Виталий Поликарпов - История нравов России

• Название: История нравов России
• Автор: Виталий Поликарпов
• Издательство: издательство "Феникс"
• Жанр: История
• Год: 1995

---

Однако главное место в системе обучения и воспитания отводилось военной подготовке, чтобы самурай в совершенстве владел оружием и разбирался в искусстве ведения боя. Существенно то, что у самурая формировался религиозный фанатизм, который лежал в основе их смелости и храбрости, высшим же проявлением их служит самопожертвование во имя своего сюзерена. В свое время известный ученый Н. И. Конрад отметил, что «основным действующим фактором психического уклада, свойственного военному дворянству, была религиозность» (127, 18). К середине XIX века в силу общественной эволюции Токугавского режима самурайство разложилось, произошла буржуазная революция. И тем не менее следует считаться с тем фактом, что кодекс «бусидо» внес существенный вклад в формирование японского национального характера и культуры.

Раздел 19. Офицерская корпорация: Восток или Запад?

Наше отечество всегда было славно армией и ее цветом — офицерским корпусом. У истоков российской регулярной армии стоит Великий Петр со своими «потешными» полками, составивший знаменитую «Табель о рангах», представлявшую собой ключ к познанию истории нашего воинского искусства. Многое в навыки и форму, нравы и быт армии императорской России внесли поляки и турки, немцы и шведы (193, 4) и представители других наций и народов. И это вполне естественно, ибо господствующий класс — дворянство — жадно впитывал элементы культуры и Запада, и Востока, в том числе и нравы. Не следует забывать того существенного факта, что офицерская корпорация российской императорской армии формировалась из дворян, по своему происхождению относившихся к татарам, грузинам, немцам, шведам, полякам, французам, славянам и прочим. Это также необходимо учитывать при рассмотрении нравов нашего, в целом, блестящего и высокоинтеллектуального офицерства.

Прежде всего представляют интерес нравы наполеоновской офицерской корпорации, с которой пришлось сталкиваться российской армии в начале прошлого столетия. В отличие от предыдущих разделов, здесь нет смысла рассматривать элитарный слой французской армии абсолютистского строя. Достаточно в качестве примера привести князя Невшательского, занимавшего должность начальника главного штаба армии Наполеона и назначавшего неспособных на офицерские должности. Известно, что князь Невшательский в нравственном отношении был весьма порядочным человеком, однако не обладал способностями, необходимыми для управления войсками. Известный французский писатель Стендаль в своем произведении «Жизнь Наполеона» дает ему следующую характеристику: «Князь Невшательский, последовательно занимавший в Версале ряд низших придворных должностей, сын человека, который своими географическими трудами снискал расположение Людовика XV, никогда не испытывал того восторга перед республикой, которым в молодости горело большинство наших генералов. Это был законченный продукт того воспитания, которое давалось при дворе Людовика XVI; весьма порядочный человек, ненавидевший все, что носило отпечаток благородства или величия. Из всех военных он наименее способен был постичь подлинно римский дух Наполеона; вот почему он хотя и нравился деспоту своими замашками царедворца, однако постоянно раздажал великого человека своими взглядами, проникнутыми духом старого порядка… Впрочем, в частной жизни он обладал всеми добродетелями; он был ничтожен лишь как правитель и полководец» (257, 126–127). Не случайно Наполеон во время своих постоянных смотров опрашивал солдат, чтобы сделать, назначения на офицерские должности, игнорируя неудачные назначения князя Невшательского.

Общественное мнение не считало князя Невшательского достойным должности начальника главного штаба наполеоновской армии. Он и сам с удовольствием отдал бы свою должность кому–нибудь другому, так как она его тяготила. Он быстро утомлялся и поэтому целыми днями сидел, развалясь в кресле и положив ноги на письменный стол; он отказывался отдавать распоряжения и на все обращенные к нему вопросы отвечал посвистыванием. В наполеоновские времена солдаты и сублейтенанты были уверены в том, что достаточно храбро сражаться и уцелеть под пулями, на поле боя, чтобы получить звание маршала Империи. «Эта блаженная иллюзия, — замечает Стендаль, — сохранялась до производства в чин бригадного генерала; тогда в прихожей вице–коннетабля военным становилось ясно, что преуспеть — если только не представится случай совершить подвиг на глазах великого человека — можно только путем интриг. Начальник главного штаба окружил себя подобием двора, чтобы подчеркнуть свое превосходство над теми маршалами, которые — он сам это осознавал — были талантливее его» (257, 127–128). Многие назначения и награды Наполеон делал после победы или просто удачного дела, опрашивая солдат. В пылу энтузиазма в присутствии великого полководца они говорили искренне. Если самый храбрый офицер не обладал необходимыми способностями для занятия той или иной дол–жности, то его производили в следующий чин по ордену Почетного Легиона.

