Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход

• Название: Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-152-9

Вошедшие в эту книгу романы «В тела свои разбросанные вернитесь» и «Сказочный пароход» открывают цикл книг о мире Реки — самый прославленный в творчестве знаменитого фантаста.

---

Он махнул рукой в сторону реки:

— Видите эти каменные грибы? Похоже, они расставлены с промежутками в милю. Интересно, для чего они предназначены?

Монат сказал:

— Если присмотреться к ближайшему как следует, то видно, что на его поверхности — около семисот круглых вмятин. Их размер как раз соответствует размеру основания цилиндра. На самом деле на верхушке гриба стоит цилиндр. Думаю, если мы посмотрим на этот цилиндр, мы сумеем понять, для чего предназначены эти грибы. Подозреваю, что они для того тут и стоят, чтобы мы в этом разобрались.

Глава 5

К ним подошла женщина среднего роста, с прекрасной фигурой и лицом, которое было бы красиво, будь оно обрамлено волосами. Глаза у нее были большие и темные. Она и не пыталась прикрываться руками. Бёртон нисколько не волновался, глядя на нее, да и вообще ни на кого из женщин. Для этого он был слишком обескуражен.

Женщина заговорила хорошо поставленным голосом с оксфордским акцентом.

— Прошу прощения, джентльмены, — сказала она. — Я вас невольно подслушала. Вы — единственные, кто говорит по-английски, из тех, чьи голоса я услыхала с тех пор, как очнулась… здесь, где бы это ни было. Я англичанка и ищу защиты. Полагаюсь на ваше милосердие.

— К счастью для вас, мадам, — отозвался Бёртон, — вы обратились к тому, к кому вам и следовало обратиться. По крайней мере, что касается лично меня, я могу заверить вас, что вы получите всякую защиту, на какую я только способен. Хотя, будь на моем месте некоторые из английских джентльменов, которых я некогда знавал, с вами могли бы и не так хорошо обойтись. Кстати говоря, вот этот джентльмен — не англичанин. Он янки.

Ему самому показалось довольно странным, что он ведет столь цивильные речи посреди всеобщего гвалта, оглашавшего долину, да еще при том, что все вокруг наги, как новорожденные младенцы, и лысы, как угри.

Женщина протянула Бёртону руку.

— Я — миссис Харгривз, — представилась она.

Бёртон взял ее руку и, склонившись, нежно поцеловал. Чувствовал он себя при этом в высшей степени по-дурацки, однако этот жест укрепил его зацепку за реальность происходящего. Может быть, если бы удалось сохранить формы вежливости, принятые в обществе, то удалось бы вернуть и «верность» всего остального.

— Покойный капитан сэр Ричард Фрэнсис Бёртон, — проговорил он, слегка усмехнувшись, когда произносил слово «покойный». — Возможно, вы слышали обо мне.

Женщина отняла руку и снова протянула:

— Да, я о вас слышала, сэр Ричард.

Кто-то воскликнул:

— Это невозможно!

Бёртон глянул на Фрайгейта — восклицание принадлежало ему.

— Почему же нет? — спросил он.

— Ричард Бёртон! — снова воскликнул Фрайгейт. — Да. Я так думал, но как же совсем без волос?..

— Н-ну? — протянул Бёртон.

— Н-ну! — отозвался Фрайгейт. — Так в книжках написано!

— О чем это вы толкуете?

Фрайгейт сделал глубокий вдох и проговорил:

— Ничего такого, мистер Бёртон. Я вам попозже объясню. Пока же смотрите на это так: я просто сильно взволнован. Не в себе. Вы это, конечно, понимаете.

Он напряженно всмотрелся в лицо миссис Харгривз, покачал головой и спросил:

— А вас зовут Алиса?

— Ну да! — воскликнула она, улыбнулась и стала красивой, невзирая на отсутствие волос. — Откуда вы знаете? Мы встречались? Нет, не думаю.

— Алиса Плэзнс Лидделл Харгривз?

— Да!

— Я должен присесть, — пробормотал американец. Он добрел до дерева и сел, прислонившись спиной к стволу. Глаза у него слегка остекленели.

— Послешоковое состояние, — заключил Бёртон.

В ближайшее время столь же странного поведения и разговоров можно было ожидать от других. Он и от себя мог ожидать в некотором смысле не совсем рациональных поступков. Важно было найти укрытие, еду и составить какой-нибудь план общей обороны.

Бёртон переговорил с остальными на итальянском и словенском и со всеми познакомился. Когда он предложил остальным проследовать вместе с ним на берег реки, никто не высказался против этого предложения.

— Не сомневаюсь, мы все мучаемся жаждой, — сказал он. — И, кроме того, мы должны посмотреть, что это за каменный гриб.

