Георгий Захаров - Я - истребитель

• Название: Я - истребитель
• Автор: Георгий Захаров
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Так еще до боев мы потеряли двух летчиков. Нас осталось шестнадцать человек: Рычагов, Мирошниченко, Ковтун, Шмельков, Агафонов, Артемьев, Матюнин, Кондрат, Митрофанов, Воронов, Пуртов, Самсонов, Копец, Ерлыкин, Ковалевский и я. Воевать начали сразу. В первые бои наши группы водил Петр Пумпур. Потом Павел Рычагов. В ту пору фашисты стояли под стенами Мадрида.

Помню так. Зеленая ракета в воздухе. Забираюсь в кабину. А тут - красная ракета. Значит, отбой. Только приляжем на траве около своих машин, по первой же команде готовые взлететь, поднимаются две зеленые ракеты - это значит, что вылет состоится. Автомобиль-стартер отъезжает от самолета Рычагова. Три зеленые ракеты. Пора!..

Наша группа в воздухе. К Мадриду летят "юнкерсы". Над ними - "хейнкели" и "фиаты". Мы - выше всех.

Рычагов держится над строем бомбардировщиков. Огонь от них становится слишком плотным. Мне кажется, что все трассы нацелены в нас - головное звено группы. Но Павел невозмутим - он идет так, будто это не пули, а праздничный фейерверк.

Внезапно его самолет резко пикирует. Теперь только бы не отстать от него. Проваливаемся сквозь строй вражеских машин. Рычагов маневрирует - бросает свой истребитель круто вверх. Мы за ним. Меня сильно прижимает к сиденью перегрузка слишком большая. Но зато выскакиваем под самое брюхо ведущему "юнкерсу", и тут Рычагов открывает огонь. Я тоже жму на гашетки. После меня по "юнкерсу" бьет Ковтун. Бомбардировщик начинает крениться, но все-таки тянет.

Сверху на нас наваливаются "фиаты".

Вижу, как один пикирует с большой высоты, стараясь зайти ко мне в хвост. Стреляет издалека и неприцельно. Я резко убираю газ, и "фиат" проскакивает вперед. Теперь он у меня в прицеле! Бью с близкого расстояния, почти в упор. Самолет, перевернувшись, начинает падать.

Вообще догонять пикирующий "фиат" - пустая затея: он тяжелее И-15, на пикировании у него скорость больше. Итальянские пилоты это знают и таким образом всегда выходят из боя. Но подбитый "фиат" догнать можно. Только зачем его догонять? Он и сам упадет как надо... Для проверки еще раз смотрю вслед: валится! А долго наблюдать за сбитым противником опасно - самому можно оказаться в прицеле. И я набираю высоту.

Бой затухает.

Бомбардировщики уходят. Погода портится: облака прижимают нас к земле. Я ищу внизу сбитый "фиат", и вижу - вот досада! - "неуправляемый" "фиат" над самой землей улепетывает восвояси!..

Впоследствии мы поняли, что у фашистов это был распространенный прием: они часто пытались спастись тем, что переводили машину в беспорядочное падение. Создавалось полное впечатление, что либо летчик убит, либо машина серьезно повреждена. А у самой земли, убедившись, что их не преследуют, они уходили на бреющем. Когда несколько таких случаев ясно показали нам, что это - один из хитрых приемов, мы стали более внимательно приглядываться к "подбитым". В первые же дни нас обманывали таким образом.

В том полете, обнаружив такой обман, я ужасно разозлился на себя и чуть было не совершил оплошность; хотел погнаться за наглецом, что было бы крайне неосмотрительно с моей стороны, а главное - совершенно бесполезно. "Фиат" уже был слишком далеко.

Тогда я подумал, что все фашисты наверняка не успели уйти: часть бомбардировщиков прячется где-то в облаках, а может быть, над облаками идет еще бой. И полез вверх. Долго пробивал облака. Наконец вижу чистое небо. Хожу над верхней кромкой облачности метров на 600- 800 выше и жду противника. Позиция превосходная! Но вокруг - ни души. Над облаками я один.

Не оправдалось мое предположение. Не везет мне...

А Ковтун уже открыл боевой счет. Рычагов двух свалил. Повезло и Коле Мирошниченко.

Мирошниченко повезло во всех отношениях. Погнавшись за одним "фиатом", он не заметил второго. А когда заметил, два других уже зажали Николая, как в клещах. по тому, как они вели себя, было видно, что в кабинах сидят не новички. Если б не высокая маневренность И-15, не о чем было 6ы и говорить. В этот драматический момент Иван Копец заметил машину, попавшую в трудной положение, и обрушился на одного из преследователей. Фашист пустился наутек. Тогда роли переменились; теперь уже Николай с Иваном зажали в клещи брошенный "фиат", и после удачной очереди Мирошниченко фашист был сбит.

