Вирджиния Эндрюс - Руби

• Название: Руби
• Автор: Вирджиния Эндрюс
• Жанр: Современная проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-11939-0

Роман «Руби» открывает увлекательную сагу о семействе Лэндри, созданную известной американской писательницей В. К. Эндрюс.

Красавице Руби пятнадцать лет, она выросла в Луизиане, в среде каджунов (это потомки выдворенных в XVIII веке с территории Канады жителей бывших французских провинций). Мать Руби умерла, поэтому воспитанием девочки занималась ее бабушка Кэтрин, гордая и добрая каджунка-знахарка. Она непримиримо враждебна по отношению к собственному мужу – живущему в лачуге на болотах Джону Лэндри, который Руби кажется вполне безобидным пьянчугой. По мере взросления, однако, девушке открываются все более темные страницы семейной истории, а смерть любимой бабушки меняет судьбу Руби навсегда…

---

– Полагаю, ты уже достаточно взрослая, чтобы это знать, – произнесла бабушка так тихо, что я вся превратилась в слух. – Есть некий злой дух, имя ему кушмаль[3]. Он появляется в доме, где умирает некрещеный младенец. Если мы не сумеем изгнать его, он принесет семье, живущей в этом доме, много бед. Они должны были послать за мной сразу, как только у миссис Родригес начались схватки. Особенно в такую ночь, – мрачно добавила она.

Перед нами, в свете бутанового фонаря, плясали и метались тени. Со всех сторон доносились звуки, сплетаясь в причудливый мотив – дедушка Джек называл его песней болот. Слагалась эта песня из звуков, издаваемых животными, к ним добавлялся тихий свист, испускаемый скрюченными стволами деревьев и клочьями висящего на ветвях мха (который мы, каджуны, называем испанской бородой или испанским мхом), когда их колышет ветер. Я торопливо шагала, стараясь держаться к бабушке поближе. Бабушка была столь поглощена предстоящим делом, что не замечала ничего вокруг и, казалось, могла бы добраться до своей цели даже сквозь кромешную тьму.

В корзинке из дубового луба, которую несла бабушка, лежало несколько маленьких статуэток Девы Марии, бутылка со святой водой и пучки целебных трав. Все необходимые молитвы и заклинания она помнила наизусть.

– Бабушка, – начала я, движимая желанием услышать свой собственный голос, – qu’est-ce…

– По-английски, – перебила бабушка. – Говори только по-английски.

Бабушка всегда настаивала на том, чтобы мы говорили по-английски, особенно за пределами своего дома, хотя родной язык каджунов – французский.

– Когда-нибудь ты оставишь нашу бухту и будешь жить в мире, где на твои каджунские привычки и язык будут смотреть с презрением, – предсказывала она.

– Но зачем мне покидать бухту, бабушка? – недоумевала я. – Зачем жить среди людей, которые будут презирать меня?

– Тем не менее так и будет, – отвечала бабушка в своей обычной загадочной манере. – Непременно.

– Бабушка, – вновь заговорила я, – а почему Родригесов преследует злой дух? Чем они провинились?

– Ничем. Ребенок родился мертвым. Дух находился в его теле. Ребенка не успели окрестить, а у духа теперь нет места. Поэтому он будет преследовать Родригесов и приносить им несчастье.

Я оглянулась. Ночь опустилась у нас за спиной темно-свинцовым занавесом. Оставалось толь ко двигаться вперед. Мы вышли на дорогу, и я с облегчением вздохнула, увидев ярко освещенные окна Батов, наших ближайших соседей. Теперь я могла внушить себе, что ничего страшного не происходит.

– А ты изгоняла подобных духов прежде? – вновь принялась я расспрашивать.

Бабушку часто звали справлять самые разные обряды: от освящения нового дома до привлечения удачи для рыбака или ловца устриц. Матери молодых женщин, неспособных родить дитя, просили для них исцеления от бесплодия. Иногда ее усилия оказывались тщетными, но гораздо чаще приносили желаемый результат. Все это было мне хорошо известно, но до этой ночи я ни разу не слыхала о кушмале.

– К несчастью, мне приходилось делать это много раз, – ответила бабушка. – Так же как и другим целителям, издавна.

– И тебе всегда удавалось прогнать злого духа?

– Всегда, – заверила она так решительно, что тревога моя разом улетучилась.

Мы с бабушкой Кэтрин жили в старом доме с покрытой жестью крышей и шаткой галереей. Дом наш стоял на окраине маленького городка Хоума, штат Луизиана, округ Терребонн. Говорили, что до Нового Орлеана всего два часа езды на автобусе, но проверить это мне пока не удалось – я никогда не бывала в Новом Орлеане. За свою жизнь я ни разу не покидала нашей бухты.

Дом своими руками построил дедушка Джек – более тридцати лет назад, когда они с бабушкой Кэтрин только поженились. Подобно большинству каджунских жилищ, стоял он на высоких столбах – эта предосторожность защищала от змей и прочих животных, которые могли пробраться внутрь, а также от наводнений и сырости. Стены были из кипарисовых бревен, крыша покрыта гофрированным металлом. Когда шел дождь, капли громко стучали по ней. Редких гостей под нашим кровом этот барабанный грохот раздражал, но мы к нему привыкли, как и к пронзительным крикам луней, круживших над болотами.

– А когда ты изгонишь духа, куда он денется? – полюбопытствовала я.

– Вернется назад, в преддверие ада. Там он уже не сможет причинить добрым богобоязненным людям никакого вреда.

