Сергей Кондратьев - Необычные случаи на охоте и рыбной ловле

• Название: Необычные случаи на охоте и рыбной ловле
• Автор: Сергей Кондратьев
• Издательство: Географгиз
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1960

В 1923 году в Монголию отправилась экспедиция, возглавляемая знаменитым русским путешественником П. К. Козловым. Одним из ее молодых участников был автор этой книги Сергей Кондратьев; во время путешествия по Монголии родилась у С. Кондратьева страсть к охоте, не покинувшая его до настоящего времени.

В этой книге собраны увлекательные рассказы о необычных случаях на охоте и рыбной ловле, очевидцем которых был автор. Повествование ведется па широком географическом фоне, мастерски созданы картины природы тех мест (Монголия, Карельский перешеек, средняя полоса России), где происходят события, описываемые в книге.

---

Сеть озер северо-западного Хангая служит естественной и облюбованной станцией для перелетных птиц. Здесь они чувствуют себя в полной безопасности.

В 1928 году я пересекал «озерное плоскогорье» от хребта Хан-Хухэй к монастырю Дурекчи-ван, что в долине Тэса. Хотя еще не истек сентябрь, но на большой высоте первые признаки суровой зимы проявились рано.

В день осеннего равноденствия после короткой, но стремительной снежной бури минимальный термометр, выставленный на ночь за палатку, показал минус 19,4 градуса С. Правда, днем температура поднялась до плюс 12 градусов, а на солнце так и вовсе жарко стало. Таков Хан-гай! Мы переваливали из котловины в котловину, и казалось, конца не будет этому просторному, но монотонному ландшафту: желтобурая трава, безоблачное небо и густая синева озер, изредка серые рощи лиственниц, уже осыпавших хвою. Валовой пролет дичи кончился. Озера опустели.

30 сентября мы миновали озеро Ой гон, лежащее в западной части обширной котловины, и, заметив вдалеке по направлению пути небольшой аил, поторопились к нему: наступали сумерки, а нам были нужны и вода и мясо.

Добрались до юрт уже в темноте. Раскинули палатки и после патриархальной традиционной беседы в одной из юрт купили барана и добыли воду.

Наутро обнаружилось, что рядом с аилом в невысоких берегах приютилось небольшое озерко (Цайдам-Нур) овальной формы, длиной около 700 метров. Юрты стояли у ручья, впадающего в узкий конец озера. На гладкой воде безмятежно отдыхала стая запоздалых крякв.

Кто не любит осенних жирных уток? Я тотчас вернулся в палатку за дробовиком. Кряквы плавали недалеко от нашего берега, но в меру выстрела не подпустили и перелетели на дальний конец озера.

Слабобугристые берега не позволяли подойти к уткам за прикрытием, и поэтому когда я приблизился к ним шагов на сто, они перелетели обратно к юртам. Я возвратился, тогда утки опять пропутешествовали на дальний конец озера.

Я позвал Васю и попросил его навестить уток, а сам занял позицию в 20 шагах от берега на совершенно открытом месте. Мне было интересно, как они теперь поступят?

Вася согнал стаю, и она, пролетев над длинным берегом, завернула прямо на меня. Я выстрелил — и увесистая кряква с глухим стуком шмякнулась на плотный грунт рядом со мной. Тем временем смышленый парень прилег в траву, и утки, очертив контур другого длинного берега, сели на воду невдалеке от загонщика. Тот встал. Кряквы снялись и повторили прежний маршрут. На этот раз удался дуплет. А стая опустилась на воду, не долетев до Васи. Ему пришлось немного прогуляться. И опять утки прочертили в воздухе границу озера.

Когда охота кончилась, мы подобрали в разных местах по берегу девять крякв.

Если принять во внимание, что, делая двойные выстрелы, я не только попадал, но и мазал, то стая должна была с каким-то непостижимым упрямством повторить свой однообразный маршрут семь-восемь раз. И каждый раз она летела по одному и тому же направлению — против часовой стрелки. Ничего подобного я не наблюдал ни раньше, ни позднее.

Я прекратил стрельбу, так как, помимо крякв, нам предстояло одолеть жирного барана, а дни стояли теплые.

Уцелевшие утки так и не покинули озера. Почему? Даже с небольшой высоты своих овальных полетов они должны были видеть громадное синее зеркало Ойгон-Нура в шести-семи километрах к западу. Ведь озерко лежало в той же котловине -«ямкой в яме». Неужели перелет предыдущего дня настолько утомил стаю, что она так и не решилась покинуть уютное, но беспокойное пристанище? Или же эти кряквы никогда не слышали выстрелов и, следовательно, не понимали их гибельного значения?

Не знаю. Не берусь ответить.

КРАТКОЕ ПОСЛЕСЛОВИЕ

Прошло уже несколько лет, как я написал эти воспоминания. Недавно я внимательно перечитал рукопись, стараясь взглянуть на нее со стороны. Но самому автору трудно беспристрастно оценить свою работу. Так, например, серию очерков можно было и продолжить и сократить. Нелегко определить момент, когда надо остановиться.

