Анатолий Рудой - Разум

• Название: Разум
• Автор: Анатолий Рудой
• Издательство: Кафедра
• Жанр: Публицистика
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-2705-52-2

Сведения, приведшие к деградации, знаниями назвать нельзя. А без них куда несётся людская громада? Неужели нет персон, способных вскрыть трагедию и показать её неотвратимый оскал? Пора назвать вещи их именами. Эпоха лукавого слововорота дала необратимые следствия. На их устранение уйдёт больше средств, чем на получение надёжных данных о мире, если бы репрессивной науки не было вовсе. Планета ждёт: пригоден ли разум человечий для освоения объектов в их натуральном виде? Достанет ли ума понять пространство, сознание и бытиё? Создаст ли человечество выживательное мировоззрение?

В пору шабаша людоедского материализма и выплёскивания злобности за пределы планеты, обращение к разуму — это крайняя попытка образумить взбесившуюся популяцию. Какой иной оценки заслужили люди, впавшие в истерику паразитизма, завоевания, разрушения…?

---

Поскольку вся предшествующая биография существ, вышедших из плоскостного мира животных, была наполнена обращением конкретных, очевидных, насущных, словом, вещественных благ, то поиск отличительного признака не стал изнурительным: сразу отличие устремилось в материальное превосходство. Людское общество с самых первых шагов становления канонизировало для себя единственный смысл бытия: накопительство. Что именно копить сомнений не возникало: ничего иного, кроме материального, вещного, очами видимого в сознании тогда ещё не отражалось.

Взоры самых разумных существ обратились на планету. Под видом познания, разведки, освоения, т. е. творческого приспособления к собственным нуждам, началось разрушение всего, до чего удалось дотянуться. Такое движение разума — не новость в структуре миров. Эта прослойка в мироздании называется паразитизм.

Представители данной прослойки есть во всех пространствах. Они в качестве неизбежных отходов всякого процесса образуются в мире зарождения, затем, присваивая себе достижения иных персон, дорастают до уровня особей растительного мира, и далее через плоскостной мир животных вливаются в мир людей, проживая свои жизни за счёт их или вместо их. В образе, в сути, в содержании человека, т. е. в таком объекте мироздания, как человек, внутренняя по отношению к нему и внешняя линии паразитизма сошлись. Паразиты кормятся, поедают и управляют человеком, а тот, лишившись воли, аналогичным стилем относится к своему природному окружению. Предположим, победит паразит. Тогда человек, в силу непригодности для освоения объёмного мира, переведётся на круги насильственного поумнения с попутным нагружением его муками предельного наказания 31. Там он продолжит своё развитие, пока войдёт в противоречие с той нематериальной областью бытия, после чего снова воплотится в мире плотных форм. Если при этом избавится от иждивенческого отношения к миру, дальше перей- дёт к развитию в соответствии с начертанной судьбой, т. е. у него откроется возможность, наконец, стать самим собой, а не кормиль- цем паразита. Соответственно с этим изменится и его мировоззрение: вместо разрушающе–накопительного оно перерастёт в создающее необходимое. Признаком приобретения такого далёкого качества есть наступление состояния осознания себя каждой людской сущностью 32. И если такое время наступит, люди будут совсем непохожими на теперешних жильцов планеты. Они станут значительнее развитее нас, перерастут начальную градацию разума, свойственную наземным поселенцам, и освоят недра Земли. Они решат изредка появляться в поле зрения тех, кто придёт на смену нам, сегодняшним жителям поверхности, и уже они назовут их пришельцами. Мир потому есть, что умеет избавляться от разрушителей.

Если победит человек, то он докажет одержанной победой понимание своей роли в мироздании. Он предстанет тем существом, которое уже завершило насильственное пребывание в мирах принудительного оразумления, и что он научился уважать вместо того, чтобы потрясать. Персона с таким уровнем восприятия, т. е. с таким мировоззрением, пригодна для допуска к тайнам природы, скрытых до поры в глубинах трёхкоординатного мира. Такая пригодность есть основание для допуска во внутреннее пространство планеты, откуда так же непрерывно уходят в заземельные области наши старшие, а значит, более умные коллеги по оразумлению.

По состоянию на первое десятилетие 21 века необходимо выделить следующие особенности людского мировоззрения.

Первая — это фанатичная приверженность идее совершенства человека, а также его исключительности в картине миров. На данном этапе развития он ещё не приобрёл умения смотреть на объекты мира глазами самих объектов, потому всему, что удостаивается его внимания, приписываются свойства, характерные для самого человека. Галактики, туманности, звёзды … летят, спиралятся, рождаются, стареют, умирают, просто вот так: несётся куда–то неразумная глыба, а зачем, что ею движет и какой смысл, спрашивать неприлично, ибо пока достаточно знать, какой именно Петров и каким инструментом обнаружил то, что иначе и выглядеть не может, поскольку в уме исследователя способны возникнуть лишь накатанно–привычные образы. Физики умиляются цветными, очарованными, клейкими … черепками от уничтоженного ядра атома. Биологи навязывают клеткам супружеские отношения, возмущаются капризным увиливанием от лекарственного давления и стремлением восстать против дерзкого насильника. Философы никак не могут выяснить всегда ли жизнь разумна и возможна ли она без кислорода и воды. Астрономы изводят себя в раздумьях: зачем существуют планеты, если на них невозможно жить человеку и вообще, допустимо ли такое безобразие, чтобы кроме человека где–то был ещё кто–то, кто так же необузданно умён? О чём бы ни зашла речь и какая бы тема не подверглась рассмотрению, не возникает даже попытки предположить возможность поведения объекта по своему, а не по человечьему разумению. Потому пространство до сих пор пустое, эфир твёрдый, свет обрезанный, материя только трёхмерная, сознание присуще лишь веществу в форме человека, время само по себе во всю широкую ширь и далёкую даль везде одинаковое, болезни от вирусов, производство наращивать, население увеличивать, потреблять, овладевать, покорять …

