Эдвард Резерфорд - Сарум. Роман об Англии

• Название: Сарум. Роман об Англии
• Автор: Эдвард Резерфорд
• Жанр: Зарубежное современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-12175-1

Сарум – сердце Англии. Край, окутанный легендами. Место, где с незапамятных времен до наших дней кипят страсти.

Именно здесь на протяжении нескольких тысячелетий разворачивается история вражды и мести двух семей: Уилсонов и Шокли. Город, выживший, несмотря на страшную эпидемию чумы и чудовищный пожар, которые практически уничтожили средневековый Лондон.

Это захватывающий рассказ о людях, живших в городе от времен древних кельтских племен до наших дней. Увлекательная история многих поколений семей, чьи судьбы переплелись в этом городе: легионеров Юлия Цезаря, вторгшихся на остров два тысячелетия назад, рыцарей-крестоносцев, отправлявшихся отвоевывать Святую землю, свидетелей бурной семейной жизни Генриха VIII, участников постройки театра «Глобус», где играли пьесы Шекспира, свидетелей индустриальной революции нашего времени.

Это роман для всех тех, кто побывал в Англии и полюбил эту страну.

Эта книга для всех тех, кому еще предстоит там побывать.

Впервые на русском языке!

---

– Потерпите чуть-чуть, уже немного осталось.

Нумекс, увлеченно копая канавы для системы подземного обогрева, внезапно обнаружил под полом старой виллы круг камней диаметром примерно десять футов – остатки древнего сооружения, очевидно служившего жилищем в незапамятные времена. Под одной из каменных стен, в куче щебня, нашлись три кремнёвых наконечника и каменная женская фигурка размером с кулак. Нумекс ре шил показать ее Портию.

Римлянин с любопытством разглядывал грубо высеченное изваяние, дышавшее странной силой, – тяжелые чресла, пышные груди…

– Это богиня Сулия, – сказал Нумекс.

Портий снова посмотрел на фигурку и задумчиво кивнул:

– Забери ее себе.

– Нет, – помотал головой каменщик. – Лучше построим ей святилище рядом с термами.

Портий улыбнулся – похоже, кельт наивно полагал, что примитивное изваяние и впрямь изображает богиню, – и согласно кивнул:

– Что ж, будет у нас храм Сулии Минерве.

Нумекс построил у западной стены терм небольшое святилище и благоговейно положил свою находку на алтарь. Так, почти две ты сячи лет спустя Акуна, жена древнего охотника, снова обрела дом – в некотором смысле она и впрямь была хранительницей здешних мест.

Строительство новой виллы закончили следующим летом. Тосутиг, преисполненный гордости, с удовольствием разглядывал особняк. К торцам дома пристроили два крыла, в одном из которых помещались термы. Мощеный двор позади виллы окружала изящная колоннада. Полы были выложены каменными плитами, а в главном зале – мрамором. Помещение обогревалось подземными трубами, по которым шел горячий воздух из печи, расположенной за домом. Термы украшало мозаичное панно с изображением фазанов. К вящему восторгу Тосутига, в окно главного зала виллы вставили толстое зеленое стекло. В Риме дом сочли бы скромной деревенской усадьбой, однако в Саруме он был настоящим дворцом.

Старый кельт благодарно хлопнул зятя по плечу, расцеловал Нумекса в обе щеки и воскликнул:

– Друзья мои, теперь нам есть чем гордиться!

Все эти нововведения оставили Мэйв безучастной. Она не возражала против улучшений, но восторгов мужа и отца не разделяла. Портий отнесся к этому равнодушно. Все свои силы он направил на воспитание сыновей и больше не заставлял жену учить латынь или жить по римским обычаям. Мэйв была довольна жизнью, гордилась умом и способностями мужа, прониклась важностью его назначения и с умилением взирала на новый дом, однако считала это частью чисто мужских увлечений, которые ее не касались.

Пылкая страсть Мэйв к мужу со временем поутихла. Сыновья росли под присмотром наставника, а Мэйв целые дни проводила с дочерью, знакомила ее с кельтскими обычаями, учила ездить верхом и часто уходила с ней в рощицу на холме, где стояло древнее святилище лесных богов. Мэйв по-прежнему делила ложе с Портием, но бурные ласки сменились ровным теплом, и ей часто казалось, что муж холоден к ее порывам. Она не жаловалась, однако стала сторониться Портия, который слишком много внимания уделял службе, а не жене.

Сам Портий, увлеченный делами и заботами, тоже забыл о своем влечении к Мэйв. Он завершил строительство новой виллы и вернулся в Акве-Сулис, где возобновил ежевечерние беседы с иудейской рабыней. Наоми рассказывала ему не только о своем всемогущем боге, но и о последних событиях в Палестине, о многочисленных сектах и религиозных распрях. По ее словам, одну из таких сект основал иудейский пророк из Назареи, которого римляне распяли на кресте. Многие называли его лжецом, но ходили слухи, что он-то и был настоящим иудейским Мессией, спасителем человечества, принявшим мученическую смерть. Теперь его культ распространился и за пределы Иудеи.

