Максим Григорьев - Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)

• Название: Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)
• Автор: Максим Григорьев
• Издательство: Кучково Поле
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 2016

Название книги Максима Григорьева — «Обыкновенный фашизм». Это не случайно: в 1967 году с таким названием вышел документальный фильм Михаила Ромма. Ничего лишнего — только кадры исторической кинохроники, фотографии и документы с момента возникновения фашизма в Германии и до его конца.

Каждое слово книги «Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)» точно также подтверждено историческими свидетельствами: сотнями интервью жертв пыток и обстрелов на Донбассе, документами органов власти, докладами и расследованиями международных организаций, сотнями фотографий, материалами средств массовой информации.

---

Алена: «Мы обращаемся ко всей мировой общественности, защитите нас. Потому что Порошенко хочет войны. И он хочет крови людской. И он не понимает, что такое мир» [353].

Позднее британский журналист Г. Филлипс взял интервью у самой Анны Тув. В интервью она рассказывает об обстоятельствах обстрела, в результате которого ее дом был полностью разрушен, погиб муж и 11-летняя дочь, а сама она получила тяжелое ранение, из-за которого ей ампутировали руку. В своем интервью А. Тув также высказывает свое отношение к украинской власти, представители которой очередной раз заявили, что Горловку обстреливали «сепаратисты». На руках у Анны Тув осталось двое детей — 3-летний Захар и двухнедельная дочка. Ниже приведен полный текст интервью.

