Владимир Бацалев - Убийство в "Долине царей"

• Название: Убийство в "Долине царей"
• Автор: Владимир Бацалев
• Издательство: Азбука, Терра-Книжный клуб
• Жанр: Детектив
• Год: 1997
• ISBN: 5-7684-0123-7

Ирония, парадокс и фантасмагория отличают повести Владимира Бацалева от привычных произведений криминального жанра. Освоить их в привычной технике читательского потребления не так-то просто. Горе-сыщики и горе-преступники сталкиваются в самых невероятных ситуациях, продиктованных бредовой действительностью, в которой почти не осталось места для нормальной жизни.

«Долина царей» — так называется похоронное бюро, одного из владельцев которого однажды обнаруживают мертвым. Главного героя повести, журналиста, нанимают для расследования этого загадочного убийства.

---

— Найду другую.

— Жену или работу?

— Там посмотрим.

— Странно вы разговариваете. Как будто вам на себя наплевать.

— Вот именно, достали вы меня все, — пробурчал он.

— Подвезете до отделения милиции? — спросил я и залез в кабину.

Опрелин, по-моему, обрадовался. Небось, думал, бедолага, что только он со двора, как я сразу в койку к его жене.

— Где документы Шекельграббера? — спросил я.

— Спросите у Заклепкина, — ответил он.

— А вы не знаете?

— Мне скрывать нечего.

— Зачем вы так часто ездите по Армянскому переулку?

Он не ответил. Или не нашелся. Я тоже замолчал. Только когда Опрелин затормозил у милиции, я посмотрел на него вопросительно и сказал:

— Ну что, пойдем?

— Куда? — испугался он.

— Как куда? в КПЗ.

— Я же на работе.

— Работа — не волк… — сказал я. — Ладно, еще раз пораскинь мозгами, как себя вести, я тебя повесткой вызову, и хлопнул дверцей…

Квочкина я встретил в дежурной части.

— Примешь пятьдесят капель? — спросил он, пока мы поднимались в кабинет.

— Рано еще, — попытался я сопротивляться.

Он неожиданно согласился:

— Тебе рано, а мне уже поздно.

Видимо, Квочкин насмотрелся американских боевиков, где выпивают раз десять по ходу фильма, и решил вести себя соответственно, чтобы стать лихим парнем.

В кабинете я протянул ему пятитысячную бумажку.

— Что это? — не понял он.

— Навыдов дал взятку, чтобы я от него отвязался.

— Кто такой? — спросил Квочкин.

Я объяснил.

— А-а, это хорошо. Ерунда, а приятно, потому что с неба, — сказал он и сунул купюру в кобуру.

Совершенно непонятно, что он будет доставать при аресте бандитов. Тем более денег у них все равно больше.

— Тут еще такое дело, — сказал я, — Размахаева, экс-любовница Шекельграббера, хочет меня нанять. Якобы ее утомил некий югославский подданный по фамилии Терентьевич. Проходу не дает простой советской шлюхе, обещает жениться при случае.

— Это уже интересно, — решил Квочкин. — Они в тебя поверили.

— То есть?

— То есть поверили, что ты всерьез можешь выйти на убийцу, и морочат тебе голову, — объяснил Квочкин. — Вот что: денег ты у нее не бери, скажи, мол, есть данные о невиновности Терентьевича, а женихов пусть сама разгоняет. Будет настаивать — отключим газ. Нет, перекроем кислород, — и захохотал.

— Может, все-таки намекнешь, кто тут действующие лица? спросил я.

— Намекаю: сиди до первого апреля дома, выключив телефон, а второго позвони мне пораньше и поезжай к Поглощаеву за деньгами.

— Осталось три дня, — сказал я.

— Вот и ладушки.

— Приказ понял, — я поднялся.

— Кстати, — на прощание сказал Квочкин, — приехала жена Шекельграббера, я дал ей ключи от его квартиры. Это я сообщаю для информации, а не для того, чтоб ты мучил бедную женщину допросами…

Я вышел из отделения милиции в расстроенных чувствах. Кому приятно ощущать себя болваном? Только на углу вспомнил, что забыл пожаловаться на несправедливый штраф. Но черт с ним. Все равно платить не буду. В повестке написано, что в случае неуплаты взыщут по месту работы. Бог в помощь! Взыскивайте!

До вечера я решил посидеть дома в тишине и спокойствии и зашел в магазин, чтобы купить каких-нибудь продуктов из наличного ассортимента. В голове почему-то гулял стишок Михалкова «Ищут пожарные, ищет милиция»… Непонятно, с чего вдруг вспомнил? Там вроде искали героя, а не убийцу. Там герой был приметный: плечистый и крепкий, в футболке и кепке и еще со значком ГТО. Полгорода его искало, но так много героев тогда расплодилось, что один, конкретный, как сквозь землю провалился. Теперь убийц и потенциальных убийц больше, чем героев тогда. Но самое смешное, что этих убийц никто и не ищет. Хватают мелочь на бытовой почве, а чуть что серьезное — ищут, где самим спрятаться. Се ля постсоветская ви!.. Исходя из этого, можно заключить, что с мафией Шекельграббер не был связан, иначе бы Квочкин закрыл его дело для собственной безопасности. Это упрощает поиски… А если Шекельграббер все-таки был связан с мафией и поэтому Квочкин прикрылся мною?..