Группа отправилась к реке. Люди сидели на траве или слонялись туда-сюда. По дороге компания миновала громко спорившую о чем-то парочку. Спорили они настолько горячо, что лица их раскраснелись. По всей вероятности, то были муж и жена, которые продолжали свой извечный спор. Неожиданно мужчина развернулся и зашагал прочь. Женщина, не веря своим глазам, смотрела ему вслед, а потом бросилась за ним. Он отшвырнул ее так резко, что она упала на траву, и затерялся в толпе, а женщина стала бродить кругом, выкрикивая его имя и угрожая закатить скандал, если он немедленно не выйдет к ней.

Бёртон вспомнил свою жену, Изабель. Пока он не видел ее в толпе, но это вовсе не означало, что ее здесь нет. Но она будет искать его. Она не остановится, пока не найдет.

Он пробрался сквозь толпу к берегу, опустился на колени и набрал воду в ладони. Вода оказалась прохладная, чистая и освежающая.

В желудке Бёртон ощутил полную пустоту. Утолив жажду, он почувствовал голод.

— Воды Реки Жизни, — проговорил Бёртон. — Стикс? Лета? Нет, не Лета. Я ведь помню все о своем земном существовании.

— А я бы о своем хотел забыть, — сказал Фрайгейт.

Алиса Харгривз опустилась на колени у края воды, зачерпнула воду одной рукой, а на другую оперлась, «фигура у нее действительно чудесная, — подумал Бёртон. — Интересно, когда у нее отрастут волосы, будет ли она блондинкой, — если отрастут». Может быть, Тот, кто их сюда забросил — кто бы это ни был, — решил, что все они должны быть безволосы — по какой-то причине, ведомой только Ему.

Потом они забрались на верхушку ближайшего гранитного гриба. Темно-серый мелкозернистый гранит усеивали красные вкрапления. На плоской поверхности гриба имелось семь сотен углублений, расположенных пятьюдесятью концентрическими окружностями. В центральном углублении стоял металлический цилиндр. Невысокий темнокожий мужчина с длинным носом и маленьким подбородком, скошенным назад, рассматривал цилиндр. Когда компания подошла поближе, он поднял голову и улыбнулся.

— Этот не открывается, — сообщил он по-немецки. — Может быть, попозже откроется. Уверен, он тут стоит для того, чтобы показать, что нам делать с нашими контейнерами.

Мужчина представился Львом Руахом и после того, как Бёртон, Фрайгейт и миссис Харгривз назвали свои имена, перешел на английский, на котором говорил с ужасающим акцентом.

— Я был атеистом, — сказал он, обращаясь больше к самому себе, чем к кому бы то ни было. — А теперь я уже и сам не знаю! Это местечко, знаете ли, может здорово шокировать как атеиста, так и самых фанатичных верующих, которые представляли себе загробную жизнь совсем иначе. Ну так вот, стало быть, я ошибался. Ну да это не впервой.

Он хмыкнул и посмотрел на Моната.

— А тебя я сразу узнал, — проворчал он. — Это хорошо, что ты примкнул к тем людям, большинство из которых померли в девятнадцатом веке. Иначе тебя бы линчевали.

— Это почему? — спросил Бёртон.

— Он погубил Землю, — ответил Фрайгейт. — По крайней мере, я так думаю.

— Сканнер, — печально проговорил Монат, — предназначался для уничтожения только человеческих существ. И его действие не распространялось на все человечество. Он должен был прекратить воздействие после того, как заранее определенное число людей — увы, довольно-таки значительное — умрет. Поверьте мне, друзья мои, я этого не хотел. Вы не представляете, какой боли, какого труда мне стоило решение нажать на кнопку. Но я обязан был защитить мой народ. Вы вынудили мою руку нажать на кнопку.

— Все началось, когда Монат выступал в прямом эфире, — сказал Фрайгейт. — Монат сделал опрометчивое заявление. Он сказал, что ученые его планеты располагают знаниями и способностью спасти людей от старения. Теоретически — с помощью техники таукитян — человек способен жить вечно. Но на его планете эти знания не применялись — там они запрещены. Тележурналист, который вел беседу, спросил его, можно ли применять эту методику для продления жизни землян. Монат ответил, что не видит причины, почему бы и нет. Но омоложением его народ не пользовался по вполне веской причине, и это также относилось к землянам. К этому моменту правительственный цензор понял, что происходит, и отключил звук. Но было уже слишком поздно.

— А потом, — добавил Лев Руах, — американское правительство сообщило, что Монат не понял вопроса и что недостаточно хорошее знание английского языка привело к тому, что он ошибся в ответе. Но было слишком поздно. Народы Америки и всего мира потребовали, чтобы Монат раскрыл тайну вечной молодости.