Анна: «Моего дома нет уже. Кошмар был внутри. Когда доставала ребенка маленького, мальчика, он сейчас лежит, глазки не открывает. А дочку разорвало напополам, мою девочку, мою красивую. Муж, изувеченный мой. Лежит с оторванными руками, ногами. Все полностью, все разрушилось за один день. Вся наша счастливая жизнь. Девочка десятидневная лежит. Мальчику сильно глаза обожгло. Зашивали осколки тоже, мне руку отрезали до плеча до самого. Дочку разорвало на части. Их завтра в закрытом гробу будут хоронить. На нас два снаряда упало. Один в дом, один в огород. Прямо в коридор, где мы все находились. У меня была контузия, очнулась оттого, что мальчик плачет. Раскопала мальчика, мужа уже достали мертвого с дочкой. Они в грунте задохнулись. Девочке одиннадцать лет исполнилось только два дня назад. Мужу тридцать шесть. Вообще спонтанно. Стояли в огороде, поливали огород, цыплят заносили в дом. Услышали свист, пока занесли коробки. Я услышала второй характерный свист, потом подбежала к дому. Они в доме были, не успела дверь закрыть. И меня накрыло волной, трубами газовыми накрыло. Когда очнулась, я только успела спасти, я 12 мая родила дочку, вот маленькую эту кроху. И два с половиной года ребенку, спасла. Одиннадцать — девочку мою, модель, завтра будут хоронить. Она у меня на манекенщицу училась, самая красивая девочка в школе. Разорвало на две части, нечего даже склеивать, сказали, будут в закрытом гробу хоронить и мужа моего, и ее. Что я еще могу сказать, кто за это будет отвечать, кому мы что плохое сделали. Мы жили своей семьей, занимались сельским хозяйством, у нас многодетная семья. А у мужа еще двое детей, сиротами остались от первого брака. У нас пятеро детей было. Захар, Катя, Милана, Вова, Аня, Полину мы похоронили два года назад. Совсем девочку. А завтра еще буду хоронить мужа и дочку. Мою красивую кучерявую девочку, с отличием школу окончила. В пятницу должен выпускной у нее быть. День рождения 21 мая у нее было. Нету больше. Собаку убило, скотину поубивало. Дома нет, разорвало дом полностью. Я не знаю за что. Мы никому ничего плохого не сделали. Просто я успела забежать, и нам попало, детской комнаты нет и коридора нет. Все находились в коридоре. Чудом спаслась девочка моя маленькая, десятидневная. Она лежала в дальней комнате в кроватке. Я очнулась, у меня не было руки. Я потянула руку, начала из-под завала сына доставать. Услышала, что он кричит. А мы уже с дочкой достали. МЧС приехали газ чинить и достали половину ребенка моего, и мужа всего изувеченного. Тоже с оторванной рукой и ногой. Лицо изувечено полностью, вывернуто наизнанку. Он еще дышал, когда меня увозили. У мальчика тоже контузия, он не открывает глаза. Что-то там засыпало, чем-то сожгло. Девочка в патологии новорожденных лежит маленькая, я грудью еще ее кормлю. Меня сегодня перевели с реанимации сюда. Я думала, что детей мне принесут, но не дают их пока мне, потому что я не встаю. У меня здесь винфлон стоит, мне капают все время. А здесь нет руки, и я не могу ничего — ни подмыть, ни пеленать, вообще ничего. Все на муже держалось хозяйство, вся семья. Только утром сидели все счастливые, как у нас все хорошо. Как у нас детей много, какая у нас жизнь счастливая. Как мы собирались прожить до старости. И в один момент перевернулась вся моя жизнь. Мне тридцать один год, и я инвалид. И у меня две такие маленькие крохи на руках. Ни дома, ничего нет. И любимый мой изувеченный сейчас в морге лежит, с моей доченькой. Вот так. Не знаю, почему они сделали так с нами. У нас по улице куча нежилых домов и попали именно в наш. Ничего не предвещало. Мы думали, что там как обычно, какие-то там учения. Летело с Дзержинска, характерные свисты, пули были. Еще на Катин день рождения 21 мая было такое падение у нас на Зыряновке. А вчера мы услышали, что упало где-то недалеко, мы начали хозяйство, птенчиков заносить и не успели. Так и с коробками они погибли вместе. Меня выбросило на улицу, я очнулась, успела только сына спасти. Дочку маленькую. Мы ее родили 12 мая и сразу поехали домой, потому что бомбежка вечером началась. У нас пятеро детей было. Полину хоронили два года назад. Маленькую, у нас девочка еще умерла. Мы многодетная семья была. Завтра третьих буду хоронить. И двое маленьких детей осталось. Огромная рана на плече, еще и на ноге есть. И у мальчика все обожженное лицо. Я его достала, он кричал сильно. Весь в крови. Даже не знаю, что с ним. Мне их не приносят. Я забежала в дом, им сказала быть в доме. Малой выбегал за мной. Я забежала, услышала свист, успела только забежать в тамбур и крикнула: «Сейчас взорвется». Не успела закрыть дверь. Меня волной, дверью накрыло. На меня посыпались железные трубы. Меня контузило, я потеряла сознание. Меня контузило. Я очнулась и ничего не видела и не слышала. Начала выкарабкиваться, потом через несколько минут услышала, как маленький из-под завала начал кричать. Я повернулась, и у меня нет руки. Я ее замотала и начала доставать сына. «Скорая» ехала. Сильный обстрел начался, я стала доставать сына. И второй снаряд упал нам. И я тогда стала снимать их с кровати на пол — дочку маленькую и сына. И стала доставать мужа и дочку. Они под глубоким завалом оказались. Дочка была под мужем. Девочку напополам разорвало. Мою девочку, мою красивую. Мою поддержку и опору. Она мне все помогала делать. Каждое утро ко мне с букетами приходила, с открытками. С детьми маленькими как мамка нянчилась. А теперь я осталась одна, мне тридцать один год, и я инвалид. С двумя крохами, и любимый мой сейчас лежит весь изувеченный. Я не знаю, как дальше буду жить без него. Без моей дочечки. Друзья приходят. Сын говорит, с закрытыми глазками лежит. Слышит машину, говорит: «Это папа приехал». Постоянно зовет папу и сестру. А они в морге сейчас. Даже их не открывают, потому что нечего там открывать. Их разорвало. Взрывной волной их разорвало. Я не знаю, как мне повезло, что я выжила и спасла этих маленьких детей. А дочку я не спасла, она под ним была, на части разорванная. Муж еще дышал, когда меня увозили. Я не знаю, от травм он скончался, у него в основном в голову были все осколочные ранения железные. Он весь изломанный. И шея, и грудная клетка. Все было переломано на нем. Он от болевого шока, наверное, умер. Хотя он у меня был большой такой, высокий, статный парень, сильный. Я вот, мелкая, с рукой оторванной выжила, а он погиб. И я теперь с ними одна осталась. Нет дома, у меня ничего теперь нет. Там все залито водой, все разрушено. Все что мы строили. Только утром разговаривали о том, что мы будем жить до старости. Растить, воспитывать всех наших детей, вести наше хозяйство. И вот один миг изменил всю жизнь. Десять дней назад я стала матерью. А вчера я стала вдовой» [354].

