Батья Гур - Убийство в кибуце

• Название: Убийство в кибуце
• Автор: Батья Гур
• Издательство: Текст
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7516-0765-4

Роман израильской писательницы Батьи Гур (1947–2005) — психологический детектив, написанный по классическим канонам жанра. В кибуце — общине, где все друг друга знают и считают себя одной семьей, — убита женщина, и убийцей может быть только член этой семьи. Инспектору Михаэлю Охайону, постоянному герою автора, приходится погрузиться в сложный, далеко не идиллический и даже жестокий мир замкнутой общины, чтобы разгадать имя преступника. Русским читателям творчество Батьи Гур знакомо по роману «Убийство в субботу утром» («Текст», 2007).

---

— Как можно не помнить вещи такого рода, когда они всплывают в разговоре? — удивился Михаэль.

— Да, мы говорили о преступлениях, которые случаются в кибуцах, о том, что мы слишком оберегаем своих членов, помню, что Оснат что-то очень взволновало, но что именно… — тут он произнес длинную фразу на идише, которую Михаэль не понял, но уловил слова альте коп — «старая голова», которые Миша повторил несколько раз. Потом, покачав головой, он окончательно произнес: — Нет, я вам ничем помочь не могу.

Затем, уже обращаясь к Моше, он участливым тоном спросил:

— Ну, как вы тут? Справляетесь? — Добавив еще несколько дежурных фраз, он сказал, что выпьет кофе в другой раз и что ему нужно ехать, потому что грузовик, на котором он приехал, нужен какому-то Ури. В этот момент кофеварка ожила, громко забулькала, и Моше выдернул шнур из розетки.

— Уверен, что в следующий раз?

— Да, — твердо ответил Миша.

— Я провожу тебя! — сказал Моше, выходя на улицу и закрывая за собой дверь. Михаэль еще несколько секунд слышал удалявшиеся голоса. Вскоре Моше вернулся и сказал: — Такие вот дела. Я не могу ничего вам сказать. Поговорите с Дворкой.

Его разговор с Дворкой в читальном зале рядом с библиотекой тоже не дал результатов. Она долго изучала газетную страницу, затем, посмотрев из-за стопок книг на Михаэля, она, несмотря на то что они были одни, произнесла шепотом:

— Я понятия не имею. Помню только, что она вернулась погруженной в свои планы и сказала, что для нее семинар оказался очень полезным. Но даже тогда, прочитав ее отчет, я не обнаружила в нем ничего необычного. Теперь, когда вы мне на него специально указали, я тоже вижу, что он не совсем обычен. Но сейчас я не могу вспомнить, на что конкретно она намекала.

На вопрос о том, с кем Оснат могла делиться своими мыслями о семинаре, Дворка обиженно сказала, что не знает, и решительно положила ладонь на стопку книг. Михаэль вновь почувствовал, что эта женщина в который раз заставляет его странным образом напрягаться. Он посмотрел на ее руки, на которых не было ни одного колечка и которые были больше похожи на мужские, и почувствовал, будто что-то притягивает его взгляд к глазам Дворки. Была ли она красива в молодости? Как одолевала постигшие ее утраты и одиночество? Ему хотелось понять, что скрывает от него эта женщина — ведь она все время была с ним начеку. Но эти мысли пришли к нему позже, когда он шел к парковке после обеда в столовой, во время которого все сторонились его, как чумы.

Аарона Мероза перевели из реанимационной палаты в терапевтическое отделение. В его палате лежал еще один больной. Аарон печально улыбнулся Михаэлю, отодвинул от себя поднос, на котором стояла тарелочка с картофельным пюре, и попросил Михаэля подождать немного в коридоре, пока он оденется и выйдет.

В коридоре Михаэль думал о своей так неожиданно возникшей симпатии к этому человеку. Несмотря на то что после сердечного приступа он еще не восстановил силы и у него были все основания избегать встреч, Аарон Мероз помогал, чем мог, и с интересом относился ко всему, что ему говорил Михаэль. Может быть, даже со слишком большим интересом, размышлял Михаэль, сидя в холле для посетителей, в мраморную стену которого была вделана пепельница. Окно выходило на зеленый дворик больницы. Мероз появился в полосатом халате, надетом на голубую пижаму, подошел к Михаэлю и указал ему на два стула, стоявшие в углу.

— Неужели здесь нет отдельной палаты для члена кнессета? — спросил Михаэль, и Мероз ответил, что, как правило, такие палаты выделяются, но вчера его спросили, не хочет ли он полежать с соседом, поскольку все палаты переполнены.

— Что мне было делать? Поднимать шум? — И со своей отрепетированной улыбкой он добавил: — Вы же знаете, положение обязывает, хотя в данном случае все совсем наоборот. В конце концов, я ведь не кто иной, как слуга народа.

Аарон Мероз улыбнулся еще раз, когда в его руках оказалась газета из кибуца:

— Когда-то я выпускал эту газетку. Столько лет прошло, и ничего не изменилось: повестка дня общего собрания, прием новых членов, решение жилищных проблем, предоставление отпуска за свой счет. Все как раньше.

