Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход

• Название: Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-152-9

Вошедшие в эту книгу романы «В тела свои разбросанные вернитесь» и «Сказочный пароход» открывают цикл книг о мире Реки — самый прославленный в творчестве знаменитого фантаста.

---

— Которой я не располагал, — вставил Монат. — И ни у кого из нашей экспедиции таких знаний не было. На самом деле мало кому на моей планете это ведомо. Но говорить об этом людям было бесполезно. Они думали, что я лгу. Начался бунт, толпа разогнала охрану около нашего корабля и ворвалась внутрь. Я видел, как моих друзей, пытающихся образумить толпу, рвали в клочья. Образумить!

Но я сделал то, что сделал, не в отместку, а совсем по другой причине. Я понимал, что после того, как нас перебьют, правительство США наведет порядок. И заполучит наш корабль. Не пройдет много времени, и земные ученые сумеют построить такой же. За этим неизбежно последует отправка земной флотилии к нашей планете; И вот я решил сделать так, чтобы Земля была отброшена назад на многие столетия, а может быть, и на тысячелетия. Зная, что я должен совершить страшный поступок ради спасения собственной планеты, я послал сигнал сканнеру, находившемуся на орбите. Мне бы не пришлось делать этого, если бы я сумел добраться до кнопки самоуничтожения корабля. Но я не мог попасть в отсек управления. И тогда я нажал кнопку активации сканнера. Через несколько мгновений толпа ворвалась в комнату, где я прятался. После этого я ничего не помню.

Фрайгейт сказал:

— Я находился в больнице в Западном Самоа, умирая от рака, и гадал, похоронят ли меня рядом с Робертом Льюисом Стивенсоном. «Вряд ли», — думал я. Но ведь я все-таки перевел «Илиаду» и «Одиссею» на самоанский… А потом стали доходить новости. Люди по всему миру умирали. Причина этого была очевидна. Таукитянский спутник что-то такое излучал, что поражало людей. Последнее, о чем я узнал, было то, что США, Англия, Россия, Китай, Франция и Израиль послали ракеты, чтобы перехватить спутник и взорвать его. А спутник летел так, что через несколько часов должен был оказаться прямо над Самоа. Я, наверное, слишком сильно  переволновался для того ослабленного состояния, в котором находился, и потерял сознание. Больше я ничего не помню.

— Перехват не удался, — сказал Руах. — Сканнер взорвал ракеты, когда они еще не успели к нему подлететь.

Бёртон подумал, что ему еще многое нужно узнать о времени после тысяча восемьсот девяностого года, но теперь размышлять об этом не время.

— Предлагаю прогуляться по холмам, — сказал он. — Нужно посмотреть, что там за растительность и нет ли полезных растений. Кроме того, если там найдутся какие-нибудь камни, мы могли бы изготовить из них оружие. Этот парень из палеолита и наверняка соображает в обработке камней. Он покажет нам, как это делается.

Они пересекли равнину шириной в милю и углубились в холмы. По пути к группе присоединилось еще несколько человек, в том числе маленькая девочка лет семи с темно-синими глазами и хорошеньким личиком. Бёртон на двенадцати языках спросил у нее, нет ли поблизости кого-то из ее родителей или других родственников, и все это время девчушка жалостливо смотрела ему в глаза. Все, кто знал еще какие-нибудь языки, все их перепробовали — множество европейских и многие из африканских и азиатских: иврит, хинди, арабский, берберский диалект, румынский, турецкий, фарси, латынь, греческий, пушту.

Фрайгейт, немного знавший валлийский и гэльский языки, заговорил с девочкой. Она выпучила глаза, а потом нахмурилась. Похоже, слова этих языков были ей знакомы, но все-таки недостаточно для того, чтобы их понимать.

— Судя по всему, — сообщил в конце концов Фрайгейт, — она, скорее всего, из древних кельтов. Все время повторяет слово «Гвенафра». Может быть, это ее имя?

— Мы научим ее английскому, — сказал Бёртон. — И будем звать ее Гвенафрой.

Он подхватил девочку на руки и зашагал вперед. Девчушка расплакалась, но вырываться не пыталась. Плакала она, видимо, потому, что измучилась от невыносимого напряжения и наконец нашла защитника, чему страшно обрадовалась. Бёртон наклонил голову и прижался лицом к тельцу малышки. Он не хотел, чтобы другие видели набежавшие на его глаза слезы.

В том месте где равнина встречалась с холмами, словно линия была проведена — невысокая трава резко сменялась толстыми стеблями растений высотой до пояса, напоминавших альфальфу. Кроме нее тут в изобилии росли высокие, словно башни, сосны — красные и широкохвойные, — дубы, тисы, сучковатые гиганты с багровыми и зелеными листьями, и бамбук. Бамбука насчитывалось несколько разновидностей — от тоненьких стебельков высотой всего в несколько футов до гигантов выше пятидесяти футов. На многих деревьях висели лианы, усыпанные крупными зелеными, красными, желтыми и синими цветами.

