Александр Батров - Завтра - океан

• Название: Завтра - океан
• Автор: Александр Батров
• Жанр: Детская проза

Батров Александр Михайлович (1906–1990 г.г.). Работал слесарем, грузчиком в порту, длительное время плавал на судах дальнего плавания. Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами и медалями. Все свое творчество А. М. Батров посвятил детям. Многие писатели среднего и младшего поколения вырастали, зачитываясь его книжками. Но во много раз больше число его читателей, излеченных романтикой моря, которая буквально пронизывает все произведения Александра Батрова, стали моряками. Его перу принадлежат «Завтра — океан», «Наш друг Хосе», «Орел и Джованни», «Серебряная олива», «Мальчик и чайка», «Матросская королева», «Барк „Жемчужный“», «Мальчишки, звезды и паруса», «На белой стреле», «Утренний конь», «Одесские девчонки», «Три безкозырки», «В Одесской гавани», «Приключение Лозанки» и другие книги. Произведения А. М. Батрова переводились на немецкий, китайский, польский, эстонский языки. Он — член Союза писателей СССР.

---

Правда, когда во дворе раздавался условный свист щегла, он все же выходил, но вид у него был грустный. Он молчал и почему-то не глядел на товарищей.

В воскресенье вечером Коля и Вадя подошли к окну Бориса. На свист щегла выглянула Елена Александровна.

— Разве Борис не с вами? — спросила она.

— Быть может, он в кино пошел — сегодня воскресенье, — сказал Коля.

Улыбнувшись, Елена Александровна кивнула головой.

Но когда она отошла от окна, Вадя сказал:

— Нет, не может быть, чтобы он без нас пошел в кино. Борис не такой… Я думаю, он в библиотеке.

Но и в библиотеке Бориса не было.

— Где же он? Может быть, с ним что-нибудь случилось? забеспокоился Вадя. — Разве ты не заметил, что он в последнее время какой-то странный?

— Заметил.

— Может быть, он смотрит голубей Никиты?

Мальчики направились ко второму двору, где находились пожарная лестница и сараи со шлангами. Голубятня Никиты была старательно выкрашена зеленой краской. К ней примыкала белая лестница с веревочными перилами. Голуби ворковали, шумели крыльями, клевали корм. Их было шестнадцать пар — турманов, пожарных, трубачей, перевертней и пара египетских желтых с розовыми злыми глазами.

Перед грудастым белым голубем стоял дворник Никита.

— Почтарь! — увидев Колю и Вадю, сказал он, сияя каждой черточкой своего рябоватого лица. Впрочем, Никита сейчас же помрачнел и, обернувшись к Ваде, сурово спросил: — Ну-ка, скажи, кто ты такой?

— Я?

— Ну да!

— Я школьник.

— Пионер?

— И пионер.

— А что значит пи-о-нер? — спросил Никита.

— Это значит, дядя Никита, — подумав, ответил Вадя, — что где бы ты ни находился — будь это суша, воздух и море, ты должен быть верным сыном Родины.

— Вот это правильно! — удовлетворенно кивнул головой Никита. И если ты верный сын Родины, то должен быть и первым помощником государству.

— Да, согласился Вадя.

— А раз так, — сказал Никита, — отвечай: дом наш государственный чи хутор пана Гаврилы?

— Государственный.

— То-то… — сказал Никита. — А вы лопату забрали и не вернули. Эх вы, помощники!

— Какую лопату? — удивился Коля.

— Вы что, дядя Никита, бросьте, — залившись краской, ответил Вадя.

— Как ты сказал? — рассердился Никита. — Борис взял. Жильцы видели.

Друзья переглянулись.

— В Отраду! — закричал Коля. — Он там… Он там! Вадя, за мной! Дядя Никита, лопату мы принесем. Сегодня же!

Вечерело. Оставшись один, Никита стал свертывать цыгарку и, скрутив ее, назидательно повторил:

— Помощники!

* * *

Бориса они увидели у стены водной станции. По-видимому забыв обо всем на свете, он старательно выравнивал площадку перед дверью. Борис работал жадно.

Вадя и Коля долго на него глядели. В душе они были рады его измене. Очень рады. Теперь они не будут стоять в стороже… Но то, что Борис пришел на берег один, втайне от них, это было обидно.

А Борис работал, ничего не замечая.

Молодецки вскидывал лопату-штыковку. Улыбался. Пел.

Неожиданно он замолчал. Лопата выпала из его рук. Лицо побледнело. Это стало заметно даже при свете луны. Друзья — один слева, другой справа — выросли перед ним, и в тот же миг он услышал гневный голос Коли:

— Ты думаешь, мне и Ваде не хочется строить водную станцию?

Борис молчал, не смея взглянуть на друзей.

— А мы еще капитаном тебя выбрали!.. — сказал Коля. — Какой же ты капитан, когда ты плохой товарищ? Я даже не знаю, кто ты такой!

— Он? Он черствый эгоист, вот кто он! — заявил Вадя. — И мы бы не отказались строить водную станцию, если бы не он!

Борис не оправдывался.

— Идем, Коля, поглядим, что здесь такое, — делая вид, что не обращает внимания на Бориса, сказал Вадя и взял Колю под руку.

Они не спеша обошли стройку, потом подняли лопату, и Вадя — он первый заметил бугор перед стеной — стал сносить его штыковкой.

