Оксана Малиновская - Чудесный переплет. Часть 1

• Название: Чудесный переплет. Часть 1
• Автор: Оксана Малиновская
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2013

Не могу определить жанр собственного произведения: —) Больше напоминает женское юмористическое фэнтези. Это современная приключенческо–юмористическая сказка для взрослых, легкое фэнтези, сказка не в буквальном смысле этого слова. События, разворачивающиеся в книге, запросто могли происходить и со мной, и с каждым из вас: —) И все же без волшебства, которое тесно переплелось с реальностью, — настолько тесно, что грани практически не различишь, — не обошлось. Книга уже в продаже (бумага и электронная). Жду Вас на авторском сайте: http://www.omalinovskaya.ru/

---

А он, подсев на любимую волну, вместо кошечек и собачек начал увлечённо и в подробностях объяснять мне, невинной девочке, чем отличается хряк от борова и как производятся некие манипуляции с хряком, чтобы превратить его в борова, и почему у хряка мясо дурно пахнет… как и у козла–производителя, хотя я не просила его об этом рассказывать! Хочу спокойно есть мясо и не думать о том, кого поглощаю — евнуха или бабника, и уж тем более не хочу слушать о том, как этими евнухами становятся!

Недолго продлилось наше свидание — я вдруг вспомнила, что к семинару не подготовилась, и засобиралась домой. Заметив краем глаза, что парень замыслил попытаться поцеловать меня на прощание, я с содроганием представила, как он шарахает перед свиданием рюмашку–другую разведённых пчелиных какашек… В общем, я тут же вспомнила, что ещё и утюг забыла выключить, и опрометью бросилась наутёк. Когда через несколько дней как ни в чём не бывало он снова позвал меня на свидание, я отказалась. Возвращаясь к вашему спору, я, пожалуй, поддержу Ивана.

Иван уже давно дико хохотал, завалившись в угол.

— А чем отличается хряк от борова? — задумчиво спросил Матвей непонятно кого.

— Один — производитель, а другой — кастрированный, — закатываясь от смеха, пояснил Иван.

— Какой идиот, нашёл о чём девушке рассказывать, — сокрушённо вздохнул Матвей и вытряхнул себе в стакан остатки виски.

Ага, бутылка пуста. Пожалуй, пора подводить итоги эксперимента по воздействию алкоголя на моих, я надеюсь, новых друзей.

Иван. Пил умеренно, выглядит пристойно, способность соображать и рассуждать логически не утратил, на провокации не реагирует и агрессию не проявляет, свою норму знает и количество потребления алкоголя явно контролирует. В общем, всё тот же спокойный и рассудительный Иван, как и прежде. Безоговорочный зачёт.

Матвей. Пил значительно больше Ивана, как мне показалось, две трети бутылки — на его совести. Выглядит косеньким, координация движений нарушена, но не критично. Чуть заторможенная реакция, но соображает приемлемо. Стал менее разговорчив, меньше шутит, но при этом проявляет склонность к философствованию и откровениям. На мои намеренные подколки и провокации реагирует нормально — не раздражается, агрессии также не проявляет. Пару раз порывался пойти познакомиться с хорошенькой проводницей, но, вспоминая не без нашей помощи, что это — фрекен Бок, тотчас замолкал, глупо улыбаясь. Норму либо не чувствует, либо решил сегодня расслабиться. Пить ему больше нельзя: ещё немного — и, боюсь, свалится под стол… хотя с точки зрения проверки это не критично: этим он не нанесёт вреда окружающим, разве что собственному лбу. В общем, тоже зачёт, но на бойфренда ввиду чрезмерной падкости на женщин он, к сожалению, не тянет.

Пожалуй, я пошла бы с ними в разведку, но больше половины бутылки крепкого напитка пить Матвею не позволила бы — выболтает, на фиг, всю военную тайну или увяжется за первой же женской юбкой, на ком бы она ни сидела.

Тем временем Матвей крутил в руках новую, непочатую бутылку виски. Так, пора с пьянкой заканчивать — мне жалко его лоб.

— Мот, харэ квасить, — строго сказал Иван, словно прочитав мои мысли, и укоризненно посмотрел на друга.

— Да брось ты, «хорошо сидим», — глупо улыбаясь, пробормотал Матвей, борясь с крышкой.

— А не пора ли нам спать? — сладко зевнула я и демонстративно потянулась. — Умираю — спать хочу.

— Алёнк, ты ложись, а мы с Вано ещё чуток посидим. Мы тебе мешать не будем, — ласково пробемекал Матвей, справившись наконец с крышкой.

— Ну, как хотите, — пожала плечами я и, прихватив с полки туалетные принадлежности, вышла из купе.

Вернувшись назад, я застала Матвея с безграничным энтузиазмом доказывающим задремавшему в углу Ивану, что летающие тарелки существуют. Если он выпьет ещё немного, то, боюсь, для пущей убедительности сам начнёт изображать из себя инопланетянина… хорошо ещё, если только в нашем купе, а вдруг ему захочется попорхать по коридору и засвидетельствовать своё инопланетное почтение проводнице или другим пассажирам? И потом, я не знаю, каким он себе этого инопланетянина представляет… вдруг голым? Так, всё, пора с этим кончать. Если женщина сказала: «Хватит пить», значит, так тому и быть, и лучше не спорить, а сразу сдаться, поскольку выигравшая сторона априори очевидна. Только действовать нужно не нахрапом, а со свойственной женщине мудростью.

