Фридрих Цюндель - Иисус. Картины жизни

• Название: Иисус. Картины жизни
• Автор: Фридрих Цюндель
• Жанр: Религия
• Год: 2015
• ISBN: 978-3-87667-420-9

Чем примечательна личность И. К. Блюмгарда? Почему он оказал столь сильное влияние на молодого Цюнделя, студента технической школы в Штутгарте, что он переменил род своих занятий и обратился к теологии?

Собственный религиозный опыт Блюмгарда привел его к глубокому пониманию мира Библии и событий вокруг Иисуса Христа. До Цюнделя доходили сведения о происходившем в общине Блюмгарда, и это побудило его еще с вечера отправляться пешком в Мёттлинген, чтобы присутствовать на его воскресных проповедях. Будучи свидетелем небывалого движения пробуждения 1840-х годов, Цюндель становится лучшим учеником Блюмгарда и пребывает со своим учителем до конца его жизни. Постоянно находясь в дружеском доверительном общении, они исследовали общие религиозные переживания, приходя к все более глубокому экзистенциальному пониманию жизни Иисуса и апостольского времени. Цюндель, взявший за основу древнегреческий текст Библии в его изложении экзегетом Юлиусом К. фон Гофманом, предлагает нам свое толкование Евангелий в свете исключительного духовного опыта И. К. Блюмгарда.

---

О Его детстве мы знаем немного: бегство в Египет, пребывание там, переселение в Назарет. Вот все, что известно из наших одухотворенных немногословных источников, но и этого достаточно, чтобы предположить, сколько опасностей, бед и лишений было в Его жизни.

Так же скупо источники повествуют о внутренней жизни ребенка Иисуса. Нежное покрывало тайны наброшено на Его духовную весну, но мы все же осмелимся его с величайшей скромностью немного приподнять, в допустимых пределах, – это необходимо. Ведь еще со времен младенчества Иисуса всех малых, предстоящих Ему, осеняет луч удивительного света, которым наполнено Его детство. И невольно хочется хоть краешком глаза взглянуть на тот неведомый источник, что излился на человечество могучим потоком благословений. И когда Он, уже взрослый муж, с таким уважением и теплотой отзывается о детях, и даже ставит их нам в пример, в Его словах слышатся отголоски возвышенных, священных, блаженных воспоминаний о Своем детстве, в которых нет ни капли грусти и привкуса горечи, свойственных нашим воспоминаниям о собственном детстве, нет боли сожаления об утраченном, упущенном, погибшем. Тем самым Он призывает нас серьезно отнестись к Нему и как к ребенку, задуматься над тем, кем Он был.

Единственное, что известно нам из Евангелий о Его детстве, содержится в словах Луки (2:40): «Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем[37]. К этому можно присовокупить еще такое сообщение Луки: «Иисус же преуспевал в премудрости и возрасте (т. е. в развитии, в возрастании. – Ф. Ц.) и в любви у Бога и человеков». Поражает намеренная простота изложения, проявляющаяся прежде всего в характеристике отношения Бога к Иисусу, когда говорится о Его возрастающей милости: оно было справедливым (позволено будет сказать – беспристрастным), объективным, без скидок на личность Спасителя. За словами «возрастал и укреплялся духом» стоят так восхищающие нас первые достижения наших детей: первые шаги, познание мира и выражение своих мыслей. Но если это так восхищает нас в обычных детях, насколько трогательнее представляется то же самое в Младенце Иисусе, когда Он, постигая язык, все шире открывает для Себя дверь в духовный мир человека! И мы вместе с псалмопевцем еще больше дивимся тайне человека: «Из уст младенцев и грудных детей Ты устроил хвалу, ради врагов Твоих, дабы сделать безмолвным врага и мстителя» (Пс 8:3). Неслучайно Лука употребляет слово «премудрость» – качество, детям обычно не свойственное. Стало быть, уже в детстве Иисус отличался от всех детей необычайной сосредоточенностью, редкостной способностью вслушиваться и всматриваться в мир, владеть собой. Ведь по Библии премудрость – это сила не столько разума, сколько воли, некий дар объективно познавать мир и соответственно этим познаниям действовать энергично и решительно.

О том, как Младенец Иисус ощущал Свою единосущность с Отцом Небесным, можно судить по сказанному Иоанном: «Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил» (1:18). Именно так всегда воспринимал Его Иоанн. Где бы ни был Иисус, Он всегда чувствовал себя в «недре Отчем», подобно младенцу на коленях у матери, где его подлинная родина. Таким было Его неподвластное времени естество (не тот же смысл в словах «я есмь сущий»?). Из недра Отчего явил (то есть объяснил) нам, что есть Бог. Иисус пребывал в «недре Отчем» и ощущал это – вот что составляло сокровеннейшую основу Его жизни на Земле, основу вечную и в вечности пребывающую, как и Он Сам. С одной стороны, в таком удивительно наивном описании – отблеск возвышенного, Божественного, сокрытого в Его явлении, ибо Божественное всегда по-детски наивно, иначе говоря, детское в нас – та часть нашего естества, которая ближе всего к Божественному и наделена способностью Его понимать. С другой стороны, детскость подобного высказывания об Иисусе отсылает нас к самым первым годам Его жизни, поскольку эти слова родились не в душе Иоанна: они были услышаны от Его Учителя, у груди, или «недра», которого он возлежал. Для их правильного, по-детски наивного понимания важно то, что Иисус именно рассказчику, Иоанну, дал познать и ощутить Свою особую благостную любовь к нему, позволив ему «возлежать у Его груди» (Ин 13:23). Недро (Отца) и грудь (Иисуса) на греческом языке обозначаются одним словом.