Когда этот бой анализировали на земле, Николай хотел переадресовать "фиат" Ивану, поскольку если б не Иван, то фашист наверняка записал бы его, Мирошниченко, на свой счет. Но Копец, посмеиваясь, успокоил Николая, заявив, что этих "фиатов" тут хватит на всех.

Вообще, с самого начала боевой работы Коля Мирошниченко оказался в центре внимания. Заставил немало всех поволноваться.

Чуть ли не в первый же день он вышел из воздушной свалки с отбитой "ногой". Другими словами, одна стойка шасси была подрублена очередью крупнокалиберного пулемета, и Коля должен был приземляться на колченогой машине. Для хорошего летчика такая посадка - полбеды, но беда была в том, что сам Коля об отбитой "ноге" самолета ничего не знал и, следовательно, неизбежно попал бы в тяжелую аварию.

На счастье, он садился не первым. Когда мы с земли увидели, что самолет без "ноги", то, как могли, начали сигнализировать летчику руками. Коля ушел на второй круг. Каждый в той тревожной ситуации жестикулировал по-своему, и Мирошниченко потом рассказывал, что наши жесты можно было расценивать как угодно. Но полет тот завершился все-таки благополучно. Взлетел Ковтун и в воздухе руками как-то объяснил Мирошниченко, что не в порядке стойка шасси его самолета. Довольный Ковтун тут же сел, но теперь почему-то не торопился садиться Мирошниченко и все продолжал кружить над аэродромом. Оказывается, Ковтун забыл самую малость - не показал, какая именно стойка снесена!..

В конце концов мы сделали то, что следовало сделать сразу: выложили полотнище - эту азбуку каждый из нас знал с курсантских времен, - один конец загнули. Николай понял, покачал крыльями и пошел на посадку. Сел он мастерски - с креном на уцелевшую "ногу". Стойка, правда, не выдержала и во время пробега сломалась. Сломался и самолет. Но сам Николай был цел и невредим. Испанские летчики с восторгом оглядывали Мирошниченко и в тот же день подарили ему наручные часы.

Надо сказать, площадка, которую мы использовали в качестве аэродрома (в ту пору мы уже сидели в Сото), была минимальных размеров - бывший ипподром. На ней вскоре после того, как совершил аварийную посадку Николай Мирошниченко, пришлось испытать на прочность боевую машину и мне.

Перед самым уже вылетом в стойке шасси упало давление. Самолет, естественно, завалился на одно крыло, техники тут же помогли. Алексей Шмаглий сумел что-то сделать на скорую руку и дал гарантию, что при взлете стойка выдержит, а большего в тот момент и не требовалось. Но вот в воздухе приспособление умельца разладилось, неисправная "нога" самопроизвольно удлинилась, и пришлось мне садиться с "ногами" разной длины. Обошлось...

А свой боевой счет я вскоре все-таки открыл - через четыре дня после прибытия в Испанию. Не бог весть что - устаревший двухместный бомбардировщик "Арадо" тоже вот прилетел бомбить Мадрид. Встретились с ним за облаками. "Арадо", заметив меня, делает переворот, чтобы снова укрыться в облаках, но тут я уже не зеваю. Вовремя успеваю отвернуть после очереди в упор - и тоже в облака. Выхожу из облачности на высоте около 500 метров, встаю в круг, посматриваю по сторонам: где-то должен быть этот "Арадо". Дважды обмануть себя не дам... Действительно, через несколько секунд вываливается из облаков бомбардировщик, но частями: сначала крыло, потом хвостовое оперение. То ли от перегрузки бедняга развалился, то ли я так удачно дал ему вдогонку очередь. "Арадо" развалился раньше, чем упал на землю. Это несколько приподняло мне настроение после истории с "фиатом", так просто обманувшим меня.

Эпизод на всю жизнь

"Испанский дневник" Михаила Кольцова... Думал ли кто из нас, участников испанских событий, что придет время, когда каждому заново захочется вспомнить о том, чем жили мы в дни нашей беспокойной военной молодости. Перелистываю страницы дневника и за вымышленными именами вижу лица старых боевых друзей.

"Республиканские летчики Испании, - писал Кольцов, - сбили за два месяца в одном только мадридском секторе семьдесят германских и итальянских аппаратов (а уничтожить современный скоростной истребитель - это не то, что сбить летающий гроб образца 1916 года). Здесь нет ни одного пилота, у которого налет превышал бы сорок часов на одну сбитую машину противника. У лучших бойцов приходится по семи часов, а у героического летчика Паланкара, командира эскадрильи, в которой мы сейчас находимся, на каждый сбитый "Хейнкель" приходится только шесть с половиной часов налета"

Благодаря Кольцову, я сейчас могу достаточно точно восстановить день, когда был сбит Павел Рычагов. Это наш командир выведен под именем Паланкара в "Испанском дневнике". Запись датирована днем 15 ноября 1936 года. Значит, Рычагов был сбит в послепраздничную неделю - где-то от 9 до 14 ноября. В эти дни мы вели очень частые бои.