— Мальчики, вы не могли бы выключить свет? Я не могу спать при свете, — невинно хлопая глазками, сказала я, укладываясь в постель на спину и натягивая на себе простыню.

— Конечно, — Иван тут же выключил везде свет, оставив включённым лишь ночник над своей полкой.

Полежав немного на спине с закрытыми глазами, я со вздохом повернулась на другой бок, стараясь сделать как можно больше движений, чтобы моя передислокация не осталась незамеченной. Через некоторое время я так же шумно перевернулась на живот, повернувшись лицом к ребятам, и сквозь неплотно сомкнутые веки с удовлетворением узрела, что старания не напрасны. Вот и славненько. Второй тайм.

— Мальчики, вы не могли бы немного потише разговаривать? Никак не могу уснуть… И свет мешает, и разговоры… Если я сейчас сон перебью, то потом полночи не смогу уснуть, а наутро злая проснусь и начну на всех кидаться вместо Баксика, — извиняющимся тоном сказала я и, тяжко вздыхая, повернулась на другой бок, водружая на голову подушку. А подушка–то неплотно прилегает, и ухо навострено.

— Мот, давай заканчивать, мы человеку спать мешаем, — тихо сказал другу Иван.

Умничка, Ванечка, правильно реагируешь.

— Да уснёт она, не сцы, — шлёпнул друга по плечу Матвей.

Я те ща дам «не сцы»! Сказано — спать, значит — спать!

Сильно вздрогнув, я перевернулась на живот, демонстративно поправив на голове подушку.

— Вано, а чё она дёргается–то? — промычал Матвей.

— Да спать мы ей не даём — будим, ёрш твою медь! — зло прошипел Иван.

Ага! Тык-с, поклёвка уверенная, ещё чуток поднажать.

Я снова дёрнулась и, слабо застонав, шумно перевернулась на бок, рукой впечатав подушку в ухо, словно мне никак не удавалось создать достаточной тишины для того, чтобы уснуть.

— Нутром чую, что она не утром, а сейчас на нас вместо Баксика кидаться начнёт, — глупо захихикал Матвей.

— И что ты хихикаешь, придур идиотский? — снова зашипел Иван. — Всё, спать. Отдай сюда пузырь.

До моего навострённого уха донеслись слабые звуки борьбы, впрочем довольно скоротечной и явно закончившейся в пользу Ивана.

— Вот чего ты буянишь? Знаешь же, что я редко перебираю, а сегодня просто душа просила, вот и позволил себе лишнего, — обиженно промямлил Матвей.

Опа! Ценная информация и обнадёживающая.

— Дуй давай в тубзик и — на полку, — скомандовал Иван. — Может, внизу ляжешь? Не дай бог, на Алёну ночью рухнешь.

— Не сцы, не рухну, — смешно икнул Матвей, и я услышала звук открывающейся двери купе.

Не прошло и нескольких минут, как последний светильник погас и ребята, как сказал бы Карлсон, «свив себе уютное гнёздышко» на полках, затихли, уносясь в далёкую и прекрасную страну снов под равномерное, убаюкивающее постукивание колёс вагона.

С чувством выполненного долга я вернула подушку под голову, хорошенько её взбила и, с удовольствием настроившись на крепкий, сладкий сон, теперь уже ничуть не притворяясь и не играя, поуютнее пристроила на ней голову и сомкнула веки…

Аккомпанемент

С верхней полки раздался громкий размеренный храп, заглушающий стук колёс. О нет, только не это! В общем–то я спокойно отношусь к мужскому храпу, поскольку сплю очень крепко до самого утра и просыпаюсь лишь от звонка будильника. Но это работает только в том случае, когда я засыпаю раньше, чем начинается храп. Обычно так и бывает, но… «Вот дьявол, я сейчас ему в рот огурец засуну», — недобро подумала я и заворочалась на полке, пытаясь спрятаться куда–нибудь от раздражающего звука. Не вышло. Похоже, придётся разбудить Матвея, чтобы он перевернулся на другой бок, говорят, помогает.

Я поднялась с постели, нащупала ногами тапки, встала и посмотрела на мужчину. Матвей крепко спал, полуоткрыв рот, сложив вместе ладони рук и примостив их под левую щёку; согнутые колени ног почти касались локтей. Как трогательно… такая махина — и свернулась клубочком. Только бы он с полки не свалился, а то точно меня пришибёт. А он очень симпатичный, немного грубоватый, но как–то по–доброму грубоватый.

Я протянула руку и осторожно потрясла мужчину за плечо:

— Матвей, проснись, Матвей!

Никакой реакции.

— Матвей! — чуть громче позвала я и потрясла его сильнее.

Вдруг Матвей резко сел — инстинктивно я даже несколько отпрянула назад — и ничего не понимающими сонными глазами окинул купе. Его взгляд остановился на мне.