Лоран Бине - HHhH

• Название: HHhH
• Автор: Лоран Бине
• Жанр: О войне
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-86471-701-1

HHhH — немецкая присказка времен Третьего рейха: Himmlers Hirn heisst Heydrich. «Мозг Гиммлера зовется Гейдрихом», — шутили эсэсовцы. Райнхард Гейдрих был самым страшным человеком в кабинете Гитлера. Монстр из логова чудовищ. Он обладал неограниченной властью и еще большей безжалостностью. О нем ходили невероятные слухи, один страшнее другого. И каждый слух был правдой. Гейдрих был одним из идеологов Холокоста. Гейдрих разработал план фальшивого нападения поляков на немецких жителей, что стало поводом для начала Второй мировой войны. Именно он правил Чехословакией после ее оккупации, его прозвали Пражским Палачом. Гейдрих был убит 27 мая 1942 года двумя отчаянными парнями, Йозефом Габчиком и Яном Кубишем, ставшими национальными героями Чехии. После покушения Габчик и Кубиш скрылись в православной церкви Кирилла и Мефодия. Церковь окружила целая армия солдат…

Книга Лорана Бине, получившая Гонкуровскую премию за дебютный роман, рассказывает об этой истории, одной из самых невероятных во Второй мировой войне. Книга стала международным бестселлером, переведена более чем на тридцать языков.

По свидетельству французских критиков, настоящим романом почти документальный текст Лорана Бине делает не переплетение правды с вымыслом, не художественное описание исторических лиц, а «страстное отношение автора к истории как к постоянному источнику рефлексии и самопознания».

---

Гитлер вызывает к себе Гейдриха и долго беседует с ним наедине. Что Гейдрих мог сказать фюреру во время встречи, я не знаю, но знаю, что мнение о нем после этой продолжительной беседы у Гитлера сложилось. «Это человек чрезвычайно одаренный и столь же опасный. Было бы глупо отказываться от его услуг. Партия нуждается в таких людях, как он, и все его таланты в будущем окажутся нам весьма полезными. К тому же теперь он будет вечно нам благодарен, это умерит его амбиции и приведет к слепому повиновению с его стороны», — слышит от своего вождя Гиммлер. Слышит, однако слегка тревожится — не очень-то приятно иметь в своем подчинении юнца, которым настолько восхищен фюрер, — но тем не менее кивает, потому что не привык оспаривать мнение хозяина.

Стало быть, Гейдрих, вновь переживший главный кошмар своего детства, спасен. Только что ж у него за странная судьба: его, столь явно воплощающего в себе абсолютную чистоту арийской расы, то и дело обвиняют в еврейском происхождении! Ненависть Гейдриха к проклятому народу растет. А еще он накрепко запоминает имя: Грегор Штрассер.

34

Не знаю, когда это произошло в действительности, но склоняюсь к мысли, что решение немножко изменить свое имя приходит к нему именно в эти годы. Просто убрать конечное «т». Рейнхардт становится Рейнхардом. Так звучит тверже.

35

Это надо же, какую я сморозил глупость! Виной всему ошибка памяти и чересчур разыгравшееся воображение. На самом деле шеф английской Секретной службы вовсе не именовал себя «М», как в «Джеймсе Бонде», — нет, он именовал себя «С». И Гейдрих тоже велел именовать себя «С», а не «Н». Но вряд ли с целью копировать англичан, вполне возможно, это была первая буква слова Chef.

А проверяя свои источники, я наткнулся на вот это вот его признание, понятия не имею, кому сделанное, но явственно показывающее, что у Гейдриха в ту пору было совершенно четкое, сложившееся представление о своей работе, своих задачах: «При современной тоталитарной форме правления государственная безопасность превыше всего, следовательно, тому, кто берет на себя обязанность ее обеспечивать, следует добиться, чтобы власть его была почти безграничной».

Гейдриха много в чем можно упрекнуть, но только не в том, что он не выполнял своих обещаний.

36

В истории гитлеровского режима 20 апреля 1934 года — день, который стоило бы отметить особо: в этот день Геринг, создавший гестапо, уступает свое детище двум эсэсовским начальникам. Гиммлер и Гейдрих завладевают великолепным зданием на берлинской Принц-Альбертштрассе[39]. Гейдрих выбирает себе кабинет. Устраивается в нем. Садится за стол. И тут же принимается за работу. Он кладет перед собой бумагу. Берет ручку. И начинает составлять списки.

Разумеется, Геринг не от хорошей жизни передает руководство своей тайной полицией, лучшим из всего, что есть у нацистского режима, другим людям, на сердце у него тяжесть, но только такой ценой и можно заплатить за поддержку Гиммлера в соперничестве с Рёмом. Мещанин из СС беспокоит толстяка куда меньше, чем агитатор-социалист из СА. Рёму нравится провозглашать, что национал-социалистическая революция еще не закончилась, а Геринг видит все это совершенно иначе: им принадлежит власть, стало быть, единственная их задача отныне — власть эту удерживать. И Гейдрих — даже при том, что Рём крестный его сына, — наверняка подписался бы под этими словами.

37

Берлин полон слухов, в Берлине царит атмосфера заговора — и все из-за одного переходящего из рук в руки документа. Это напечатанный на машинке список. Нейтральные наблюдатели поражены тем, с какой смелостью люди передают эту бумажку друг другу в кафе, на глазах у официантов, которые — кто ж этого не знает! — все на жалованье у Гейдриха.

В машинописном документе содержится — ни больше ни меньше — состав гипотетического кабинета министров. Гитлер в будущем правительстве остается канцлером, но фамилий Геринга и Папена в списке не значится. Зато в нем есть имена Рёма и его друзей — Шлейхера, Штрассера, Брюнинга[40].