Какие же истоки, закономерности, процессы привели к тому, что в мироздании возникло существо, главная суть которого подавление, разрушение, уничтожение? Характерна ли неуёмная агрессия для вселенной? Каково завершение разбойного поведения крошечных особей, мнящих себя предельно разумными? Можно ли позволить им укоренившуюся линию разгула и далее продолжать?

Люди неизбежный этап подготовки ремонтного разума для борьбы с конфликтами шестимерного мира — сорроса 31. Начинается подготовка в мире зарождения. Продолжается в линейном и плоскостном мирах. И наконец, в кубическом мире существа принимают форму людей. По отношению к ним население прежних миров — это менее развитые коллеги, поскольку законы оразумления на всей линии восхождения везде одинаковы и не зависят от прихоти оразумляющихся персон. Их основная примета — отсутствие накопительства и злобности, этакой неистребимой ярости по отношению к соседу. Хотя у них и наблюдается кормовое насилие над поселенцами ареала, оно не содержит ненависти, мщения или стремления извести и выступает как санитарный инструмент оздоровления популяции. Если имеется такой очевидный прецедент наличия сущностей без врождённых уничтожительных наклонностей, значит, мстительность не является движущей силой развития. И если бы встал вопрос: разрешить ли жильцам нулевого мира продолжить своё развитие в линейную область, то ответ был бы утвердительным, поскольку вхожденцы не несут опасность устоям, сложившимся у линейников. Можно сказать иначе: мировоззрение нулевиков, сформированное в непротиворечии с установочными законами развития, не нарушит причинный бег всего оразумляющегося массива. То же можно утверждать и по отношению линейников, перерастающих в развитии в плоскостной мир.

Но при переходе из плоскостной области в объёмную, т. е. в объёмно–плоскостном междумерье, с растущими персонами произошли разительные перемены. Они оказались заряженными искажёнными представлениями о самих себе и своём мировом предназначении. Вместо понимания этапности развития и преходящести человечьего присутствия в структуре миров, вместо познания непрерывности процесса оразумления, а значит, и единства организующих мотивов движения, вместо освоения восприятия, как одного типового из похожих, они впустили в себя дерзость утвердиться в самомнении на пике развития, выделить себя из среды, противопоставить себя всему понимаемому и скрытому массиву, и с такими зашоренными глазами пуститься в тяжкие навязыванием своей мотивации тем, кто попадётся под прицел неподвижного взгляда.

После людского мира следуют кваром, пентар и соррос. Там разум владеет мощью, неслыханной для нас. Если бы на тех высотах сохранилась злобная непримиримость общения, как у людей, то уцелеть тем мирам было бы невозможно ввиду взаимного истребления. Получается, что ни до нас, ни после нас нет уничтожительного отношения к представителям оразумительного потока.

Спросим самих себя: можно ли нас таких, какие мы есть, пропустить в четырёхмерное пространство? Ответ: ни за что! Наше мировоззрение не соответствует выживательным началам, изначально заложенным в суть персон мира времени 31. Их назначение со- стоит в обеспечении целостности, жизненности, т. е. устойчивости септона 31, что предусматривает слаженный ход участников забега. Наше же проявление себя недопустимо даже для нас самих, не говоря уже о том, чтобы такую гротескную массу пропустить в область уважения без потрясения. Следует подчеркнуть, что сумасбродство особей в обличии людском не является неожиданностью для замысла ремонтной линии септона 31. Вплоть до кварома поддерживается наличие двух взаимно дополняющих ветвей развития: материальной и нематериальной. В силу происхождения из праха и низкой творческой потенции, существа не желают самостоятельно оразумляться, т. к. для этого нужна сила по преодолению конфликтов. Как средство принуждения к развитию используется идея нагружения ленивцев страданиями. Сами страдания распределены по маршруту восхождения, т. е. в воплощённом состоянии, но основная их часть сосредоточена на отрезках перехода из одного мира в другой. Чем больше таких переходов, тем тяжче они даются и постепенно существо погружается в предельные мучения, мало связанные с поумнением. Или иначе: крохи познания на единицу терзания. Так продолжается до тех пор, пока по каплям собранные знания дадут опыт, который положено иметь в данной точке роста на шкале оразумления. Это и есть круги насильственного развития. Никому не удастся увильнуть от своей судьбы: ни существам, ни цивилизациям, ни мирам. Творческое насилие — суть бытия.