Дэйв Вулвертон - Мой путь в рай

• Название: Мой путь в рай
• Автор: Дэйв Вулвертон
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Хорошо. Сегодня вечером изготовим оружие. Можно расколоть твой сундук и сделать деревянные кинжалы - что-то, чем можно защищаться.

Я вздохнул, мне не хотелось терять семейное наследие. Но она права. Нам нужно оружие. Мы поднялись по лестнице на первый уровень, и к концу подъема я совершенно выбился из сил.

В коридоре мы увидели мертвеца: он лежал точно так же, как раньше. Горячий ветерок по-прежнему дул на него, вздымая волосы, а он смотрел в потолок, подняв одну ногу. Мы подошли к нему, и мне не хотелось поднимать ногу и переступать через него. При тяжести в 1,5 "g" казалось каким-то адским замыслом оставить здесь тело и заставить нас перебираться через него.

Мавро шел первым. Подойдя к трупу, он пнул его в спину.

- Кто оставил здесь Маркоса? - закричал он. - Почему никто не убрал его?

Он снова пнул труп, на этот раз в ягодицы, и нога Маркоса упала. Мавро перешагнул через его тело.

Маркос черными, непрозрачными глазами смотрел в потолок. Я увидел сходство с лицом Тамары, когда она глазами зомби смотрела в потолок. И снова почувствовал странную тягу, желание найти ее, узнать, что с ней все в порядке. Но желание слабое, я подавил его и переступил через труп. Она уже несколько дней в сознании, но не связалась со мной. Я для нее ничто. И то, что я по-прежнему о ней думаю, показалось мне шуткой.

Мы добрались до своей комнаты, и Абрайра начала опустошать мой тиковый сундук. Достала сигары, лежавшие на дне, и спросила:

- А эта книга тебе нужна?

Она держала в руках небольшую книгу в кожаном переплете, красного цвета, с потрепанными страницами. Эту книгу я взял у Эйриша - "Святое учение Твила Барабури".

- Конечно, - ответил я, думая, что духовное просвещение мне как раз сейчас необходимо.

Она бросила мне книгу. Я подхватил ее и наудачу прочел стих: "Истинно говорю: не грех для праведного убить неверного, ибо разве не сам Господь поклялся уничтожить злых? Поэтому убивай неверных и осуществляй дело Господа".

Я рассмеялся и бросил книгу на пол. Мне казалось, что святое учение должно быть несколько более святым. И какая ирония, что из всех книг на Земле я прихватил с собой именно эту! Но то, что эта книга нравилась Эйришу, конечно, имеет смысл.

Я продолжал думать о мертвеце в коридоре. Меня беспокоили его открытые глаза. Очень напоминают глаза Тамары.

Я вернулся, нашел труп и закрыл ему глаза. Но совершенно напрасно. Образ Тамары не так-то легко изгнать из сознания. Пока труп лежит здесь, он будет меня раздражать. И я подумал, не оттащить ли его в лазарет.

В лазарете есть специальный желоб, ведущий в помещение двигателей. Тело спустят по этому желобу, и его масса будет преобразована в энергию и поможет двигать корабль или превратится в еду и воду. Но я не могу отнести труп в лазарет. Там Люсио. Я решил оттащить тело к лестнице и сбросить. Оно упадет на восемь уровней, и те, кто живет внизу, отнесут его в лазарет.

Меня отыскал Перфекто. Он подошел, неслышно ступая босыми ногами.

- Что ты здесь делаешь один?

- Хочу избавиться от этого, - ответил я.

Он кивнул, схватил труп за ногу и развернул вдоль коридора. Я взял за вторую ногу. Труп расползался и приклеивался к полу. Без Перфекто мне бы не дотащить его до лестницы. Мы подтащили тело к колодцу и приготовились сбросить его вниз. Лестница похожа на те, что ведут в канализацию: круглая дыра и ступени, уходящие на восемь уровней вниз. Можно одновременно двигаться в противоположных направлениях. В любой момент на лестнице могут находиться двадцать человек. Мы смотрели, как люди поднимаются и опускаются, и ждали возможности сбросить труп.

Перфекто что-то задумал, но не решался сказать. Наконец он набрался решимости.

- Знаешь, Мигель говорит, что хочет чаще тебя видеть. Он к тебе привязан.

- Он и так держится поблизости. Меня это душит, - ответил я.

- Он очень хочет тебя видеть. Очень. Если Люсио начнет завтра Поиск, Мигель хочет помочь тебе.

Я колебался. Перфекто излишне опекает меня. Но я не мог представить себе, что и Мигель к нам присоединится. Однако кто знает? Большинству на корабле, кажется, все равно, если их убьют. Мигель может быть одним из таких людей. Неужели он бросится в огонь спасать меня, только потому что привязан?

- А каково это - быть привязанным? - спросил я.