— Бамбук годится для изготовления древков копий, — сказал Бёртон, — а также труб водопровода, контейнеров, его можно использовать в качестве основного материала при постройке домов, изготовлении мебели, лодок, древесного угля — даже порох из него можно делать. А молодые побеги некоторых видов бамбука годятся в пищу. Но, для того чтобы его срезать и обрабатывать, нам нужны камни, из которых можно будет изготовить инструменты.

Они взбирались на холмы, которые по мере приближения к горам становились все выше. Прошагав довольно бодро мили две, а потом почти ползком одолев еще миль восемь, они остановились у подножия горы. Она вздымалась вверх отвесной сине-черной вулканической скалой, поросшей крупными островками сине-зеленых лишайников. Определить высоту горы было невозможно, но Бёртон не думал, что сильно ошибется, если предположит, что она не ниже двадцати тысяч футов. Оглянувшись на равнину, он убедился, что гора представляет собой неплохое укрытие.

— А вы заметили, что тут совсем нет животных? — спросил Фрайгейт. — Даже насекомых не видно.

Бёртон вскрикнул. Он бросился к куче каменных обломков и вытащил из нее кусок зеленоватого камня размером с кулак.

— Кремень, — сказал он. — Если его тут окажется достаточно, мы сможем изготовить ножи, наконечники копий, скребки, топоры. А с их помощью мы сумеем строить дома, лодки и еще множество разных вещей.

— Инструменты и оружие нужно привязывать к древкам, — заметил Фрайгейт. — Что же послужит нам материалом для этого?

— Может быть, человеческая кожа, — ответил Бёртон.

Всех не на шутку потрясло это заявление. Бёртон странно, щебечуще расхохотался — что совершенно не согласовывалось с его мужественной внешностью.

— Если мы будем вынуждены убить кого-то из самозащиты, или если нам здорово повезет, и мы наткнемся на труп, который для нас милостиво бросил какой-нибудь убийца, будет глупо не воспользоваться тем, в чем мы так нуждаемся. Правда, если среди вас найдутся люди, настолько жертвенные, что готовы выделить немного своего эпидермиса на нужды группы, шаг вперед! Мы не забудем о вас в наших завещаниях.

— Вы, безусловно, шутите, — сказала Алиса Харгривз. — Не сказала бы, что я в восторге от подобных речей.

Фрайгейт хмыкнул:

— Пообщайтесь с ним подольше, кое-что и похуже услышите.

Но что это значило, он не объяснил.

Глава 6

Бёртон рассматривал скальное основание горы. Сама гора была сложена сине-черной плотной породой, напоминающей какую-то разновидность базальта. Но на земле у подножия скального основания валялись или торчали из почвы куски кремня. Похоже, они упали откуда-то сверху, следовательно, гора, скорее всего, не представляла собой базальтовый монолит. Сжав в руке кусочек кремня с острым краем, Бёртон соскреб со скалы лишайник, и под ним обнаружилась порода, похожая на зеленоватый доломит. По всей вероятности, куски кремня могли отколоться от доломита, хотя никаких признаков разлома или крошения жилы заметно не было.

А лишайник напоминал Parmelia saxitilis, который рос также на долго пролежавших в земле костях, в частности — на черепах, и поэтому, в соответствии с «Доктриной Прописей», представлял собой средство для лечения эпилепсии и заживляющий бальзам для ран.

Услышав, как кто-то стучит камнем о камень, Бёртон вернулся к группе. Все стояли кружком около американца и неандертальца, а те уселись на корточки и трудились над кусками кремня. Обоим удалось изготовить грубые топоры. Остальные стояли и смотрели на их работу, а они изготовили еще шесть штук. А потом взяли по большому куску кремня и разбили их надвое другими камнями. Затем одной половинкой стали отбивать от края второй тонкие осколки. Они поворачивали камни и старательно колотили по ним, пока не изготовили каждый примерно по десятку лезвий.

Они трудились и трудились — человек, который жил за сто тысяч лет до Рождества Христова, а то и раньше, и человек, живший в самые совершенные времена человеческой эволюции и бывший продуктом высочайшей цивилизации (в техническом смысле) на Земле. На самом деле он был одним из последних на Земле людей — если верить ему.

Вдруг Фрайгейт взвыл, подпрыгнул и стал скакать на месте, сжимая правой рукой большой палец левой. Он, судя по всему, промахнулся при ударе. Казз ухмыльнулся, обнажив здоровенные зубы размером чуть ли не с надгробные камни. Он тоже встал и ушел в заросли травы забавной раскачивающейся походкой. Несколько минут спустя он вернулся и принес шесть бамбуковых палок с заостренными концами и еще несколько — с ровно обрезанными. Он уселся на корточки и принялся обрабатывать одну из палок, пока не расщепил ее край и не вставил в прорезь треугольный скошенный край топора, после чего привязал камень к палке длинными стеблями травы.