Айзек Азимов - Роботы утренней зари [ Сборник]

• Название: Роботы утренней зари [ Сборник]
• Автор: Айзек Азимов
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-85268-054-0

Без издательской аннотации.

Содержание:

Стальные пещеры

Обнаженное солнце

Роботы Утренней Зари

Роботы и Империя

---

— Здесь вы будете в безопасности, мадам, — сказал последний из стражей, уходя. — Если вам что-нибудь понадобится, дайте нам знать.

Он показал на прибор, стоявший на столике у постели. Она посмотрела на прибор и повернулась, чтобы спросить, как он работает, но страж уже ушел.

«Ладно, — подумала она, — разберусь».

— Жискар, посмотри, какая дверь ведет в ванную, и проверь, как работает душ. Мне он сейчас просто необходим.

Она села очень осторожно, чтобы кресло не пропиталось запахом ее пота. Но тут вернулся Жискар.

— Мадам, душ включен, и температура установлена. Там кусок чего-то, я думаю, мыла, и примитивная полотняная ткань, и разные другие вещи, которые могут понадобиться.

— Спасибо, Жискар, — сказала Глэдия.

Она прекрасно сознавала, что несмотря на ее красноречивые утверждения, будто такие роботы, как Жискар, не предназначены для мелких услуг, она требовала от него именно их. Но обстоятельства меняют дело…

Если она никогда так не нуждалась в душе, как сейчас, то она никогда и не радовалась ему до такой степени. Она оставалась под душем дольше обычного, и даже подумала, простерилизованы ли полотенца, уже после того, как вытерлась ими.

Среди вещей, собранных Жискаром, были пудра, дезодорант, расческа, зубная паста, сушилка для волос, но зубной щетки не оказалось. Пришлось чистить зубы пальцев, что Глэдию не слишком удовлетворило. Не было щетки для волос, что тоже было неприятно. Было что-то вроде ночной одежды, но очень уж широкой.

— Мадам, — сказал Дэниел, — капитан желает знать, может ли он увидеть Вас.

— Думаю, да, — сказала Глэдия.

Она продолжала искать что-нибудь другое для ночной одежды.

— Пусть войдет.

ДЖ выглядел усталым и даже измученным, но, когда она повернулась к нему, он слабо улыбнулся:

— Трудно поверить, что вам двести тридцать пять лет.

— В этом-то мешке?

— Именно. Он же полупрозрачный. Вы не заметили?

Она неуверенно оглядела себя:

— Хорошо, если это вас забавляет, но я все-таки прожила два с третью столетия.

— Глядя на вас, никто бы не подумал. Вы, наверное, были исключительно красивы в юности.

— Мне никогда такого не говорили. Я всегда считала, что самое большое, что я имела, это скромный шарм. Как пользоваться этим инструментом?

— Вызовом? Коснитесь кнопки справа, и кто-нибудь спросит, нужно ли вам что-нибудь.

— Хорошо. Мне нужно зубную щетку, щетку для волос и одежду.

— Щетки вам принесут, я скажу, а одежда висит в вашем шкафу. Лучшее, что есть на Бейлимире. Но вам, может быть таковым не покажется. И я не гарантирую, что она вам подойдет: наши женщины выше вас и плотнее. Но это неважно. Я думаю, вы некоторое время останетесь в уединении.

Почему?

— Ну, миледи, вы выдали вечером речь, и, как я помню, не пожелали сесть, хотя я вам советовал это не один раз.

— Я, кажется, имела полный успех, Диджи.

— Да, огромный успех.

ДЖ широко улыбнулся и почесал бороду, как бы подбирая слова:

— Однако, успех тоже влечет за собой кару. Прямо сейчас могу сказать, что вы — самая знаменитая особа на Бейлимире, и каждый житель мечтает увидеть вас и пожать вам руку, и если мы пригласим вас куда-нибудь, тут же начнется буйство. Придется ждать, пока страсти остынут, а неизвестно, сколько времени это продлится. Кроме того, за вас вопили даже ястребы, но завтра, при дневном свете гипнотизм и истерия погаснут, и ястребы придут в ярость. Если старик Бастермейн не решился убить вас сразу после вашего выступления, то завтра убить вас медленной смертью станет целью его жизни, а люди его партии могут тайно подтолкнуть Старика на эту маленькую прихоть. Вот поэтому вы здесь, миледи. Вот поэтому эта комната, этот этаж, весь этот отель охраняются, уж не знаю, сколькими отрядами людей безопасности, среди которых, я надеюсь, нет тайных ястребов. Поскольку я тесно связан с вами в этой игре в героя и героиню, я тоже загнан сюда и не могу выйти.

— О, — равнодушно сказала Глэдия, — мне очень жаль вас. Вы даже не можете повидаться со своей семьей.

Д.Ж. пожал плечами.

— Торговцы обычно не связаны семьей.

— Ну, тогда с подружкой.

— Она переживет, наверное, легче, чем я.

Он задумчиво посмотрел на Глэдию.

— Даже не думайте, капитан, — спокойно сказала Глэдия.

Д. Ж. поднял брови:

— Запретить себе думать я не могу, но я ничего не сделаю, мадам.

