с твоей тенькой.

Мне сразу же вспомнился переулок и злополучная крыса, а еще мимоходом брошенное Ником: «Контролируй дар!» Тень, опережая мои мысли, ехидно протянула:

— И даже не надейся от меня так просто избавиться… мне тут очень интересно, а с учетом того, что скоро тебя отправят в институт, где обитают исключительно особы женского пола… мм…

— Ах ты! — у меня даже слов не нашлось для этой аномалии, имеющей явно извращенческие наклонности.

— Я, — самодовольно заявила тень. — Прошу любить и жаловать.

— А будильник зачем таскала? — внутри все начало закипать от возмущения, но старалась держать себя в руках. Мало мне всего, еще и эта наглая световая клякса в придачу.

— Таскал. — Поправил… он. — Так интересно же. Зато теперь дракона не будут называть клептоманом. Это почетное звание отныне присвоено тебе, — торжественно заключил тень.

В бессильной злобе все же подняла с пола тапку и запустила ею в потолок. Тень легко уклонился и, сменив форму, стал напоминать очертания змеи с длинным языком, который трепетал, дразня и насмехаясь.

Не знаю, к чему бы привел наш дальнейший диалог с этой нематериальной, но, как оказалось, способной доставить кучу неприятностей сущностью, если бы не прозвенел звонок. Хотела пойти открыть, но мама меня опередила. Из прихожей донесся ее голос:

— Что вам еще нужно? Она и так завтра должна отправиться в этот ваш институт!

Ей кто-то ответил. Негромко, так, что я не разобрала слов, лишь было понятно, что голос принадлежит мужчине.