Александр Батров - Завтра - океан

• Название: Завтра - океан
• Автор: Александр Батров
• Жанр: Детская проза

Батров Александр Михайлович (1906–1990 г.г.). Работал слесарем, грузчиком в порту, длительное время плавал на судах дальнего плавания. Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами и медалями. Все свое творчество А. М. Батров посвятил детям. Многие писатели среднего и младшего поколения вырастали, зачитываясь его книжками. Но во много раз больше число его читателей, излеченных романтикой моря, которая буквально пронизывает все произведения Александра Батрова, стали моряками. Его перу принадлежат «Завтра — океан», «Наш друг Хосе», «Орел и Джованни», «Серебряная олива», «Мальчик и чайка», «Матросская королева», «Барк „Жемчужный“», «Мальчишки, звезды и паруса», «На белой стреле», «Утренний конь», «Одесские девчонки», «Три безкозырки», «В Одесской гавани», «Приключение Лозанки» и другие книги. Произведения А. М. Батрова переводились на немецкий, китайский, польский, эстонский языки. Он — член Союза писателей СССР.

---

— Знаете, — неожиданно сказал он, — верблюд очень красивый… Настоящий корабль пустыни.

Борис собрался было согласиться с Вадей, но передумал и из чувства противоречия сказал:

— Бегемот лучше верблюда!

— Лучше? Чем же лучше? Речной сонный бездельник!

— Лучше! — повторил Борис. — Он умница!

— Это бегемот умница? — смеясь, спросил Коля.

— Ну да. Не козел же! — сказал Борис.

Рассердившись, Коля с силой толкнул локтем Бориса, и тот чуть было не свалился со скамьи, на которой они сидели.

— Ладно, хватит шутки шутить! — сердито произнес Вадя и поднялся. — Да, хватит! По-моему, нам нужно прийти и сказать: «Мы согласны и мириться, и строить».

Коля не сказал ни «да», ни «нет». Он только слабо кивнул головой. Глаза Бориса стали печальными. Долго сидели молча. Наконец Борис сказал:

— Трудно…

А на самом деле не было ничего более легкого, чем прийти на берег Отрады и сказать: «Ребята, мы с вами!».

Но есть на свете такая штука — мальчишеская гордость. Такая гордость была и у Васи Херсоненко. И все же он первый собрался идти к неразлучной тройке.

А друзья в это время все еще продолжали сидеть у ворот дома.

— Хватит шутки шутить! — решительно повторил Вадя.

— Я тоже так думаю! — подтвердил Коля. — Просить нас не придут!

— Не придут? — вдруг обрадованно произнес Борис. — А ну-ка, глядите! Сам Вася Херсоненко идет… Вон переходит улицу. Видать, круто пришлось без нас — парламентера прислали!

Коля оживился, а Вадя даже великодушно сказал Борису:

— Раз так, будь нашим капитаном. Я не возражаю. Слово за Колей.

— Я тоже не возражаю… Все вышло по-нашему! — обрадовался Коля.

Так неожиданно закончился давнишний спор.

Гордый своим избранием в капитаны, Борис победно усмехнулся и встретил Васю Херсоненко едва приметным движением головы.

— Здравствуйте, ребята!

— Здравствуй, Вася.

— Я к вам…

— Видим!

— С одним разговором…

— Что же, выкладывай!

— Дело такое, — сказал Вася, — плохие вы товарищи: обиделись, как маленькие…

— Ну и обиделись, — вызывающе глядя на Васю, признался Борис, — только это не ваше дело!

— Ерунда ваша обида! — сказал Вася.

— Вадя, Коля, слышите?

— Ну да, ерунда! — подтвердил Вася. — Хватит задаваться!

— А что, может быть, вы снова протянете нас в «Ежике»?

— Можно и в «Ежике».

— Эх, Вася, Вася! Пришел нас пригласить, а «Ежиком» пугаешь! сказал Вадя, краснея.

— А как же вас еще надо приглашать? — Вася рассердился. — Ну как? Ковры-дорожки стелить вам под ножки?

— Ну ладно, мораль нам не читай! — сказал Борис. — Хотим — придем, а хотим — не придем. Ведь вы без нас все равно не справитесь… Эх вы, морячки!

Васино лицо побледнело. Он почти до крови прикусил нижнюю губу и, резко повернувшись, зашагал в сторону.

— Эй, ты, все равно без нас не обойдетесь! — крикнул Борис ему вдогонку. — Верно, ребята?

А Вася Херсоненко шел по улице, шел куда глаза глядят и думал о своей ошибке. Ведь они расценили его приход как свою победу и стали куражиться. Нет, не надо было приходить… Он сделал непоправимую ошибку.

