Айзек Азимов - Роботы утренней зари [ Сборник]

• Название: Роботы утренней зари [ Сборник]
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85268-054-0

Без издательской аннотации.

Содержание:

Стальные пещеры

Обнаженное солнце

Роботы Утренней Зари

Роботы и Империя

---

— А это, наверное, знаменитый Р. Дэниел Оливо? Его ни с кем не спутаешь. Замечательный образец.

— Да, замечательный.

— Он теперь ваш, кажется, по завещанию Фастольфа?

— Да, по завещанию доктора Фастольфа, — сказала Глэдия с легким подчеркиванием.

— Меня поражает, что работа Института над человекоподобными роботами провалилась, хотя сначала шла. Вы никогда не задумывались над этим?

— Я слышала об этом, — осторожно ответила Глэдия.

Неужели он пришел сюда из-за этого?

— Но я не уверена, что мне стоило тратить время на подобные размышления.

— Социологи все еще пытаются понять это. Конечно, мы в Институте впадаем в отчаяние: похоже, что это естественный процесс. Но кое-кто из нас думает, что Фа… что доктор Фастольф каким-то образом причастен к этому.

Глэдия подумала, что второй раз он не сделал ошибки, и зло сузила глаза, решив, что он пришел расследовать материальные убытки от бедного доброго Хэна. Она резко сказала:

— Только дурак может так подумать. Если и вы так думаете, я не смягчу для вас этого выражения.

— Я не из тех, кто так думает, в основном потому, что не вижу, каким образом доктор Фастольф мог бы привести это дело к фиаско.

— А почему кто-то должен был сделать? Важно, что народ не хочет таких роботов. Робот, выглядевший, как мужчина, конкурирует с мужчиной, причем, конкурирует очень уж близко, а это не нравится. Аврорцы явно не хотят конкуренции.

— Сексуальной конкуренции? — спокойно спросил Мандамус.

На момент Глэдия встретилась с ним взглядом. Неужели он знает о ее бывшей когда-то любви с роботом Джандером? Впрочем, что такого, если и знает!? Лицо его, казалось, не выражало ничего такого, что скрывалось бы за его словами. Наконец, она сказала:

— Конкуренция во всех отношениях. Если доктор Фастольф и создал такое впечатление, то лишь тем, что конструировал своих роботов по образцу человека, но и только.

— Я вижу, вы думали об этом деле, — сказал Мандамус. — Социологи считают, что страх перед конкуренцией послужил просто оправданием. Однако, этого страха недостаточно, а других причин для отвращения, похоже, нет.

— Социология не точная наука, — сказала Глэдия.

— Не совсем так.

Глэдия пожала плечами. Помолчав, Мандамус продолжал:

— Во всяком случае, это здорово задерживает нас в организации колонизационных экспедиций. Без человекоподобных роботов, мостящих дорогу…

Завтрак еще не кончился, но Глэдии было ясно, что Мандамус не может больше избегать нетривиальной беседы.

— Мы должны полететь сами, — сказала она.

На этот раз Мандамус пожал плечами:

— Это слишком трудно. К тому же, эти короткоживущие варвары с Земли с разрешения вашего доктора Фастольфа ринулись на все планеты, какие видели, словно рой пчел.

— Осталось еще немало планет, миллионы. А если земляне могут это сделать…

— Они-то, конечно, могут, — с неожиданным пылом сказал Мандамус. — Это стоит жизней, а что им жизнь? Потеря какого то десятилетия, и только, а их миллиарды. Если в процессе колонизации умирает миллион, кто это заметит, кому это важно?

— Я уверена, что им важно.

— Вздор) Наша жизнь долгая, следовательно, более ценная, и мы, естественно, больше дорожим ею.

— Поэтому мы и сидим здесь и ничего не делаем, а только толкаем земных поселенцев рисковать своими жизнями и в результате унаследовать всю Галактику.

У Глэдии не было предубеждения против переселенцев, но она была в настроении противоречить Мандамусу, и не могла удержаться, хотя чувствовала, что ее слова могут быть расценены как убеждения. К тому же, она слышала подобные вещи от Фастольфа в его последние годы, годы его упадка.

По сигналу Глэдии стол быстро очистили. Завтрак мог бы продолжаться, но разговор и настроение стали совершенно неподходящими для цивилизованного принятия пищи. Они вернулись в гостиную. Его роботы, так же, как Дэниел и Жискар, последовали за ними и заняли свои ниши. Мандамус не обратил никакого внимания на Жискара, да и с чего бы, как подумала Глэдия. Жискар был старомодным, примитивным, совершенно не впечатляющим по сравнению с Прекрасными образцами Мандамуса. Она села и скрестила ноги, хорошо зная, что они еще сохранили юношеский вид.

— Не могу ли узнать причину Вашего желания видеть меня, доктор Мандамус? — спросила она.

Она не желала откладывать дело.

— У меня дурная привычка жевать лекарственную резинку после еды для улучшения пищеварения. Вы не возражаете?

— Я думаю, это будет отвлекать, — сказала Глэдия.

Про себя она подумала, что в его возрасте нет нужды улучшать пищеварение. Но пусть терпит неудобство.

Мандамус сунул пакетик обратно в нагрудный карман, не показав признаков разочарования.

— Я спросила, доктор Мандамус, о причине вашего желания видеть меня.

— У меня две причины, мадам Глэдия. Одна личная, другая — государственная. Вы позволите мне начать с личной?

— Откровенно говоря, доктор Мандамус, я не могу себе представить, какое личное дело может быть между нами. Вы работаете в Роботехническом Институте, не так ли?

— Да.

— И близки с Амадейро, как я слышала?

— Я имею честь работать с доктором Амадейро, — ответил он с легким подчеркиванием.

«Он платит мне той же монетой, — подумала Глэдия. — Но я не приму ее».

— Я и Амадейро имели случай встретиться два столетия назад, и это было крайне неприятно. С тех пор я не имела с ним никакого контакта. Я не стала бы контактировать и с Вами, его близким сотрудником, но меня убедили, что эта встреча может оказаться важной. Так что, не перейти ли нам к государственному делу?

Мандамус опустил глаза, на его щеках вспыхнул слабый румянец, может быть, от смущения.

— Тогда позвольте мне представиться заново: я Левулар Мандамус, ваш потомок в пятом поколении. Я пра-пра-пра-правнук Сантирикса и Глэдии Гремионис. Значит, вы моя пра-пра-пра-прабабушка.

Глэдия быстро заморгала, стараясь не показать, что у нее ощущение громового удара. Ну, что ж, у нее были потомки, и почему бы этому человеку не быть одним из них? Однако, она спросила:

— Вы в этом уверены?

— Полностью. Я сделал генеалогическое расследование. В ближайшие годы я намерен иметь детей, так что с меня все равно потребуют такого рода расследование. Если вас интересует, схема между нами — М-Ж-Ж-М.

— То есть, вы сын сына дочери моего сына?

— Да.

О дальнейших подробностях Глэдия не спрашивала. У нее были сын и дочь. Она была хорошей матерью, но с течением времени дети стали вести независимую жизнь. Что касается потомков сына и дочери, то она, как принято у космонитов, никогда о них не спрашивала. Даже встречая кого-нибудь из них, она была достаточной космониткой, чтобы не интересоваться ими. Эти мысли полностью привели ее в себя.

— Прекрасно. Вы мой потомок в пятом поколении. Если это и есть то личное дело, о котором вы желали поговорить, то оно не имеет никакой важности.

— Согласен. Я желаю поговорить не о самой генеалогии, а о том, что лежит в ее основании. Видите ли, доктор Амадейро, как я подозреваю, знает об этих вещах.

— Да? А каким образом?

— Я думаю, он справлялся о генеалогии всех тех, кто собирается работать в Институте.

— А зачем?

— Чтобы знать точно о том, что он отыскал в моем случае. Он человек недоверчивый.

— Не понимаю. Если вы мой потомок, почему это его касается больше, чем меня?

Мандамус задумчиво потер подбородок.

— Его неприязнь к вам ничуть не меньше, чем ваша к нему, мадам Глэдия. Если вы готовы были отказать мне в интервью из-за него, он тоже готов отказать мне в повышении из-за вас. Немногим хуже было бы, будь я потомком Фастольфа.

Глэдия напряженно выпрямилась. Ноздри ее раздулись, она резко сказала:

— В таком случае, чего же вы ожидаете от меня? Я не могу заявить, что вы не мой потомок. Не объявить ли мне по гипервидению, что вы мне безразличны, и что я отрекаюсь от вас? Удовлетворит ли это вашего Амадейро? Если да, то я должна предупредить вас, что я этого не сделаю. Для удовлетворения этого человека я не сделаю ничего. Если он уволит вас и испортит вашу карьеру из-за генеалогии, это научит вас впредь сотрудничать с более здравомыслящей и менее злобной особой.

— Он не уволит меня, мадам Глэдия. Я слишком ценен для него, простите за нескромность. Но я надеюсь стать когда-нибудь его преемником во главе Института, а этого, я уверен, он не допустит, пока подозревает, что я происхожу от худшего корня, чем ваш.

— Он считает беднягу Гремиониса хуже меня?

— Отнюдь нет.

Мандамус покраснел и сглотнул, ко голос его остался таким же ровным и спокойным:

— Я не хочу быть невежливым, мадам, но я обязан для себя самого узнать правду.

— Какую правду?

— Я ваш потомок в пятом поколении. Это явствует из генеалогических записей. Но возможно ли, что я также потомок в пятом поколении не Сантирикса Гремиониса, а землянина Илайджа Бейли?