Анна: «Не желать зла никому. Ничего плохого не желать. Покажите это по всем каналам. Если у вас получится. Покажите всем. Стреляли из Дзержинска. Там видно было. У нас у Кати был день рождения. Двадцать первого мая. Были взрывы, трассирующие пули летели, направляющие оттуда. Тоже свист такой был характерный. У блокпоста упал снаряд, мы даже присели во дворе. И то же самое было вчера, и попало в наш дом. Я не знаю, зачем они стреляют в мирных людей. Они это делают с какой-то агонией. Потому что беспомощные, собственно, они ничего не могут сделать. Они просто истребляют, детей и людей, которые им ничего абсолютно не сделали. И боятся воевать против наших военных, потому что они могут дать отпор. Поэтому они убивают мирных жителей. Мы столько сил, столько любви туда вложили в этот дом. В каждую розочку, в каждую беседку. Навес мы с мужем строили. Все. Мы так старались. Нам сено привезли. Мы должны были сено коровке заготавливать. Мы такие счастливые, у нас такой хороший день был. Мы только сидели, обсуждали, как мы счастливо живем, как у нас много детей. И какое у нас счастливое будущее. Как нам тихо и спокойно. В один момент они взяли и все разрушили. Мою семью исковеркали. Мою девочку, моего мужа любимого. Без которых я не могу жить. Я не знаю, как я без него просыпаться буду. Я дышать без него не могу. Я не знаю, как дальше жить просто. Я бы все отдала, чтобы они жили. Лучше бы мне оторвало все конечности, но чтобы жил он и моя девочка. Остались живы. Я, когда увидела это своими глазами, я не знаю. Я не могу сейчас успокоиться. Я не могу представить завтра, как их положить в землю. Мою девочку, которую я растила. На все театральные ходила. На все дизайнерские кружки. На манекенщицу, ее показывали по Интернету, по телевизору. Она самая красивая девочка была в классе. И в школе тоже. Как я ее завтра изувеченную буду закапывать в землю. Покажите им всем, что они творят с людьми, которые им ничего не сделали. Мы не военные, никакие не диверсанты и не террористы. Мы просто люди, которые хотели жить счастливо. Скажите им всем. Нельзя так делать. Нельзя калечить человеческие жизни. Мы ничего плохого не хотели. Мы просто жили на своей земле. В доме, в который мы все вложили для детей, чтобы все было хорошо. Теперь дети мои маленькие, лежат по отделениям. И кроха моя в морге. Я не знаю, как с этим жить. Не знаю. Я всегда мужу говорила, что если с тобой что-то случится, то мы все не выживем. Я не знаю даже, вот я выйду из больницы, куда мне идти. Родители живут на Строителе, у них там вообще каждый день бомбежки. У нас тоже разрушенный дом. Я не знаю, куда их спрятать, чтобы их не добили. Этих двух маленьких, совсем маленьких детей. Куда их деть, чтобы они не пострадали. Я их чудом спасла. Я даже забыла, что у меня рука оторвана. Я вот так вот одной рукой их выносила. Мальчика доставала из-под завала. Руку колготками перевязала, и вот так вот одной рукой я их выносила. Потом приехала МЧС и откопали мужа с девочкой. Их там всех убило. Мне все время кажется, что у меня рука немеет. Я все время забываю, что ее нет. Она болит очень. Мне тридцать один год, и я инвалид. У нас еще были такие планы, такие мечты на будущее. Ремонт хотели доделать, хотели сделать детский уголок, площадку, в доме. Теперь нет ни дома, ни огорода, ничего. Даже собаку убило. Вы бы видели, что произошло с детской комнатой. Я услышала свист, забежала в дом, сказала — ложись, и в этот момент я услышала в голове сильный шум. Я очнулась оттого, что меня придавливает металлическим чем-то. Я не могла выбраться и начала кричать: «Юра, освободи меня, я задыхаюсь». Потом сосед меня достал. И начали опять стрелять. И он убежал. Он раскопал меня и убежал. Я забежала в дом, и упал второй снаряд. Потом услышала, как плачет сын. Я его начала из-под грунта выкапывать. Сына. Он в ясли ходит. Потом начала их звать. Их сильно глубоко засыпало, я их не могла достать, потому что очень сильно их засыпало. Мы долго ждали «скорую». Я перетянула руку.