— Не совсем, — возразил Михаэль.

— Согласен, что не совсем — и наш случай тому подтверждение. Но я уже сказал вашему офицеру, что через неделю меня выпишут и я смогу пройти проверку на детекторе лжи.

— Я бы не очень полагался на его легкое согласие провериться на детекторе лжи, — предупредил Михаэля Нахари. — Он может легко отказаться от такого теста. Тем более что у него есть на это право.

— Может быть, вы знаете, какой у него есть мотив? — спросил в свою очередь Михаэль.

— Смотри, — наставительно заговорил Нахари, — когда дело касается отношений между мужчиной и женщиной, никто, кроме них самих, не знает, как эти отношения развиваются на самом деле. И когда они говорят о них другим людям, и особенно когда они их скрывают. Что мы конкретно знаем о нем?

— У меня здесь было много времени порассуждать, — заговорил Мероз, — и о жизни вообще, и об Оснат, и о том, что случилось. Но чем больше я думаю, тем труднее мне объяснить все происшедшее. Все настолько странно. Я даже не могу представить, как к этому отнеслись в кибуце. Как они там? — спросил он у Михаэля голосом, в котором слышалась целая гамма чувств. — Впрочем, вы же не об этом хотите со мной поговорить. Вы хотите обсудить со мной газету. Что вам в ней показалось странным? — Мероз вопросительно посмотрел на Михаэля. — Неужели заключительный этап сбора хлопка? Оказывается, они до сих пор делают деньги на хлопке. — Теперь в его голосе звучала грусть, как тогда, когда он говорил об Оснат. Он просматривал газету и остановился на абзаце, отмеченном черным фломастером. Эти строки он прочел с особым вниманием, потом свернул газету и вздохнул. — И что вы здесь нашли? — спросил он у Михаэля. — Вы ведь даже отметили нужное место. Ради этого вы проделали весь путь? — Мероз поплотнее закутался в халат. — Что вам кажется в этом сообщении особенно важным?

— Собственно, я не знаю, — ответил Михаэль, — важно ли это, но то, что это странно, я не сомневаюсь. Вот эта фраза в скобках. — Мероз прочитал еще раз. — Я думал, что она с вами обсуждала эту статью. Может быть, что-то ее тревожило?

Мероз вздохнул:

— У нее были свои причуды, многое для нее было делом принципа. Я думаю, что в других номерах газеты вы тоже что-нибудь сможете найти.

— Да, я их читал. Но такого там не нашел. Это нечто особое. Как вы думаете, на какую общественную собственность она намекает?

— Я не знаю. Разве в кибуце есть что-нибудь такое, что можно продать без ведома остальных?

— Скажем, что-нибудь нематериальное — знания, информация? — произнес Михаэль, сам удивляясь тому, что говорит. — Она с вами говорила когда-нибудь о производстве косметики? — неожиданно спросил он.

— Нет, — ответил Мероз, — она почти ни разу не упоминала об этом, да и то только в связи с наемным трудом и многосменной работой. Но какое отношение эта статья имеет к косметическому производству?

— Подумайте, — сказал Михаэль, вставая, чтобы из кармана брюк достать пачку сигарет, — что можно продать в кибуце, чтобы никто об этом не знал? В вашем кибуце.

Мероз потер заросший щетиной подбородок.

— Однажды, — задумчиво начал он, — Феликс придумал систему орошения, которую украл один предприниматель и стал выпускать. Но это было очень давно. Феликс изготовил всего один экземпляр, который мы испытали. Тогда никто не говорил о техническом потенциале кибуца, и он сделал этот дождеватель, чтобы решить конкретную проблему. — Постепенно голос его стих, и он подозрительно посмотрел на Михаэля. — Куда вы клоните?

— Куда? К производству косметики. В вашем кибуце. Вы знаете, сколько может стоить рецепт дорогого крема для лица?

— Нет, — ответил Мероз, — я не знаю. Но это слишком по-американски, чтобы об этом можно было говорить здесь. Даже если существует промышленный шпионаж, то никто из кибуца… — Тут он сам засомневался в том, что хотел сказать. — Конечно, после того, что случилось, заявлять, что в кибуце чего-то не может быть, уже неуместно. Но я к этому пока не привык.

— Вы когда-нибудь читали, сколько прибыли приносит производство косметики? — спросил Михаэль, и Мероз ответил отрицательно, поскольку никогда не интересовался этим вопросом. — А я интересовался, — продолжал Михаэль. — Раньше я думал, что такие цифры возможны только для крупных компаний. В прошлом году, когда вся промышленность в стране переживала кризис, это предприятие процветало и давало огромную прибыль, благодаря патентам, принадлежащим кибуцу. Речь идет о креме Дейва на основе кактусов и о им же изобретенной упаковочной машине.

— Хорошо. Производство — прибыльное… — И тут на лице Мероза появилась гримаса боли.