Мы, каджуны, являемся потомками жителей Акадии, прибывших в Америку из Канады в середине восемнадцатого столетия. Что касается нашей веры, она представляет собой смесь католицизма с дохристианским фольклором. Мы ходим в церковь и молимся христианским святым, таким как святой Медард[4], но в то же время крепко держимся и за древние поверья. Для некоторых, как дедушка Джек, именно они важнее всего. Дедушка старался отогнать неудачу всеми возможными способами и собрал целую коллекцию талисманов вроде крокодилова зуба и сушеного оленьего уха, с которыми никогда не расставался. Бабушка часто повторяла: во всей бухте нет человека, который нуждался бы в защите от неудачи больше, чем дедушка.

Мы бодро шагали по покрытой гравием дороге и вскоре увидели дом Родригесов. Его кипарисовые стены были покрыты сероватым налетом. Изнутри доносились рыдания. На галерее мы увидели мистера Родригеса: он сидел в кресле-качалке с четырехлетним сынишкой на руках, вперив взор в темноту, словно уже видел там злого духа. По спине у меня вновь забегали мурашки, однако я, не говоря ни слова, следовала за бабушкой. Стоило мистеру Родригесу увидеть бабушку, как отчаяние на его лице сменилось надеждой. Приятно было видеть, что бабушка Кэтрин пользуется таким уважением и почетом.

– Спасибо, что так быстро пришли, миссис Лэндри, – произнес он, поднимаясь. – Я вам очень признателен. Тереза! – позвал он.

Тереза вышла из дому и забрала ребенка. Мистер Родригес распахнул перед бабушкой дверь. Я погасила фонарь и тоже вошла в дом.

Бабушке Кэтрин не раз доводилось бывать в жилище Родригесов, и потому она прямиком направилась в спальню. Миссис Родригес лежала с закрытыми глазами, лицо ее было мертвенно-бледным, черные волосы рассыпались по подушке. Бабушка взяла ее за руку. Роженица приподняла веки. Бабушка Кэтрин смотрела на нее столь пронзительным взглядом, словно хотела просветить насквозь. Несчастная женщина попыталась приподняться.

– Долорес, не волнуйся, – успокоила ее бабушка. – Я помогу тебе.

– Да, – слабым шепотом откликнулась миссис Родригес и сжала запястье бабушки. – Кэтрин, я все чувствовала. Чувствовала, как его сердечко остановилось. Как кушмаль выскользнул наружу. Но ничего не могла поделать…

– Отдыхай, – сказала бабушка. – Я постараюсь помочь.

Она погладила руку Долорес и повернулась ко мне. Тихонько кивнула и вышла из комнаты. Я следовала за ней. На галерее нас уже ждали Тереза и остальные дети.

Бабушка Кэтрин порылась в своей корзинке и извлекла бутылку со святой водой. Она бережно открыла ее и повернулась ко мне:

– Возьми фонарь. Мы должны обойти вокруг дома. В каждую посудину, где есть хоть сколько-нибудь жидкости, надо капнуть святой воды, Руби. Будь внимательна, ничего не пропусти.

Я кивнула, пытаясь скрыть дрожь, и мы начали обход.

Шли в темноте, сопровождаемые лишь уханьем совы. Когда мы свернули за угол, что-то прошуршало в траве. Сердце мое заколотилось так бешено, что я едва не уронила фонарь. Неужели то был злой дух, пытавшийся нас остановить? Словно отвечая на мой вопрос, что-то холодное и влажное скользнуло мимо меня в темноте, коснувшись левой щеки. Я судорожно перевела дух. Бабушка Кэтрин повернулась подбодрить меня.

– Не бойся. Дух наверняка прячется в бочке или кастрюле с водой, – пояснила она. – Не может без воды.

Мы остановились около бочки для сбора дождевой воды, стекавшей с крыши дома. Бабушка капнула в бочку святой воды из бутылки и, закрыв глаза, принялась шептать молитву. То же самое мы делали около всех прочих бочек, ведер и баков. Наконец мы обошли дом кругом и вернулись к дверям, где нас с нетерпением ждали мистер Родригес, Тереза и еще два малыша.

– Простите, миссис Лэндри, – произнес хозяин дома. – Тереза сказала, что вчера дети вытащили во двор старый таз. В него наверняка набралось воды, ведь такой ливень был.

– Покажи, где этот таз, – обернулась бабушка к Терезе.

Девушка кивнула. Она так нервничала, что не сразу нашла место, где дети бросили злополучную посудину.

– Мы обязательно должны найти его, – заявила бабушка Кэтрин.

Тереза расплакалась.

– Тереза, не бойся. – Я сжала ее руку. – Мы его найдем.

Она всхлипнула и закусила нижнюю губу. Вскоре ей удалось вспомнить, где она видела таз. Бабушка опустилась перед ним на колени, капнула святой воды и прошептала молитву.

Может, мне показалось, а может, и нет. Так или иначе, я увидела над тазом какое-то сероватое облако, очертаниями отдаленно напоминающее новорожденного младенца. Оно устремилось вверх и быстро исчезло. Не желая еще сильнее напугать Терезу, я сдержалась и не вскрикнула при этом. Бабушка Кэтрин поднялась с колен, и мы вернулись в дом, чтобы еще раз выразить хозяевам соболезнования. Бабушка поставила у входной двери маленькую статуэтку Девы Марии и сказала мистеру Родригесу, что она должна непременно оставаться на этом месте сорок дней и ночей. Вручив ему еще одну статуэтку, она приказала поместить ее в изножье супружеской постели на тот же срок. После этого мы отправились в обратный путь.