Mystery_fire, flamarina - Я тебя знаю

• Название: Я тебя знаю
• Автор: Mystery\_fire flamarina
• Жанр: Романы

Категория: гет, Рейтинг: NC-17, Размер: Макси, Саммари: Они выросли вместе и знали друг друга лучше, чем кто бы то ни было.Но проходит время и люди меняются. Или нет?

---

Снейп бурно кончил на её грудь, позволив себе на мгновение прикрыть глаза. Чистокровная шлюха.

Вытер член её юбкой и поднялся, рывком надевая брюки.

— Завтра я пойду в рейд со всеми. Ты это хотела услышать?

____

* Белла — «красивая», «красавица». Аллегория на «Красавица и чудовище».

* * *

Следующий день выдался таким же пасмурным и ветреным. Чёрные мантии Пожирателей хлопали на ветру языками чёрного пламени. Выстроившись во внутреннем дворе Малфой-Мэнора и разбившись на группы, они готовились аппарировать. Сегодня им предстояло отомстить за вчерашнее и вернуть доверие Лорда.

Снейп уже готовился надеть светлую маску, когда ему на плечо легла женская рука. Он обернулся, сбрасывая её, и на мгновение поморщился: от резкого движения перед глазами поплыли малиновые точки. Накануне Снейп так и не смог заснуть. Зато — едва не впервые в своей жизни — осушил почти полбутылки огневиски. Расслабься, Малфой, ты должен мне больше, чем всё содержимое твоего драгоценного бара. Тем более, что у этого пойла кошмарный вкус. Вполне подходящий к случаю.

Перед ним стояла Эмерлин, зябко ежась и нервно, совершенно неуместно улыбаясь. Тускло-золотистые пряди волос, подхваченные бешеным ветром, били её по глазам, заставляя подслеповато щуриться.

— Что? — спросил Снейп и сам удивился, насколько хрипло и отрывисто прозвучал его голос.

— Я… — Эмерлин замялась и на мгновение потупилась. — Я… Спасибо тебе, Северус. За вчерашнее.

Какое-то время он смотрел на неё, никак не в силах сообразить, что же она имела в виду. Голова была словно набита горькой и липкой ватой. Вчера. Как же давно это было. Словно в прошлом столетии. «Ах да, — вспомнил он. — Розье». Он посмотрел на Эмерлин в упор: на её вымученно-кокетливую улыбку, безличную и бесцветную, на язык её тела — весь перекрученный и заплетённый вокруг себя самой: плющ, гибкий и слабый. Эмерлин всё ещё была довольно привлекательной, но её красота уже начала безвозвратно блекнуть: магия всегда мстит тем, кто пренебрегает её законами, мстит быстро и безжалостно. А ведь Адриан в который раз оказался прав… Они стоили друг друга: Эван и эта грязнокровная дурочка. И почему ему, Северусу, пришло в голову её защищать?

— Да хоть поубивайте друг друга, мне не жалко, — процедил сквозь зубы Снейп, отворачиваясь за секунду до начала аппарации.

Глава № 15: Перед закатом

Задняя дверь дома в Годриковой Впадине выходила в небольшой сад. Чуть заглублённый, наполовину окружённый поднимавшимися холмами и укрытый по периметру высокой живой изгородью, прохладный и влажный, с вечным запахом земли и сосновых иголок, будто дом стоял не на одной из улиц оживлённого магловско-магического посёлка, а где-то в глухом лесу. Цветы здесь росли плохо, зато клубни удавались на славу.

«А когда будет зима и повалит снег, заднюю дверь заметёт сугробами до самой притолки», — рассеяно думала Лили, шустро работая ножницами. Корень цикуты — полезный ингредиент, главное — следить за защитой, а то какие-нибудь магловские детишки, забравшись к ней в сад, могут серьёзно отравиться. Вот и будет здешним жителям сказка о злой ведьме…

Лили яростно тряхнула собранными в хвост волосами и утёрла глаза тыльной стороной ладони. «Это просто пыль, просто пыль», — уговаривала она себя, но глаза щипало всё сильнее и сильнее. Неожиданно для самой себя Лили разрыдалась, тихо и горько, не в силах поднять глаза от сведённых в кулаки рук.

Две недели назад она полюбила этот дворик за чувство уединения и прохлады, но сейчас запах земли и разложения пробирался ей в нос, приводя на ум ассоциации со склепом.

— Лили, — наполовину сочувственно, наполовину укоризненно пробормотал Ремус Люпин и неловко попытался обнять её за трясущиеся плечи. Кольца садовых ножниц так и застряли на его пальцах, и он всё время косил на них одним глазом: следил, чтобы нечаянно её не поранить. — Лили, вот увидишь, скоро всё наладится…

Не самая лучшая фраза. Лили резко выпуталась из объятий Ремуса. Её веки покраснели и припухли, на висках проступили жилки. Яростно шмыгнув носом, она уставилась на Люпина с такой злостью, словно хотела спалить его на месте.

— Что? Что может наладиться?!

Она швырнула ножницы в поддон с рассадой, не заботясь о примятых стеблях. Поднесла руки к вискам и провела ладонями по лицу. Полосы грязи выступили на щеках камуфляжной раскраской.