К работе приступил и Коля. Забыв о Борисе, они работали с увлечением.

Борис стоял в стороне, опустив голову.

Казалось, они проработают так до самого утра, но вдруг вблизи послышались чьи-то шаги.

Захватив лопату, Коля и Вадя, а за ним и Борис бросились в траву. Тихо, стараясь не дышать, они поползли к морю. Там, у самой воды, поднявшись и с шумом выдохнув из себя воздух, Коля сказал:

— Борис, если мы когда-нибудь и будем на паруснике, то капитаном тебе не быть. Мы тебя разжаловали…

— Ладно, я сам знаю. Можете меня еще и наказать, — покорно ответил Борис. — Хотите, я сам придумаю себе наказание?

— Придумывай, — сурово сказал Коля.

— Хотите, я выпью четыре глотка морской воды?

Борис внимательно взглянул на Колю. Он знал — Коля добрый, сейчас же миролюбиво улыбнется и скажет: «Ладно, Борис, обойдемся и без морской воды…»

Но к великому удивлению Бориса, Коля так же, как и Вадя, сурово сказал:

— Ну и пей!

Борис лег на живот и наклонил голову к воде.

Вдали за маяком вспыхнули корабельные огни.

— Возвращается «Вильнюс», — сказал Коля, — он возил груз в Калькутту.

— Да, вот это рейс!

А Борис пил воду. Горько-соленую. На втором глотке он остановился.

— Ладно, будет с тебя. Еще заболеешь, — сказал Коля.

Светила полная веселая луна.

15

Наступило долгожданное воскресное утро. К перилам наблюдательной вышки прибили табличку:

ВОДНАЯ СТАНЦИЯ

ОДЕССКОЙ 146-Й ШКОЛЫ

Мальчики подходили к стенам из ракушечника, заботливо ощупывали их, и легкий, пористый камень, как губка впитавший в себя свет солнца, казалось, теплел еще больше.

Женя Сименцул, будущий садовод, тщательно исследовал почву вокруг водной станции. Он искал место для посадки белых акаций.

Алеша Чижиков все глядел и глядел на вышку с мачтой, на ярко-зеленую крышу, на флюгер в виде скрещенных стрел и никак не мог насмотреться.

Водная станция была похожа на корабль, только что спущенный со стапелей верфи. А внутри на стенах, пахнущих свежей известью, висели диковинные вещи: морские звезды, океанский краб-великан и зубы кашалота. Тут же, на стене, висели навигационные карты северо-западного бассейна Черного моря. А компас? А карта мира, выложенная на фанерном щите Шевчуком из цветной черноморской гальки? Ими смело можно было гордиться. А флаг на мачте?

Даже Валерий Стуржа, равнодушный ко всему на свете, кроме футбола, и тот радовался.

Вася и Нина на одной из рыбацких шлюпок отплыли далеко от берега, чтобы поглядеть водную станцию с моря.

Там, далеко от берега, Нина сказала:

— Жаль, что с нами нет неразлучных. Правда, Вася?

— Правда, — согласился Вася.

— Ты, наверное, очень плохо думаешь о них? Скажи.

Вася не ответил, только сильней налег на весла.

А Нина снова спросила:

— Вася, а знаешь, кто выровнял ночью площадку?

— Матвей Корнеевич. Все так решили.

— Нет, не Матвей Корнеевич. Это сделали они. Я тогда на море была и сама видела…

Вася Херсоненко бросил весла. На его лице проступили веснушки: так всегда бывало, когда он радовался.

— Так вот они какие! Отчего же ты молчала?

— Не хотела раскрывать их тайну. Ведь тайна эта не плохая, а хорошая… Вася, давай вернемся.

Вася не ответил и еще сильнее налег на весла.

Вскоре на берег пришла и Анна Алексеевна.

— Молодцы! — сказала она. — Знаете, ребята, я боялась, что ничего у вас не получится… А вот глядите, какая красавица-станция! Ну, спасибо! Всегда будьте дружными!

— Есть, Анна Алексеевна!

А внизу пело, шумело море, всплескивая голубой прибойной волной.

* * *

Ровно в восемь утра вахтенные матросы на кораблях подняли алые флаги Родины. В этот же самый миг и над водной станцией школы взвился заревой флаг.

Его поднял Вася Херсоненко.

Флотской шеренгой, выстроившись перед флагом, стояли ребята 7-го класса «Б», и их смуглые лица были открыты всем черноморским ветрам. Анна Алексеевна молчала. Но ее обычно строгие серые глаза сейчас словно лучились, быстрые, веселые.

На берегу звучало:

— Да здравствует море!

— Да здравствует парус!

— Ура веслу!

Рыбаки-любители, проходя мимо, одобрительно глядели на трепетный флажок и почтительно, как длинные золотые пики, поднимали кверху удочки.

— Песню! — отдал команду Вася Херсоненко и, подняв руку, запел:

Вперед, матросы, даль зовет
Сквозь бури и туман!
Сегодня море нам поет,
А завтра — океан!
А завтра океан нас ждет,
Эй, моряки, вперед!

Борис, Коля и Вадя стояли за скалой и глядели на водную станцию. Глядели — и горькое чувство одиночества, такого острого и щемящего, что сердца их сжимались от тоски, давило их, заставляло сутулиться. Борис ворчал сквозь зубы: