Айзек Азимов - Роботы утренней зари [ Сборник]

• Название: Роботы утренней зари [ Сборник]
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85268-054-0

Без издательской аннотации.

Содержание:

Стальные пещеры

Обнаженное солнце

Роботы Утренней Зари

Роботы и Империя

---

— Он считает беднягу Гремиониса хуже меня?

— Отнюдь нет.

Мандамус покраснел и сглотнул, ко голос его остался таким же ровным и спокойным:

— Я не хочу быть невежливым, мадам, но я обязан для себя самого узнать правду.

— Какую правду?

— Я ваш потомок в пятом поколении. Это явствует из генеалогических записей. Но возможно ли, что я также потомок в пятом поколении не Сантирикса Гремиониса, а землянина Илайджа Бейли?

Глэдия вскочила так быстро, словно ее подняло одномерное силовое поле кукольника. Она даже не осознала, что встала.

В третий раз за последние двенадцать часов было упомянуто имя этого давно ушедшего землянина, и каждый раз различными индивидуумами.

 — Что вы имеете в виду? — сказала она не своим голосом.

Он тоже встал и слегка отступил назад:

— Мне кажется, это достаточно просто. Не родился ли ваш сын, мой пра-пра-пра-прадед от вашей сексуальной связи с землянином Илайджем Бейли? Был ли Илайдж Бейли отцом вашего сына? Я не знаю, как проще объяснить.

— Как вы смеете делать такие намеки и даже думать об этом?

— Смею, потому что от этого зависит моя карьера. Если вы скажете «да», моя профессиональная жизнь, вероятно, будет разрушена. Я хочу услышать «нет», но недосказанное «нет» не даст мне ничего хорошего. Я должен в соответствующее время представить доктору Амадейро доказательства и показать ему, что его неодобрение моей генеалогии должно остановиться на вас. В конце концов, мне ясно, что его нелюбовь к вам и даже к доктору Фастольфу — сущий пустяк, вообще ничего по сравнению с силой его ненависти к землянину Илайджу Бейли. Не в том, что землянин — существо короткоживущее, хотя мысль об унаследовании варварских генов могла бы страшно расстроить меня. Если бы я представил доказательства, что происхожу от землянина, но не от Илайджа Бейли, доктор Амадейро мог бы с этим смириться, но одна мысль об Илайдже Бейли приводит его в бешенство — не знаю уж, почему.

Повторение этого имени почти оживило для Глэдии Илайджа Бейли. Она резко и глубоко дышала, погрузившись в лучшие воспоминания своей жизни.

— Я знаю, почему, — сказала она, — Илайдж, против которого было все, вся Аврора, сумел уничтожить Амадейро как раз в тот момент, когда Амадейро считал, что успех уже у него в руках. Илайдж сделал это благодаря своему мужеству и интеллекту.

Амадейро встретил в землянине, которого презирал, бесконечное превосходство, а мог дать взамен только мелочную ненависть. Илайдж умер более ста шестидесяти лет назад, а Амадейро все еще не может забыть, не может простить, не может порвать цепи ненависти к мертвому человеку. Я тоже не прощу Амадейро, не перестану ненавидеть его. Я хотела бы, чтобы это отравило каждую минуту его жизни.

— Я вижу, что у вас есть причины желать зла доктору Амадейро, но почему вы желаете зла мне? Позвольте доктору Амадейро думать, что я потомок Илайджа Бейли — и ему доставит удовольствие уничтожить меня. Зачем вам давать ему эту радость, если я не потомок Илайджа? Дайте мне доказательства, что я произошел от вас и Сантирикса Гремиониса или от вас и от кого угодно, только не от Илайджа Бейли.

— Вы дурак! Идиот! Зачем вам мои доказательства? Обратитесь к историческим записям. Там вы узнаете точную дату, когда Илайдж Бейли был на Авроре. Вы узнаете точный день, когда, я родила сына Даррела. Вы узнаете, что Даррел был зачат после отъезда Илайджа с Авроры. Вы узнаете также, что Илайдж больше ни разу не был на Авроре. Не думаете ли вы, что моя беременность длилась пять лет?

— Я знаю статистику, мадам, и не думаю, чтобы вы носили плод пять лет.

— Тогда зачем вы пришли ко мне?

— Потому что есть кое-что еще. Я знаю — и, думаю, доктор Амадейро знает, — что хотя землянин Илайдж Бейли никогда больше не возвращался на поверхность Авроры, он однажды был на корабле, который примерно день находился на орбите вокруг Авроры. Я знаю, и, думаю доктор Амадейро тоже знает, что землянин не покидал корабля и не спускался на Аврору, но вы поднялись с Авроры, чтобы попасть на корабль. Вы оставались там большую часть дня. Это было почти пять лет спустя после пребывания землянина на Авроре. Примерно в то время вы и зачали своего ребенка.

Услышав эти спокойные слова, Глэдия почувствовала, что вся кровь отлила от ее лица. Она покачнулась, комната вокруг потемнела. Она почувствовала мягкое прикосновение сильных рук и поняла, что это руки Дэниела. Она медленно опустилась в кресло. Издалека до нее донесся голос Мандамуса:

— Правда ли это, мадам?

— Конечно, правда.

Воспоминания! Они всегда здесь, но обычно спрятанные. А в один прекрасный день их как бы выталкивает, и они возникают, резко очерченные, в цвете и движении, как живые.

Она снова была молода, моложе этого человека перед ней. Достаточно молодая, чтобы ощущать трагедию и любовь — в мертвящей жизни на Солярии, которые дошли до своего пика при горьком конце первого из тех, кого она считала мужем. Нет, она не назовет его имени даже сейчас, мыслен но. Затем были месяцы волнующих эмоций со вторым — нечеловеком — которого она называла мужем. Джандер, человекоподобный робот, был отдан ей, и она сделала его целиком своим орудием, но он, как и первый муж, внезапно умер. И затем, наконец, был Илайдж Бейли, который никогда не был ее мужем, и она встречалась с ним только дважды, и оба раза всего на несколько часов за немногие дни. Илайдж, до щеки которого она дотронулась рукой без перчатки, и это прикосновение ее зажгло, Илайдж, нагое тело которого она позднее обнимала и, наконец, обрела по-настоящему.

Потом третий муж, с которым она жила спокойно и мирно, без триумфов и страданий, с твердым решением не вспоминать. Так было до того дня — она точно не помнила, какой именно день так ворвался в сонные непотревоженные годы — когда Хэн Фастольф попросил разрешения навестить ее. Глэдия смотрела на него с некоторым беспокойством, потому что он был слишком занятым человеком для легкого общения. Прошло всего пять лет после кризиса, который сделал Хэна ведущим государственным деятелем Авроры. Во всем, кроме титула, он был Председателем и настоящим лидером Внешних Миров. У него оставалось очень мало времени на то, чтобы быть просто человеком. Эти годы оставили на нем свой знак и продолжали оставлять до последних лет, когда он печально умирал, сознавая свое крушение, но не прекращая борьбы. Келдин Амадейро, который потерпел поражение, был здоров и крепок, как бы в доказательство того, что за победу расплачиваются дороже.

Фастольф по-прежнему говорил мягко, был терпеливым и безропотным, но даже Глэдия, не интересовавшаяся политикой и бесконечными манипуляциями власти, знала, что контроль над Авророй держится только благодаря постоянным и неослабевающим усилиям, вытягивающим из Фастольфа все, что делало жизнь ценной, и он жил только тем, что считал благом… для кого? Для Авроры? Для космонитов? Или это была просто неопределенная концепция идеализированного блага? Она не знала, но не спрашивала. Но это было всего лишь через пять лет после кризиса. Фастольф все еще производил впечатление молодого человека, и его приятное простое лицо все еще было способно улыбаться.

— У меня известие для вас, Глэдия, — сказал он.

— Надеюсь, приятное?

— Он взял с собой Дэниела. Это был знак, что старые раны зажили, что она могла смотреть на Дэниела с честной симпатией, а не с болью, как раньше — потому что он был копией ее умершего Джандера. Она могла разговаривать с Дэниелом, хотя он отвечал голосом Джандера. За пять лет ран а зарубцевалась, боль умерла.

— Надеюсь, да, — сказал Фастольф.

Он ласково улыбался.

— Приятно, что у меня есть старые друзья, — ответила она.

Она пыталась, чтобы эти слова не прозвучали ядовито.

— Об Илайдже Бейли.

Пять лет как не бывало. Она почувствовала удар и внезапно резкую боль вернувшихся воспоминаний.

— Как он? — спросила она полузадушенно после минуты ошеломленного молчания.

— Вполне хорошо. И, что более важно, он близко.

— Как? На Авроре?

— На орбите вокруг Авроры. Он знает, что не получит разрешения на посадку, даже если я употреблю все свое влияние. Он очень хотел бы увидеть вас, Глэдия. Он связался со мной, поскольку думал, что я смогу устроить вам визит на его корабль. Я полагаю, что смогу, но только если вы хотите этого. Вы хотите?

— Я не знаю… Это так неожиданно…

Он подождал и спросил:

— Глэдия, скажите по правде, как вам живется с Сантириксом?

Она недоуменно посмотрела на него, как бы не понимая причины смены разговора, но потом до нее дошло.

— Мы хорошо живем.

— Вы счастливы?

— Я не несчастлива.

— Я что-то не слышу воодушевления.

— Долго ли может существовать воодушевление, даже если оно и было?

— Вы предполагаете когда-нибудь иметь детей?