Rominiys - Кошкин домик

• Название: Кошкин домик
• Автор: Rominiys
• Жанр: Романы

Категория: гет, Рейтинг: NC-17, Размер: Макси, Саммари: Головные боли усиливаются и, то и дело, начинают возникать случайные приступы. Смерть крестного подействовала на него сильнее нежели кто-либо мог представить. Возможно главный герой умрет гораздо раньше задуманного срока, или его опять спасет чудо?

---

Rominiys Кошкин домик

Аннотация

Фандом: Гарри Поттер

Пейринг: Гарри Поттер/Гермиона Грейнджер/Луна Лавгуд, Луна Лавгуд/Джинни Уизли, Нимфадора Тонкс, Рон Уизли

Рейтинг: NC-17

Жанр: Angst/Darkfic/Drama/Romance

Размер: Макси

Статус: Закончен

События: Любовный треугольник, Потеря памяти, Философские размышления, Шестой курс

Саммари: Головные боли усиливаются и, то и дело, начинают возникать случайные приступы. Смерть крестного подействовала на него сильнее нежели кто-либо мог представить. Возможно главный герой умрет гораздо раньше задуманного срока, или его опять спасет чудо?

Предупреждение: Гет, Фемслэш, Групповой секс

Комментарий автора: Сон это реальность, а реальность это сон. А как бы вы смотрели на мир, если бы в вас столько лет тикала бомба замедленного действия. Уж больно витиевата, тропинка нашего с вами разума.

Страница произведения: http://www.fanfics.me/fic56143

Глава первая. Моя жизнь, как дыра в стене

"Vanitas vanitatum et omnia vanitas (лат. Суета сует, всё — суета)"

(Слово Соломона)

"Суета сует, все — суета, нет ничего нового под солнцем, и если ты думаешь что все напрасно — зачем пытаться?"

(Вольная интерпретация Слова Соломона)

Всё начинается с мысли. С факта, отложившегося в сознании и пустившего корни глубоко в серое вещество, дразня бессознательное. Идея очень проста и в целом понятна любому — будь то магл или маг. Не важно. Теория первой мысли работает везде, от глубин нашей планеты до бескрайнего космоса. Главную концепцию данной теории можно уместить в конечном словосочетании «взбрело в голову». Видите, как просто. Любая мысль, сформированная путём запечатления какого-либо факта в вашей жизни, попадает под данную теорию. Для примера возьмём типичную магловскую ситуацию, происходящую время от времени. Вы на рок-концерте и видите, как гитарист запиливает шикарное соло, а фанатки пищат, расталкивая друг дружку в надежде коснуться кумира. Рвут на себе одежду. Подставляют взмокшие тела под воду, что разбрызгивает солист. А может, и не воду. Вам с галёрки, в сотне метров от сцены, не разглядеть таких мелочей. Или вы не попали на этот концерт? Да это и не нужно. Цивилизованный мир давно оценил изобретение способное передавать изображение и звук на расстоянии. Концерт можно посмотреть и дома, в кругу семьи. Как делаю я, например. Вот и сейчас, в дырочку диаметром полдюйма я могу видеть лишь треть экрана, на котором мелькает чья-то голова и половина барабанщика. Вторые две трети загораживает тучное тело моего кузена, которое, не в меру своих способностей, решило попробовать себя на таком нелегком поприще, как шоу бизнес. Он был на этом концерте и сейчас смотрел в записи на новеньком плеере. По трясущемуся затылку, порхающим в воздухе рукам я понимаю, что Дадли сейчас далёк от проблем и сует этого мира. И, уж точно, не подозревает об отверстии, которое я проделал в прогнившей доске. Чулан под лестницей — это как дом на яблоне, только свет и еда бывают раз в несколько дней.

Спросите, как я угодил в свой бывший дом, хотя мне выделили просторную комнату со всеми возможными удобствами? Если просто и без предисловий — вляпался в историю. Для парня, живущего с родственниками и держащего сову как вид сотового телефона, насобирать на свою голову неприятности все равно что подставиться под сокрушающий удар кузена. И увернутся нельзя, и не увернуться — тоже.

Мне скучно. Это привычное состояние моей души, вот уже который год в этом, милом на первый взгляд, месте. Хочется чего-то необычного, греющего душу и избавляющего от лишних мыслей... сейчас бы выпить.

«Семь».

Глупости — это мысли пролетающие через мою голову и оседающие в дальнем углу чулана в виде пыли. За сегодняшнее утро я подумал глупость семь раз. Вполне себе ничего, но эта мысль не вошла и пятёрку победителей. Возможно, у нас ещё будет победитель ближе к вечеру, но пока джек-пот сорвать не удалось. Странно всё это.

Это замечает дядя Вернон.

Это замечает тётя Петунья.

Это замечает кузен Дадли.

Это замечает мой психолог.

