Лиза Бингэм - Сладостный вызов

• Название: Сладостный вызов
• Автор: Лиза Бингэм
• Издательство: КРОН-ПРЕСС
• Жанр: Любовные романы
• Год: 1996
• ISBN: 5-232-00427-1

После нескольких лет работы натурщицей Маргарита Дюбуа решает выйти замуж за богача, чтобы обеспечить достойное существование своей семье. Но церемонии венчания было не суждено завершиться, — первый муж, которого она считала погибшим, похищает ее прямо из церкви… Любовь и ненависть, бесконечные ссоры при свете дня и кипучая страсть под покровом ночи — чем закончится противостояние двух людей, которые когда-то горячо любили друг друга?

---

— Разве ты не собираешься взглянуть на нее? — спросила Маргарита. Он был рассержен. Она это чувствовала. Но не из-за нее. А из-за Кейси. И еще, возможно, потому, что предполагал, будто на картине была изображена какая-то откровенная сцена. Она была уверена, что он подозревал, будто Кейси видел ее обнаженной.

— На кого?

— На картину.

Он покачал головой.

— Я ничего не желаю брать у этого человека. И не желаю смотреть на тебя его глазами.

— Понятно, — она подождала несколько минут, заметив, как медленно он ходит по комнате, тихо поглаживая стоящую вокруг мебель.

— Я думаю, что переоденусь, — наконец, она нарушила молчание.

Он посмотрел на нее.

— Отлично. — И вдруг спросил: — Почему, Маргарита?

— Почему? — слабо отозвалась она.

Он стоял, положив руки в карманы. Затем решительно пересек комнату и обнял ее за плечи. Она чувствовала, как он жадно смотрит на ее профиль, возможно, пытаясь угадать, что изображено на картине.

— Почему ты разрешала себя разглядывать этому человеку и… публике?

— Это было вполне прилично. Ты увидишь, если посмотришь на портрет.

— Я видел работы этого человека, и это совсем не то, что я имею в виду. Я не говорю о твоей одежде, я говорю о твоих эмоциях. Ты ведь знала, что это будет продаваться за деньги? Что это будет висеть в выставочных залах и гостиных и весь мир будет разглядывать тебя?

— Разве это имеет значение?

— Конечно. Очень большое.

Она замешкалась на мгновение, затем ответила:

— Мне нужны были деньги.

— Ты могла их заработать каким-то другим способом.

— Каким? Проституцией?

— Черт возьми! — он тряхнул ее. — Ты знаешь, что я даже подумать об этом не могу!

Нет. Он не мог. Всего несколько недель назад, прежде чем приехать в Солитьюд, она знала, что он готов ее обвинять в этом грехе. Значит, он очень сильно изменился. Они оба очень изменились за то время, пока они вместе.

Она, наконец, сказала:

— Я пыталась найти другое место. Но я нуждалась в надомной работе.

— Твой отец заставлял тебя работать?

Она помолчала.

— Нет. Я не жила с ним с тех пор, как вернулась во Францию.

— Тогда почему ты не могла работать в какой-нибудь школе или магазине?

— Я должна была сидеть дома.

— Почему?

Было очевидно, что он не может понять то, что она с таким трудом пыталась ему объяснить. Но ей нужно время. Просто чтобы собраться с силами.

Чтобы приготовить себя к тому, чтобы стать отверженной.

— Сперва я пробовала шить, — сказала она так, словно не расслышала его вопроса. — В основном вечерние платья. Я делала это вручную — вот почему мы с Софией так хорошо друг друга поняли. Но я не могла ей признаться, что когда-то выполняла подобную же работу, поэтому позволила ей навязывать мне ее собственные взгляды на одежду. И мой опыт к тому же не был очень удачным.

— Как долго ты этим занималась?

— Около двух месяцев — большую часть зимы. Но я не смогла закончить эти вещи и не окупила расходов на ткани. Я залезла в долги.

— Ты была одна?

— Нет, со мной были тетя Эгги и дядя Уилсон. И Нанни Эдна.

— И конечно, они все сидели на твоей шее?

Она покачала головой.

— Нет. Это не совсем так. Они мне по-своему помогали. Нанни Эдна давала мне деньги из пенсии своего мужа, тетя и дядя занимались производством пряжи. Но я не могла их просить оплачивать медицинскую помощь… в которой я нуждалась.

— Медицинскую помощь? — спросил очень тихо Брэм.

— М-могу я сперва переодеться? — спросила она неуверенным тоном. Она хотела переменить настроение, попытаться вернуть те доверительные отношения, которые были между ними до того, как им сообщили об этой проклятой картине.

— Пожалуйста, — взмолилась она, так и не дождавшись ответа.

— Пять минут, — неожиданно жестко сказал он.

— Конечно.