— Как, по-вашему, я надолго здесь? Если всерьез.

— Это зависит от директората.

— Какого?

— Наш пятисложный исполнительный орган, мадам. Пять человек, каждый служит пять лет в ступенчатом порядке, с одним повышением в год. В случае смерти или неспособности — специальные выборы. Это дает непрерывность и уменьшает опасность правления одной личности. Это также означает, что все решения должны быть согласованы, а это занимает время, иногда большее, чем мы можем себе позволить.

— Значит, если один из пяти решительный и сильный…

— …. то он навязывает свою точку зрения остальным. Такое иной раз случается, но сейчас этого нет. Старший Директор — Джиновус Пандарал. В нем нет ничего плохого, но он нерешителен, а это иногда хуже зла. Я уговорил позволить вашим роботам подняться с вами на платформу, и это оказалось плохой идеей. Теперь он, считайте, злится на нас обоих.

— Почему это была плохая идея? Люди были довольны.

— Излишне довольны, миледи. Мы хотели, чтобы вы были нашей любимой космонитской героиней, но не собирались возбуждать общественное мнение, чтобы не броситься в преждевременную войну. Вы очень хорошо сказали о долгожительстве, вы заставили их ценить короткую жизнь, но затем вы заставили их приветствовать роботов, а мы этого не хотим. Поэтому мы не слишком одобряем взгляд публики на упоминание о родстве с космонитами.

— Вы не хотите преждевременной войны, но не хотите и преждевременного мира?

— Очень верно сказано, мадам.

— Чего же вы хотите?

— Мы хотим вас Галактику. Мы хотим заселить каждую годную для обитания планету и основать Галактическую Империю. И мы не хотим вмешательства космонитов. Они могут оставаться на своих планетах и жить, как им нравится, но вмешиваться они не должны.

— Но тогда вы запрете их в пятидесяти мирах, как мы много лет назад заперли вас на Земле. Та же старая Несправедливость. Вы такой же скверный, как и Бастермейн.

— Тут совсем иная ситуация. Земляне были заперты из-за их потенциальной тяги к экспансии. Вы, космониты, не имеете такого потенциала. Вы пошли по пути долгожительства и роботов, и потенциал исчез. Теперь у вас нет пятидесяти миров: Солярия покинута, со временем так будет и с другими. Поселенцы не намерены толкать космонитов на путь вымирания, а ваша речь была направлена на вмешательство.

— И я рада этому. Что же, по-вашему, я должна был а сказать?

— Я вам говорил: мир, любовь… и вы сели. вы могли закончить меньше чем за минуту.

— Я не могу поверить, что вы рассчитывали на такую глупость с моей стороны, — сердито сказала Глэдия. — За кого Вы меня принимаете?

— За того, за кого вы сами принимали себя — за человека, который до смерти боится выступить. Откуда мы знали, что вы сумасшедшая, которая за полчаса сумеет убедить жителей Бейлимира громогласно приветствовать то, против чего они восставали всю жизнь?

Он тяжело встал.

— Но сейчас я тоже хочу принять душ и хорошенько выспаться, если смогу. Увидимся завтра.

— А когда мы узнаем, что решили ваши директора насчет меня?

— Когда они решат. А это может быть не так скоро. Спокойной ночи, мадам.

— Я сделал открытие, — сказал Жискар без тени эмоций в голосе, — и сделал это потому, что впервые за все время моего существования я оказался перед тысячами человеческих существ. Будь это два столетия назад, я сделал бы открытие тогда. Если бы я не встретился с таким множеством людей, не было бы и открытия. Подумать только, сколько жизненно важных пунктов я мог бы получить, но никогда не получал и не получу только потому, что на моем пути никогда не встретятся нужные условия. Я останусь в полном неведении, если обстоятельства не помогут мне, а на них я не могу рассчитывать.

— Я не думаю, друг Жискар, — сказал Дэниел, — что леди Глэдия с ее давно поддерживаемым образом жизни могла бы с таким хладнокровием стоять перед тысячами людей не думаю, что она могла бы вообще что-нибудь сказать. Я полагаю, что ты на — правил ее, и обнаружил, что можешь это сделать без вреда для нее. Это и есть твое открытие?

— Друг Дэниел, я рискнул только ослабить очень немногие нити торможения, ослабить лишь настолько, чтобы позволить ей сказать несколько слов, и чтобы ее услышали.

— Но она сделала много больше.

— После этой микроскопической поправки я повернул множество мозгов, перед которыми оказался. Я никогда не экспериментировал с таким количеством народа, как и леди Глэдия, и был ошеломлен, как и она. Сначала я думал, что ничего не смогу сделать с обширной ментальной спаянностью, которая била в меня. Я чувствовал себя беспомощным. Затем я заметил у них слабое дружелюбие, любопытство, интерес — не могу выразить это в словах — цвет симпатии к леди Глэдии. Я сыграл на этом, и обнаружил, что этот цвет симпатии уплотняется. Я хотел небольшой реакции в пользу леди Глэдии, которая подбодрила бы ее, а для меня сделала бы необязательным вмешательство в ее собственный мозг. Только это я и сделал. Я не знаю, сколькими нитями нужного цвета я управлял, но немногими.