Портий никогда не слышал ничего подобного и мудро решил, что Римская империя справится и с этими фанатиками. Наоми постоянно говорила о своем боге – незримом и бесплотном, но вездесущем, всемогущем и всезнающем, в отличие от сонма римских богов, наделенных понятными, человеческими качествами. Она серьезно глядела на Портия и часто спрашивала:

– Что ты об этом думаешь?

– Ты задаешь вопросы не как женщина, а как философ, – со смехом отвечал он, смущенный настойчивостью девушки.

Портий с раннего детства усвоил, что философия – занятие ученых и знатных мужей и предаваться ему надо на покое и с достоинством, как учил Цицерон. Наставник Портия постоянно напоминал ему, что не следует обсуждать философские вопросы с людьми низкого рода – это возбуждает их и делает неуправляемыми. Портий понимал, что с женщинами говорить о религии не имеет смысла, да и мужчинам негоже изучать различные системы верований. Для истинного римлянина не существовало пылких убеждений в существовании незримой высшей силы – жизнь его опиралась на взвешенные размышления, трезвость суждений, сдержанность, храбрость и любовь к родине. Богов следовало почитать и приносить им подобающие жертвы – в этом, а не в мистических таинствах и заключался общественный долг римского гражданина. И все же Портия до глубины души волновала неколебимая вера кареглазой рабыни в незримое божество.

Дела на целый месяц задержали Портия в Акве-Сулис, и однажды вечером, как и следовало ожидать, он заключил Наоми в объятия и привлек ее на ложе. Юная невольница, измученная одиночеством, презрела запреты своей веры и пылко отдалась господину.

Тайная связь стала для Портия откровением. Наоми, отринув былое смущение, увлеченно пересказывала римлянину истории из священных книг иудеев – о вере в Яхве, о пророках, о древних военачальниках, о Моисее и его побеге в Землю обетованную – или восторженно шептала на родном наречии строки из Песни песней царя Соломона.

Рассказы о древних подвигах взбудоражили Портия, и он в не менее величественных выражениях поведал Наоми о том, как впал в немилость у Светония. Наивная девушка решила, что Портий, как иудейские пророки, жаждал справедливости для людей низкого рода, и полюбила его всей душой.

Прежде Портий не подозревал о духовном мире, но сейчас смутно ощущал его силу и притягательность. Юная рабыня, страстно верящая в своего бога, ничем не походила на своевольную язычницу Мэйв. Портий старался не выдать свою связь с Наоми, однако от домашних слуг ничто не ускользало, и сохранить тайну не удалось. Однажды утром Нумекс застал рабыню в господской постели, но смолчал, и Портий терзался сомнениями, не проболтается ли каменщик приятелям.

Как бы то ни было, о связи Портия с рабыней вскоре узнали в Саруме. Портий, вернувшись домой после необычно долгого отсутствия, сразу это понял. Мэйв ни словом не обмолвилась и ничем не показала, что ей известно об измене. Она радостно встретила мужа, вкусно накормила и окружила заботой и лаской, а ночью отдалась ему с прежней безудержной страстью.

Как ни странно, Тосутиг на вилле не появлялся. На следующий день после возвращения Портий с беспокойством осведомился о здоровье тестя, но Мэйв, равнодушно пожав плечами, сказала, что у отца много дел в поместье. Однако, когда Тосутиг не пришел и к ужину, Портий сообразил, что старый кельт наверняка все знает. Мэйв все так же беспечно хлопотала по хозяйству, и Портий подивился ее самообладанию. Через два дня он решил, что навещать Тосутига не стоит, дабы не рассердить его еще больше. В конце концов Портий устыдился и, мучимый угрызениями совести, объявил, что дела требуют его присутствия в Акве-Сулис. Мэйв, так ничего и не сказав, горячо расцеловала его на прощание и со счастливой улыбкой проводила в дорогу. Терпение жены восхитило Портия.

Сразу же после отъезда мужа выражение лица Мэйв изменилось. Об измене она узнала не от Нумекса, а от соседей. Поначалу Мэйв разгневалась, а потом взревновала. Ее бросало то в жар, то в холод, она дрожала и, охваченная жгучей страстью, забыв о детях, часами рассматривала свое тело, пытаясь понять, какой изъян заставил мужа искать утешения в объятиях рабыни. Мэйв даже собралась в Акве-Сулис, чтобы заставить Портия избавиться от невольницы, однако ее отговорили соседские старухи, к советам которых она прислушивалась с детских лет.

– Если прогонишь мерзавку, муж найдет другую, – объяснили они. – Надо поступить иначе.

– Как? – удивилась Мэйв.

Старухи подробно объяснили ей, что именно надо сделать.

Когда Портий с Нумексом вернулись в Сарум, служанки Мэйв долго беседовали с каменщиком, а потом отправили его домой с небольшим свертком для жены. В следующую поездку на строительство терм Нумекс отправился в глубокой задумчивости.

После отъезда Портия произошло странное событие. Вечером Мэйв и одиннадцать женщин пришли в рощу на холме, на поляну, где стояло святилище лесных богов. С восходом луны женщины тесным кругом уселись на траву и выложили в середину смятый тугим комком лоскут, оторванный от любимой рубахи Портия, и глиняную женскую фигурку с ладонь величиной, с нарисованным лицом, похожим на лицо иудейской невольницы.