Так ради всего, что есть в этом чулане, а именно: лампочка на проводе, кровать, полтабурета, тряпки, пыль, пауки, мышь без хвоста, дыра в стене и я сам — объясните мне, в чём, собственно, дело?! Я когда-то прочитал, что с ума можно сойти из-за какого-нибудь шока. Шок был. Было даже два шока или три. Моя жизнь — это один большой шок, который бьёт током в самые уязвимые места — темя и задницу. Заряды встречаются лишь однажды, где-то на уровне устройства, благодаря которому по моему телу всё ещё течёт кровь. А ведь я хотел умереть... или, быть может, чтобы умерли все другие, или... третьего варианта я не придумал, но он бы вполне стал очередной глупостью под цифрой восемь.

В дверь чулана постучали с такой силой, что на голову посыпались опилки и паутина. Видимо, мне уже пора.

* * *

Кстати о птичках. У меня есть психолог. Это сейчас модно, как говорит тётя. Больных людей нужно лечить, потому что соседи не любят психов по соседству. Соседи по соседству. Масло на масле. Паутина на потолке. Говорят, мои заскоки нервируют их собаку. А у них нет собаки. И кошки у них нет. Даже попугая или там канарейки. Может, им стоит кого-нибудь завести? Пусть хоть кто-нибудь нервничает из-за моего присутствия. Почему я сам должен за них всё делать?

Даниэль говорит, что я слишком сильно перенапрягаю мозги. Он говорит, что я должен найти жизненный ориентир или отдушину и перестать загонять себя в рамки. Он любит поговорить. Бесплатному соцработнику так же скучно, как и мне. Я в этом уверен. Звук его голоса способен успокоить в этом помещении только одного человека. Не меня. Мистер Даниэль Фоук, а именно так его и зовут, проработал на свою страну семь долгих и счастливых лет без передвижек и надежды на карьерный рост. Его жена — миссис Фоук — вышла за него замуж в связи с чудом, случившемся на одной из студенческих вечеринок. Потому как непорочное зачатие в семье потомственных акушеров — это действительно чудо. Жених столько выпил, что до последнего отказывался от почётного права отцовства, сетуя на высшие силы, а уж никак не на свои чресла. Дед семейства потомственных акушеров, он же отец невесты по совместительству, имел на этот счёт вполне жёсткую позицию, а ещё он имел коллекционный мушкет с гравировкой «от отца к сыну — только через мой труп». У мистера Фоука не было шансов изначально. Ему нет сорока, один ребёнок, хобби — сквош по четвергам и воскресеньям. Может быть, благодаря этой затейливой в плане названия игре, седина успела коснуться висков психолога из Литл Уингинг. Нервная работа, трудные подростки, три покушения на убийство и ключ с обратной резьбой от сейфа, где лежат препараты, не дают доктору нормально сосуществовать со своим внутренним Я. И внешним, кстати, тоже. Да, со всеми Я, которых он успел изучить за свою жизнь. А ключик всё ещё в правом кармане брюк. Слегка топорщит ткань и, при касании, царапает кожу на пальцах. Его это, должно быть, успокаивает.

Я не смотрю на него. Мистер Фоук не любит, когда люди смотрят ему в глаза. Это вызывает у него ненужные мысли и желание отвести взгляд сторону, вместе с телом: куда-то ближе к двери. Кушетка неудобная. За три года она могла бы стать чуточку мягче. Тут неудобно, как всегда, в прочем, тут всегда неудобно, когда на меня смотрят, а я не могу поднять взгляд с пола. Или с потолка. Или со стены, но уже не поднять или опустить, а перевести чуть правее, или левее — тут как повезёт.

— Вы сегодня в другой майке? — наша беседа начинается традиционно. Глупый вопрос от доктора ничего не несёт ни для меня, ни для него. Возможно, это только я так полагал.

Майка другая... разве? Не думал, что майка может стать другой, если её не снимать и не стирать неделю. Может быть, он про цвет? Да, немного темнее, но рисунок остался прежним. Так, какие вопросы?

Я мельком проскальзываю взглядом по ткани, что чуть ниже шеи, и понимаю — она та же самая, что и вчера, и позавчера, и неделю назад. Сложно быть модным, когда у тебя три серых одинаковых майки. Спереди у нее серые круги на сером фоне, а сзади точно такие же квадраты на том же самом фоне, только без углов. Что спереди, что сзади, она одинаково однотонная. Где тут «другая»?

— Обычная, — говорю я и махаю рукой в воздухе. Вижу всё немного нечетко, и кисть расплывается где-то вдалеке. Без очков — так сложно. Без денег так грустно. Без смысла... просто без смысла. Может быть, он скажет, что я и дышу как-то по-новому? Или лежу несколько необычно, или же мочки моих ушей сегодня совсем не те, что были вчера? Сегодня они дерзкие. Да! Точно! Как я сразу не понял. Дерзкие мочки. Из-за них моя майка такая серая и несколько другая. А мутный человек с длинным карандашом в руке так глупо открывает рот, заглатывая белый воздух. Мне сегодня дурно.

Мистер Фоук курит. Дымит, как небольшой паровоз времён того коллекционного мушкета, что сыграл в жизни доктора немаловажную роль. От такого закуришь.