Едва разогрел какое-то подобие котлет, кашей расползшихся по сковороде, едва открыл банку сока, как в дверь позвонили. Я почему-то опять открыл без всяких предосторожностей. На пороге стоял мужчина.

— Я — Терентьевич, — объявил он.

— Хоть Петрович, — ответил я.

— Нет, я все-таки Терентьевич.

— Вы мне не интересны.

— Но я хочу объясниться.

— Вы уже объяснились пару дней назад.

— Это не совсем то, что я хотел сказать.

— Конечно, вы сделали без слов. Ладно, заходите, смирился я. — Котлеты есть будете?

— Нет, спасибо.

— Вы знаете, что в русском доме нельзя отказываться от «Демьяновой ухи»?

— Хорошо, — согласился он. — Покушаю. Немного.

Мы сели за стол.

— Выпьете? — спросил я, хотя знал, что в доме нет ни капли.

— Не пью.

Я испытывал какое-то злорадное удовольствие, когда кормил Терентьевича котлетами из плесневелого хлеба и протухших жил. Он-то привык к другой кухне. Теперь пусть знает, во что обходится аборигенам растаскивание России — банановой республики мирового сообщества в недалеком будущем.

— Я люблю Марину, — сказал он, расправившись с котлетой. Вероятно, только эта мысль и удержала его от рвоты.

«Мне вас жаль», — хотел сказать я, но передумал.

Вместо этого я сказал:

— Любовь — святое и тонкое чувство, а вы отстаиваете ее кулаками. Причем чужими.

— Мне очень неприятно, — извинился он. — Я поступил необдуманно. Просто отстранял от нее мужчин, которые могли напомнить о Шекельграббере. Первый месяц после его смерти она была сама не своя, я боялся за ее здоровье. Только все успокоилось, улеглось, полезли вы с педиком. Мне бы сначала переговорить, а потом действовать, но я человек импульсивный. В голову лезут черт знает какие подозрения. Каждую ночь снится, что она мне изменяет.

— А она приносила вам обет верности?

— Я могу только об этом мечтать.

— Почему вы не натравили своих орлов на Поглощаева?

Он замолчал и надолго.

— Признайтесь, что это вы убили Шекельграббера, потеряв над собой контроль в припадке ревности, и я дам вам три дня, чтобы уехать из России, — предложил я.

— Я уже давно никого не убивал, — ответил он.

— Зачем же вы пришли?

— Кажется, вы ничего не поняли, — сказал он. — Я пришел извиниться.

— И все?!

— Все, — ответил он и хлопнул входной дверью.

Дурак! Мог бы по телефону извиниться. Интересно, почему его так смутил вопрос о Поглощаеве? Зачем меня нанял этот счетовод, торгующий содой и соком редьки? От кого он хотел избавиться моими руками? Пока у меня один ответ — от всех сразу…

Ближе к вечеру я собрался с духом, позвонил Поглощаеву и спросил в лоб:

— Несколько дней назад вы ездили к Размахаевой. Зачем?

— Она просила, чтобы я вас уволил под каким-нибудь благовидным предлогом.

— Ну а вы?

— Сказал, поздно, теперь это будет выглядеть подозрительно. Да и договор подписан.

— А какая причина?

— Не знаю. Что-то тут нечисто, по-моему.

— Да все вы знаете! Не пойму только, зачем вам надо, чтобы я до всего докапывался сам.

Он в ответ тоже замолчал, как Опрелин и Терентьевич. По-моему, они сговорились играть со мной в молчанку.

— Дайте мне телефон в ту квартиру, где жил Шекельграббер. Надо побеседовать с его вдовой.

— Разве она уже приехала?

— Разве вы не знаете?

— … Она поселилась не там, а у своей, можно сказать бывшей матери…

Я позвонил вдове и спросил, не пересылали ли в посольство документы Шекельграббера по почте. Она ответила, что давно пришли и даже сейчас у нее в руках. Я повесил трубку. Выходит, в словах Заклепкина есть какая-то правда. Выходит, он с Опрелиным, действительно, два мелких пакостника и никто больше. Это не радует, особенно когда знаешь, что Квочкин уже раскрутил дело, а ты только копаешься то ли в детской песочнице, то ли в чужом грязном белье, и все без толку. Неужели интеллигентная Размахаева дала Шекельграбберу по кумполу? Чем же он ей так досадил? Тем, что звал Мунькой? Но это не вяжется с показаниями Терентьевича. месяц проболела, сказал он. Хотя какой нормальный человек после убийства будет чувствовать себя в родной тарелке? Значит, все упирается в Размахаеву. Ну что ж, пойду побеседую с ней. Глядишь, и уговорю сдаться на милость нарсуда…

Через час я сидел в баре домжура и взглядом ловил каждого входившего, надеясь поймать и Размахаеву. В голове уже сложилась дюжина вопросов, которыми я надеялся загнать зиц-вдову в угол, и наверняка сложилась бы еще дюжина, если б не сосед по столику — мелкая корреспондентская проститутка, умудрявшаяся писать галиматью даже в автобусе на коленке. Но он пришел раньше меня, и я не мог его выгнать, а свободных столиков не было.