Она направилась к ширме и взглянула на свои наряды. Слава Богу, София постаралась и сшила ей большинство платьев с завязками спереди — возможно, потому, что чувствовала, что Маргарита будет стесняться просить о помощи при одевании, или просто потому, что считала, что женщина должна быть независима… Постепенно она разделась догола. Затем она так же не спеша оделась в изящное пышное домашнее платье, сшитое из голубого шелка, завязала на шее ленту и вышла к мужу.

ГЛАВА 14

В комнате было тихо, все вещи отбрасывали густые тени. Так много всего произошло. И так много еще не случилось. Но Маргарита уже решилась, она чувствовала, что прекрасное будущее ускользает от нее, и ощущала в себе силу, ведущую ее к разрушению. Можно было лишь уповать на провидение, которое позволит ей спокойно пережить следующие дни; она знала, что правда должна быть раскрыта, а секреты — уничтожены.

— Брэм! — мягко начала она, направляясь туда, где он тихо сидел в темноте, глядя на огонь, пляшущий за решеткой в печи.

Не отвечая, он протянул к ней руку, ожидая, что она придет к нему и он сможет обнять ее. Маргарита положила руки ему на плечи, наслаждаясь близостью и покоем, царившим в их отношениях. Ожиданием. И надеждой.

— Я так устал, Маргарита.

Его внезапная откровенность задела ее за живое. Это то, чего он никогда не позволял себе.

— Я хочу заняться с тобой любовью, — прошептал Брэм. — Мне все равно, что ты собираешься сказать мне. Я могу подождать до завтра. Или до послезавтра.

Его слова потонули в тишине. Но когда он двинулся и, притянув, посадил ее к себе на колени, она остановила его, крепко взяв за плечо.

— Не сейчас, — тоже шепотом проговорила она.

Она чувствовала, как его тело медленно напряглось, он понял, что она все-таки решилась, и то, о чем она ему расскажет, будет слишком тяжело для них обоих.

— Пожалуйста, Брэм. Я должна тебе поведать кое-что, признаться, прежде чем я потеряю силы.

Казалось, он боялся того, о чем она хотела ему рассказать.

Боялся? Возможно ли? Мог ли сильный и непобедимый Авраам Сент-Чарльз бояться каких-то ее признаний?

Она внезапно нежно провела рукой по его шее, словно оглядываясь назад и оценивая все, что они построили вместе за несколько недель.

— Однажды ты спросил меня, почему я вышла за тебя замуж.

— Сегодня ты сказала мне, что… была влюблена в меня.

— Да. Отчасти поэтому.

Тишина в комнате стала напряженной. Затем Маргарита продолжила.

— Но я не рассказала тебе всей правды.

Она почувствовала, как он весь напрягся от жадного ожидания.

— Я действительно считала тебя потрясающим человеком и прекрасным другом. Подобные чувства я никогда ни к кому раньше не испытывала. — Она покачала головой. — Но это только малая толика моих чувств к тебе. С первого же раза, когда я вышла из кареты моего отца и увидела тебя — я поняла, что моя жизнь уже больше никогда не будет прежней. Меня ранило в самое сердце, и словно какой-то неведомый свет согрел мою душу. А когда я поняла, что наши чувства взаимны… Иногда я не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть, когда ты был поблизости: так я тебя желала.

— Тогда почему…

— Почему я оставила тебя? — она убрала руку с его плеча, чувствуя, что не в состоянии больше дотрагиваться до него. Ей сейчас нужны были силы. — Кое-что из того, о чем я говорила тебе раньше, правда. Я была молода. И не осознавала всю серьезность моих поступков. — Она подошла к маленькому окошку, завешенному небольшим куском ткани. Снаружи было темно, нельзя было различить ни деревьев, ни травы, ни неба. — Подсознательно я верила, что ты последуешь за мной, если я уеду. Что ты не сможешь жить без меня. — Она грустно пожала плечами. — Такие глупости могли прийти в голову только ребенку… Кое-что из того, о чем я говорила, правда. Я панически боялась твоей войны. Когда я была еще девочкой, мой отец частенько рассказывал мне военные истории. Наверное, он считал, что воспитывает во мне чувство патриотизма и терпимости, но он мне только вредил. Я знала в глубине души, что никогда не смогу спокойно пережить все тяготы войны.

— Ты сама себя убедила в этом.

— Возможно, — она взглянула на него. — Но я знала точно одну вещь: я не могла бы остаться и смотреть на твою смерть. Было очень тяжело жить вдали от тебя, зная, что с тобой может все что угодно случиться на этой войне. Когда я увидела твое имя в списке, — она закрыла глаза, вспоминая тот ужасный день, — я заболела. Мне пришлось обратиться к врачу. Неделями я лежала и слабела, думая, что ты погиб. Просто удивительно, что во мне тогда все-таки победила жизнь.

— Я никогда не стоял на пороге смерти, — сказал он с пониманием.

— Но я не знала этого, — она сцепила пальцы, понимая, что ей осталось сказать ему самое главное.

Брэм тихо смотрел на нее.

— Я приехала к тебе в середине августа.

Она видела по выражению его лица, что он не забыл.