Гейдрих показывает этот список Гитлеру. А тому только дай случай укрепиться в своих параноидальных наклонностях — он просто-таки задыхается от бешенства. Правда, фюрера озадачивает разнородность коалиции: Шлейхер, к примеру, никогда не числился в друзьях Рёма, напротив, сильно его презирал. Гейдрих на это возражает, что генерал фон Шлейхер был замечен за беседой с послом Франции, вот и доказательство, что он заговорщик.

На самом деле разнородность странной коалиции доказывает в первую очередь то, что Гейдриху надо бы получше вникнуть в проблемы внутренней политики, ведь составил и пустил в оборот этот список именно он. А принцип был очень простым: он вписал туда имена врагов двух своих начальников, Гиммлера и Геринга, равно как и своих собственных.

38

Глядя на солидное здание из серого камня снаружи, ни о чем не догадаться, разве что входят и выходят из него сегодня чаще обычного. Но внутри эсэсовского улья творится бог знает что: люди бегают взад-вперед, на всех этажах хлопают двери, в большом белом зале звучат громкие голоса, во всех кабинетах непрестанно звонят телефоны… А в самом центре здания, посреди суматохи, — Гейдрих, который уже играет ту роль, что станет лучшей в его репертуаре, — роль бюрократа-убийцы. Вокруг него столы, телефоны, люди в черном берут трубки, вешают трубки, он отвечает на все звонки.

— Алло! Он мертв?.. Оставьте тело там, где оно есть. Официально это самоубийство. Вложите ему в руку ваше оружие… Что? Вы стреляли в затылок?.. Ладно, не имеет значения. Самоубийство.

— Алло? Все в порядке?.. Очень хорошо… И жену? Отлично, скажете, что они сопротивлялись при аресте. Да, жена тоже!.. Вот! Она вмешалась и не давала его арестовать, так будет лучше!.. Прислуга?.. Сколько?.. Перепишите имена, мы займемся этим потом.

— Алло! Закончили?.. Хорошо, выкиньте все это в Одер.

— Алло?.. Что?.. В теннисном клубе? Он играл в теннис?.. Перепрыгнул через ограду и сбежал в лес?.. Вы что, издеваетесь надо мной?! Прочешите все вокруг и найдите его!

— Алло!.. Как это «другой»?.. Как это «фамилия такая же»?.. И имя такое же. Везите сюда, отправим его в Дахау и будем дальше искать, пока не найдем того, кого надо.

— Алло!.. А где его видели в последний раз? В отеле «Адлон»? Да все же знают, что обслуга там работает на нас, маразм какой-то! Он сказал, что хочет сдаться?.. Отлично, идите к нему, дождитесь и пришлите сюда, к нам.

— Алло!.. Соедините меня с рейхсфюрером! Алло? Да, дело сделано… Да, и это… Это на мази… Это сделано… А что у вас с номером первым?.. Фюрер отказывается? Но почему?.. Необходимо, чтобы вы убедили фюрера! Напирайте на его нравственность, да, да! А все эти скандалы, которые нам приходилось гасить… Напомните ему о чемоданчике, забытом в борделе!.. Хорошо, я сейчас же позвоню Герингу.

— Алло? Это Гейдрих. Рейхсфюрер мне сказал, что фюрер хочет пощадить руководителя СА!.. Естественно, ни в коем случае! Надо ему сказать, что армия никогда не согласится! Мы казнили офицеров рейсхвера, и, если Рём останется в живых, Бломберг откажется поддержать операцию! Да, да, речь идет о справедливости, вот именно!.. Хорошо, я жду вашего звонка.

Входит эсэсовец. Вид у него встревоженный. Он приближается к Гейдриху, склоняется к нему и что-то шепчет прямо в ухо. Оба выходят. Минут через пять Гейдрих возвращается один. По лицу его ничего не прочтешь. Он снова берется за телефон.

— Алло!.. Труп сожгите!.. Пепел отправите вдове.

— Алло!.. Нет, Геринг не хочет, чтобы его трогали… Оставьте там, у дома, шестерых. Никто не входит, никто не выходит!

— Алло!..

И так далее.

И все это время Гейдрих аккуратно заполняет маленькие белые карточки.

И так продолжается весь уик-энд.

Наконец приходит новость, сообщение, которого он так ждал: фюрер уступил. Он вот-вот отдаст приказ казнить Рёма, главу Sturmabteilung[41], самого давнего своего сообщника. Рём, конечно, крестный старшего сына Гейдриха, но прежде всего — прямой начальник Гиммлера, и, обезглавив руководство СА, Гиммлер и Гейдрих делают СС автономной организацией, которая отчитывается теперь только перед Гитлером. Гейдрих получает звание группенфюрера СС — это все равно что генерал-лейтенант. Ему тридцать лет.

39

Суббота, 30 июня 1934 года. Грегор Штрассер завтракает с семьей у себя в столовой. Звонят в дверь. Это восемь вооруженных мужчин — они явились сюда, чтобы арестовать хозяина дома. Не дав Штрассеру времени даже на то, чтобы попрощаться с женой, его увозят в гестапо, а там, без какого бы то ни было допроса, помещают вместе с группой штурмовиков в камеру. Товарищи по несчастью обступают его, забрасывают вопросами. Конечно, он уже несколько месяцев не занимает никакой высокой должности, но всем известно, что Штрассер издавна сотрудничал с Гитлером, и это успокаивает. Сам он не понимает, почему оказался здесь, но ему достаточно хорошо известно, как все в партии происходит, чтобы опасаться произвола и некоторого отсутствия логики.