— С каждым днём всё становится хуже и хуже, — Лили помотала головой, нервно потирая ладони одну о другую. — Хуже и хуже. Не стоило сюда приезжать. Не стоило затевать всю эту штуку со свадьбой. Я знала, я… я чувствовала, что это плохая примета и…

— Лили, — робко попробовал возмутиться Ремус. — Ну что за чушь ты говоришь? При чём здесь вообще ваша с Джеймсом свадьба? Мне казалось…

Но она его снова не дослушала:

— Посмотри, что творится! Не проходит и дня, чтобы мы не получали свитки с чёрной каймой. Как будто нас кто-то проклял…

Последние слова она пробормотала вполголоса, словно про себя, продолжая еле заметно раскачиваться взад-вперёд. Ремус слегка потрепал её по колену в очередной неуклюжей попытке успокоить, но она этого жеста, казалось, не заметила: даже не дёрнулась, как он боялся. Люпин умел пережидать приступы её гнева, но вот что делать с такой Лили — тихой и как будто отчаявшейся — не имел ни малейшего представления.

— Ну, хочешь, я вызову Миранду Левеллин, а? — неуверенно предложил он. — Она лучший спец по снятию порчи во всей Европе. Отец с ней дружил, и я думаю, если сказать…

Лили обессилено рассмеялась. Устало погладила его по небритой щеке.

— Ах, Ремус-Ремус…

Она выпустила его лицо из своих ладоней и снова прыснула. Тихий смешок всё не прекращался, рискуя вот-вот перерасти в истерику. Но внезапно Лили остановила сама себя и вновь посмотрела на Люпина.

— Вечно ты всё понимаешь буквально. Я знаю, знаю, что это не порча, не проклятие… — она неопределённо повела в воздухе рукой. — Просто…

Резко передёрнула плечами и уставилась куда-то в пустоту, невидящим взором скользя по свежевскопанным грядкам. Теперь уже и Ремусу они чем-то напомнили могилы. Впрочем, в последнее время и хоронить-то было особенно нечего… Поймав себя на этой мысли, он зябко поёжился.

— Как там Молли? — сухо спросила она: Ремус заметил, что Лили чуть пожёвывала нижнюю губу, чтобы снова не расплакаться.

— Уже лучше, — осторожно сказал он. — Знаешь, зелья там всякие… Когда проспится, должно стать лучше.

— И она больше не говорит, что ей не следовало рожать близнецов?

Ремус хотел было возразить, что Молли выкрикнула это в запале, что ей было очень плохо, и на самом деле она никогда этого не думала. Он многое мог сказать. Но ледяной тон Лили заставил его промолчать. Смерть Гидеона и Фабиана Прюэттов, разумеется, поразила её ничуть не меньше, чем других орденцев. Они были… как сказать? Не то, чтобы лучшими, или самыми талантливыми, или самыми упрямыми — просто теми, за кем шли. У Прюэттов была идея, шальная и оригинальная: что маглы и маги не так уж сильно отличаются друг от друга. И как она поселилась в их головах? Дамблдор говорил ровно о том же, но он-то говорил, а Гидеон и Фабиан так жили. Это они заразили Артура интересом к магловской технике. Для них это даже не было бунтом, как для Сириуса, не было и мимолётным увлечением. Прюэтты показывали, как можно жить, не разделяя и не желая разделять идей Волдеморта даже в самой малой части. А теперь они погибли.

Такого не ожидал никто. Чтобы Волдеморт убил двух чистокровных? Не случайно — во время вооружённой стычки, — а намеренно, в своих постелях? И чтобы… Люпин судорожно сглотнул. В ноздри ударил тяжёлый, похожий на вонь ржавого промасленного металла, запах крови. Не настоящий — а то бы Ремус, как и тогда, потерял сознание — запах из воспоминания. Пожиратели не спалили дом и не удосужились убить хозяев Авадой, хотя, без сомнения, владели этим заклинанием в совершенстве. Вместо этого был чудовищный миксер, мешанина из колющих, режущих, жгущих, рубящих и разъедающих заклятий. В спальнях, где орденцы нашли всё, что осталось от братьев Прюэттов, было сыро и влажно: шутка ли — едва не по полтора галлона загустевшей и побуревшей, как старая томатная паста, крови, в закрытом помещении, не способной даже высохнуть до конца.

Лили видела это, пусть и не сама, а в воспоминаниях Сириуса и Френка. И поддерживала Молли, как могла. Ровно до того момента, пока та не произнесла в сердцах старую поговорку «где кто-то готовит двойную колыбель, кто-то копает двойную могилу». Глупое старое суеверие — мол, все близнецы в мире на учёте, и их количество не меняется. На слова Молли Уизли о том, что лучше бы ей и не рожать — тогда братья были бы живы, Лили не сказала ничего. Но с тех пор их отношения с Молли стали заметно прохладнее. Когда Ремус спросил её об этом, Лили только шмыгнула носом и тихо прошипела:

— Это же её дети, Ремус. Нельзя любить того, кому дал жизнь, меньше того, кому дали жизнь вместе с тобой.