Вероятно, найдутся читатели, которые упрекнут меня в том, что я лишь вскользь упомянул о разнообразных работах экспедиции, о товарищах в дни странствий и почти ничего не рассказал о хозяевах страны — монголах, этом замечательном народе, мирном, вдумчивом, благожелательном. Но ведь инженер, строя канал, ограждает его русло, чтобы не растеклась вода. Так же пришлось поступить и мне, чтобы повествование, ограниченное избранной темой, не расползлось, не расплескалось.

НА ВУОКСЕ У ЛЕСНИКА

По мере удаления от Ленинграда на северо-запад равнина начинает вспухать лесистыми холмами и грядами, между которыми то здесь, то там поблескивают озера.

Обширное пространство между Выборгом и Приозерском (б. Кексгольмом) -самое широкое место перешейка. Здесь вьется река Вуокса. Она плетет прихотливую сеть на поверхности древнего кристаллического щита, повторяя пути, по которым некогда медленно сползали громады льда.

Лед углублял долины, дробил и выносил камни, воздвигая моренные гряды и подпруды.

Поэтому и Вуокса то превращается из реки в озеро, то из озера в реку.

Вот водоем как лезвие серпа, течения на глаз не заметишь. На одном конце впадающий проток, на другом — вытекающий. Что это, озеро или река?

И протоки разные. То бешеные, пенистые, то заросшие кувшинками, стеклянные. Бросишь в озеро спичку, и она плывет, но не быстрее, чем передвигается улитка. Такова Вуокса.

Окрестные поля колосятся овсом, рожью, ячменем, плодится породистый скот, работают молокозаводы.

— Жить можно! — с достоинством сказал мне пожилой колхозник-пасечник. Оглаживая бороду, он хозяйски посматривал на пчел, сновавших у опрятных ульев. — Вот только до рыбы руки пока не доходят!

С бытом местных колхозников я ознакомился только в 1950 году. А годом раньше мы забрались к леснику Яше в такую глушь, что, кроме леса и воды, ничего не видели.

Куда же именно? Сейчас расскажу. Если ехать от Приозерска по шоссе на Выборг, то около каменного столба, отмечающего 76-й километр (от Выборга), надо свернуть влево по лесной дороге. Через два километра усадьба лесника и озеро.

Озеро -это все та же Вуокса, разлившаяся между двумя протоками в узкой и длинной котловине.

Берега необыкновенно живописны. Они подходят к воде то плавно сбегающими потоками леса, то оголенными гранитными обрывами, то пышнотравными поймами небольших заливов, по кромке которых густой гигантский тростник, а на участках посуше — непроходимые ольшаники.

Леса разнообразны: чистые сосновые боры, березняки, ельники, смешанные сообщества. Обилие ягод: земляники, малины, брусники, черники. И боровой дичи много: по береговым кустарникам и перелескам-тетерева, подальше в лес — глухари и рябчики.

Но ходить по этим лесам трудно. Они неласковые. Ступишь на траву — под ней камень. Уйдет нога в мох наткнется на камень. Камни всюду -с человеческую голову, собаку, лошадь, дом. Они то обнажены, то прикрыты скудным дерном.

Люди строились здесь хозяйственно и со вкусом. Вот на высоком месте белеет главный двухэтажный дом. Сюда не доползают зоревые туманы. В нижнем этаже обширная кухня-горница и две небольшие комнаты. Стены и потолки тщательно отделаны. Особенно красивы печи. Основная, в кухне-горнице, сочетает русскую печь с плитой.

Поближе к озеру — флигель с двумя комнатами и просторной баней. Около главного дома размещены огромный длинный сарай для сена и такой же хлев, бетонная подземная кладовая, разные мелкие постройки, два колодца.

Фундамент построек из громадных, грубо обтесанных, плотно сцементированных камней. Все строения, кроме двухэтажного дома, выкрашены в традиционный мясо-красный цвет, а оконные наличники -в белый.

Лесник Яша — инвалид Великой Отечественной войны. Его левая нога постукивает протезом. Но Яша молод, деятелен и не думает унывать. У него ловкие, ко всему прикладистые руки и живая русская смекалка. Кроме того, миловидная, обходительная и необычайно расторопная жена Таня. Есть и дочка, славная четырехлетняя девочка. Зовут ее Юля. Она любила смотреть, как я чищу рыбу, и собирала рыбьи пузыри. Если их высушить и подавить, они лопаются с треском.

НЕВЕДОМЫЕ ПТИЦЫ

От домика, в котором поместились друг мой и я, до озера совсем близко. Сначала идешь по краю каменистого холма, поросшего сосновым бором, потом -сыроватым лужком, и вот уже берег, тростник в воде.

В «гавани» у камня торчит черный нос подтянутой на берег лодки. За ней прокошенный в узкой полосе тростника выход в озеро.