Различия в отношении Иисуса к Отцу и апостола к Иисусу весьма велики и открываются нам не столько в том, что первый ощущал Свою связь с Отцом постоянно и сущностно, а второй чувствовал ее лишь иногда и скорее символически, сколько в том, что Иисус называется пребывающим «в недре» (лоне) Отца, иначе говоря Тем, кому надлежит быть в нем по Своей природе. В Своем общении с Иоанном Иисус хочет наглядно продемонстрировать нам также то, что наше отношение к Нему должно стать и быть таким же, как и Его к Отцу.

«В недре Отчем» возрастал Младенец Иисус, и посему детство Его было счастливым. Но, как и для всех детей, для Него, наверное, это было естественным. Он не задумывался о причинах и особенном значении Своей связи с Отцом. Если у человека познание себя – сердцевина его духовной жизни, то для Него оно было, скорее, источником Его духовной истории в период жизни на Земле. Он все отчетливее осознавал Свое бытие в Боге, все яснее понимал его причинную связь с тем, что лежало по обе стороны границ Его земной истории. У Иоанна читаем: «Перед праздником Пасхи Иисус, зная, что пришел час Его перейти от мира сего к Отцу…» и «Иисус, зная, что Отец все отдал в руки Его и что Он от Бога исшел и к Богу отходит» (13:1, 3) – и при этих словах невольно думаем, что именно в этот час то, что Он прилюдно говорил о Себе, открылось Ему в необычайно ярком свете и стало наконец очевидным и достоверным.

О духовной жизни Иисуса в детстве мы узнаем также из первых слов, услышанных от Него Самого. Сказаны они уже не ребенком, а двенадцатилетним мальчиком и высвечивают для нас Его детские годы. Это известный ответ Иисуса Своим родителям в храме: «Или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?» (Лк 2:49) (Точнее: «Должно быть так, чтобы Я пребывал в принадлежащем Моему Отцу, иначе говоря, во всем, что создано Отцом».)

Лучистый свет тех слов и поныне осеняет каждого христианского ребенка. Он проявляется в сокровенном осознании некоего высокого призвания и священной связи с Отцом Небесным. И этот свет приходит в сердце ребенка прежде от родителей. Их ответственность за нас перед Богом наполняет наше собственное Я священным смыслом. Вместе с родителями мы ощущаем себя во власти единого для всех Отца Небесного, что налагает на нас строгие, но радостные обязанности: «Ты должен сделать то-то и то-то, ибо так хочет Отец Небесный». В такой священной духовной атмосфере ребенку живется удивительно хорошо, и он быстро набирается сил.

Но если мы чувствуем себя ответственными за данных нам Богом детей, то сколь велика была ответственность Марии и Иосифа за этого ребенка, доверенного им Самим Богом! С каким благоговением смотрели они на Него и говорили Ему как «должно быть» ради Отца Его (Небесного)! И это благоговение перед величием Его естества находило в ребенке ясный отклик Его собственного сердца, отклик, исходящий от самого Отца, выражаемый, конечно же, с самой что ни на есть детской непосредственностью.

Все это мы чувствуем в словах Мальчика Иисуса. В них отчетливо слышится детское возвышенное понимание значимости Своего «Я» и Своей связи с «Отцом», выраженное, правда, предельно просто и смиренно. Они пронизаны ощущением блаженного долга следовать Его воле, радостным и благоговейным отношением к Нему. Из тех слов не явствует, как это отражалось на Самом Мальчике, как происходило Его общение с Отцом, давались ли Ему, к примеру, откровения. Наверное, Отец все еще остается сокрытым для Него так же, как и для всех нас, и открывается лишь в том, чему «должно быть» согласно Его воле.

Удивление Мальчика, прозвучавшее в Его вопросе «или вы не знали?..», свидетельствует о Его уверенности в том, что Мария и Иосиф обычно разделяют подобные Его мысли. То, что «должно быть» Ему, и именно в силу Его отношений со «Своим Отцом», было общим драгоценным достоянием всех троих. От них оно перешло к Нему, Он же, как содержание и смысл этой священной истины, всем обликом Своего существа являл для родителей все новые и новые ее подтверждения.

То, что Бог Небесный – Его Отец, поведали Ему, скорее всего, родители. Об этом может свидетельствовать и то, как они о Нем думали и как с Ним обращались. Именно то, что мы о своих детях думаем, быстрее всего воспринимается ими и глубже всего проникает в их сознание. Как чутко откликалось на это Его сердце, как по-детски, но в то же время отчетливо и ясно ощущал Он тогда все Свое существо! Но это Его священная тайна, о которой нам подобает лишь догадываться. А может быть, и прав некий ученый, предположивший, что слова «Авва, Отче!» (Рим 8:15) исходят из уст самого Иисуса? Тогда они – величайший памятник Его детству, говорящий о многом.