Перфекто пожал плечами:

- Не знаю, смогу ли я объяснить. Слова редко могут выразить эмоции. Похоже... похоже вот на что: я был в больнице, когда родился мой первый сын. До этого у меня было две дочери, и я не очень надеялся. Но когда я увидел сына, увидел, как он красив, хоть я его отец, я поднял ребенка и хотел ему только добра. Хотел, чтобы в мире его ждало только хорошее. Перфекто говорил хриплым голосом. Он редко говорил о своей семье. - Такое чувство я испытываю и к тебе, Анжело, желание, чтобы тебя ждало только хорошее. И Мигель испытывает то же самое.

Интеллектуально я мог понять такую эмоцию. У меня самого никогда не было детей, но хоть разделить это чувство я не мог, но понимал его.

- Очень чистое чувство. Я бы хотел испытать нечто подобное. - Я порылся в своих ощущениях и нашел только пустоту. - Я удивлен, как ты, испытывая такие чувства, смог оставить семью.

В глазах Перфекто показались слезы, он помигал.

- Когда я узнал, что моя жена занимается любовью с другим мужчиной, я хотел умереть. И записался на Пекарь в поисках смерти. И так как корпорация Мотоки платит непосредственно моей семье, я решил, что мои дети будут хорошо обеспечены те двадцать два года, которые требуются, чтобы долететь до Пекаря. А после моей смерти получат страховку. Мне казалось это превосходным планом - пока я не увидел тебя. В тот момент у меня словно родился сын. Ты теперь моя семья. И то же самое испытывает Мигель. Ты позволишь нам защищать тебя? - Губы его дрожали от возбуждения, пока он ждал моего ответа. Я посмотрел на его густые волосы, на трехмерную татуировку зверя - зверь тоже возбужденно дрожал. И мне показалось странным, что он испытывает ко мне такое сильное чувство.

- Нет. Я буду сам сражаться в своей битве. И если меня убьют, вы с Мигелем через неделю найдете кого-нибудь еще. И забудете обо мне.

- Это не так легко. Привязанность нельзя порвать. Если тебя убьют, Мигель никогда не забудет чувства потери и своей вины.

Я пожал плечами. Мигель меня не интересовал. И на Перфекто у меня нет сил. Я не могу открываться навстречу боли других. За последние недели психическое напряжение симулятора, беспокойство, страх, усталость, шок от собственной жестокости и жестокости других превратились в поток, затопивший меня. Вначале мне казалось, что я справлюсь. Но я только защищался. Больше ничего не мог сделать. Чувствовал, что если открою шлюзы, сойду с ума. Если позволю себе посочувствовать одному, беды всех остальных обрушатся на меня. И я подавлял собственное сочувствие, производил эмоциональное кастрирование.

И в этот момент хотел только одного - сбросить тело с лестницы.

Забота Перфекто обо мне казалась странной, несовместимой с тем, что я знал о химерах. Даже забавно. Из чистой жестокости я сказал:

- Ты ведь знаешь, что только генетическое программирование заставляет тебя заботиться обо мне?

Перфекто ответил:

- Знаю.

- Любовь с первого взгляда. Страсть, вызванная генетикой. Ну, наверно, это все же лучше, чем никакой страсти. - Мне показалось это остроумной шуткой. И моя собственная способность сочувствовать ускользала. Перфекто лучше меня. Он по крайней мере способен хоть кому-то сочувствовать.

Лестница расчистилась, и мы столкнули тело вниз. Оно пролетело два уровня, ударилось, перевернулось в воздухе, зацепилось ногой и повисло. Тело раскачивалось головой вниз.

Оно задержалось у самого входа в лазарет. Даже если бы мы нарочно это планировали, вряд ли справились бы лучше. Мы некоторое время смотрели, как оно качается, потом я импульсивно спросил:

- Если бы там висела мертвая Абрайра... или Мавро, тебе не было бы все равно?

Перфекто ответил:

- Мне всегда нехорошо, когда умирает кто-то рядом, но я не стал бы особенно печалиться.

- Почему?

- Я с того самого времени, как попал на корабль, знаю, что многие из нас умрут. В нашем контракте Мотоки гарантирует, что выживет 51 процент, но это значит, что половина из нас умрет. Поэтому я заранее решил не горевать.

Может, я подсознательно тоже реагировал на неизбежность смерти многих? И потому умерла моя способность к сочувствию? После смерти матери я опасался к кому-нибудь привязываться. И позже, когда мою сестру Еву изнасиловали, придушили и оставили у дороги, я научился обособляться от семьи, хотя в тот раз сестра выжила. И после того как погибла моя жена Елена, я не сближался с женщинами - пока не встретил Тамару. Меня привлекло что-то в ее глазах, то, как она двигалась и улыбалась.

Я попытался вспомнить, каково это - заботиться о ком-то, но чувствовал себя опустошенным и изношенным, как старая пара джинсов. И не мог понять, что заставило меня принести Тамару на корабль. Эта часть меня уже умерла. Та часть, что заботится о других. И неожиданно я понял, почему все последние дни испытываю ощущение потери: умерла моя способность сочувствовать. Я оставил ее в Панаме, она лежит на полу, мертвая, рядом с телом Эйриша.