Наполеон обладал способностью находить талантливых людей; он смело и уверенно выдвигал их на первые места. Известный историк А. З.Манфред писал: «Люди ума, люди таланта — вот что нужно для возрождения Франции. И Бонапарту действительно удалось создать такое правительство, такое государственное, политическое, военное руководство, которое силой и богатством талантов затмевало любое. другое из современных ему правительств» (159, 353). Наполеон окружал себя множеством ярких талантов во всех сферах общественной деятельности, в том числе и в военной сфере. Само появление этого множества по–разному способных людей являло собой выход на общественную арену молодого и энергичного класса буржуазии.

В этом смысле весьма показательна судьба ярчайшей личности времен Наполеона, его соратника, члена его семейства маршала Мюрата. Французский писатель Ж. Тюлар в своей книге «Мюрат» пишет: «Если бы не события ночи на 4 августа 1789 года, разрушившие социальные перегородки Старого Порядка, Мюрату суждено было бы прожить свой век нерадивым священником или бравым солдатом, до пенсии тянувшим свою лямку» (274, 13). Разумеется, сословное общество абсолютной монархии не было застывшим — в нем тоже случались блестящие восхождения по социальной лестнице. Однако без громкого титула достижение высокого воинского чина, значительной должности или епископства практически было равно нулю. Революция 1789 года открыла перед Мюратом множество путей, и он как способный человек понял, что отныне все пути открыты и чины, почести и награды могут стать наградой, если не упустишь свой шанс. По выражению Ж. Тюлара, «Мюрат — символ победившего третьего сословия» (274, 14): он никогда не забывал и не позволял никому забыть, что начинал простым солдатом Революции. Все это дало ему возможность сохранить свою популярность в армии, чьи ряды в основном состояли из офицеров, в большинстве своем вышедших из горнила 1792–1799 годов, и солдат–новобранцев, людей из народной гущи. Во время развала Великой Империи Наполеона он думает о сохранении неополитанской короны и мечтает об объединении Италии под своей властью. Более того, считает Ж. Тюлар: «Кто знает, если бы воплотились, его мечты, Европа — еще до Наполеона III, но более реалистично и без прекраснодушной демагогии — может быть, стала бы единым целым, более прочным, нежели Великая Империя, и в будущем способным избежать не только революций 1830 и 1848 годов, но и катаклизмов 1914‑го и 1940‑го?» (274, 350). Наполеон был объявлен наследственным императором и помазан на престол папой, однако он сумел внушить своим солдатам, что он по–прежнему является только первым солдатом Франции. Грозный Цезарь XIX столетия, перед которым трепетала Западная Европа, для них был только солдатом, и они в своей среде называли его «маленьким капралом». Для них не было пустым звуком изречение Наполеона о том, что в «ранце каждого солдата лежит жезл маршала».

И действительно и Мюрат, и Бернадот, и Лефевр и другие звезды генералитета начинали свою службу с низших чинов.

Наполеон находился в окружении созвездия блестяще одаренных военных людей. «Они были не похожи друг на друга во всем, кроме одной черты, — подчеркивает Е. Тарле, — они все обладали, хоть и в неодинаковой степени, быстротой соображения, пониманием условий обстановки, умением принимать быстрые решения, военным чутьем, указывавшим внезапно выход из безвыходного положения, упорством там, где оно нужно, а главное — Наполеон приучил их с полуслова понимать его мысль и развивать ее дальше уже самостоятельно. Стратегический талант Наполеона делал маршалов точнейшими исполнителями его воли и в то же время не убивал в них самостоятельности на поле сражения» (264, 147–148). Добродушный Лефевр, холодный Даву, лихой Мюрат, рассудительный Бернадот, методичный Массена, сдержанный Мармон обладали большой инициативой и были недюжинными тактиками. Само собой, считалось совершенно обязательным личное бесстрашие, и у них выработалась совсем особая военная доблесть.