10

Во второй половине апреля, в теплый воскресный день, началось строительство водной станции.

— Веселей, веселей! — голосом настоящего бригадира кричал Вася Херсоненко.

Штыковых лопат было две: у Нины и Шевчука. Алеша с Липецким выкладывали стены. Было жарко. Волосы прилипали ко лбу.

Если дул ветер, Нина подставляла под свежую струю воздуха свое разгоряченное лицо и негромко напевала:

— Дуй, дуй, ветерок!

Она крепко уперлась ногой в плечо лопаты-штыковки. Раз! — Нина всем корпусом навалилась на нее. Два! — лопата с глиной описала дугу. Три! — бросок. При этом нужно было произвести выдох. Лопату — простой шанцевый инструмент — надо хорошо знать, когда работа идет без остановки.

Работали два часа в сутки, иногда сразу после занятий, а чаще после обеда. Работа была нелегкой. Но дни пролетали быстро.

Алеша и Нина изредка до самого вечера оставались на берегу. Вот и сегодня, тут же приготовив уроки, они сидели на морской скале.

Издали доносилась песня. На теплоходах зажигались огни. На верхней террасе берега засветились окна дачного поселка.

— Вот видишь, лампочка слева, — сказал Алеша, — над самым обрывом… Там живет наш классный руководитель, учитель географии Петр Ильич Белов. Он у нас недавно, вместо заболевшего Николая Васильевича. В Петра Ильича весь наш седьмой «Б» сразу влюбился.

— Это за то, что он бывший моряк-полярник, — сказала Нина.

— Совсем нет. Он хороший учитель. Послушала бы — завидно бы стало… И, конечно, за то, что моряк, тоже. Разве ты еще не видала его?

— Нет, Алеша.

— А он сегодня был на берегу. С удочкой. Ловил бычков. Ну, высокий, толстый…

— Это я толстый? — неожиданно раздался из темноты сердитый голос.

Послышались шаги, и перед глазами сестры и брата предстал географ, Петр Ильич Белов. В левой руке он держал связку бычков, в правой удочку.

— Алеша Чижиков, неужели я такой толстый?

Не находя слов для оправдания, Алеша поднялся и стоял, опустив голову.

Петр Ильич, словно обращаясь к кому-то невидимому, продолжал:

— Вы подумайте — «толстый»!

— Извините нас, пожалуйста, — сказала Нина.

— Не прощу, нет!.. А впрочем, так уж и быть — на первый раз прощаю! — Петр Ильич добродушно засмеялся и спросил: — Не знаете ли, кто сейчас пел? Хорошая песня.

— Да. Это старый моряк, Матвей Корнеевич, — сказала Нина. — Он живет здесь, на берегу.

— Матвея Корнеевича я знаю. Кстати, ребята, как приготовляются эти киты?

— Вы не смейтесь, Петр Ильич, — ответила Нина, — они очень вкусные. Самая сладкая уха в мире приготовляется из бычков.

— Вот не знал! А чем же плоха стерляжья?

— Куда там! Стерляжья и в подметки ей не годится!

Петр Ильич весело рассмеялся:

— Вы, одесситы, — ужасные патриоты. Ваше море, ваши бычки… А на самом деле, море как море.

— Наше — самое лучшее! Так все моряки говорят. Правда, Нина?

— Правда!

— Все наши моря хорошие, — сказал Петр Ильич, вертя связку бычков. — Как же приготовляется ваша знаменитая уха? Ну-ка, Нина, скажи.

— По правилам?

— По правилам. Люблю правила!

— Сначала чистят.

— Так, чистят.

— Потом в соленой воде варят картофель, лук, а когда они почти сварятся, кладут рыбу, затем черный перец, душистый перец, лавровый лист. Еще можно лимон…

— Лимон? Неплохо! Что же, Нина, прошу дать мне урок по варке ухи по правилам… Прошу ко мне!

Алеше и Нине понравилась дача Петра Ильича Белова. Воздух был насыщен слегка горьковатым запахом цветущих персиков. Под ногами приятно шуршал гравий. Жилое помещение дачи состояло из одной просторной комнаты, обставленной простой мебелью. Большая тахта, книжный шкаф, кадка с пальмой, четыре стула, на стене карта северного побережья Азии — вот и вся обстановка.

Уху варили на веранде. Петр Ильич, приспособив под фартук кусок кальки, весело хохотал, помогая Алеше чистить рыбу. Нина разожгла примус и поставила на него кастрюлю.

Уха вышла на славу. Петр Ильич ел похваливая.

— Да, действительно хороша! — Он приветливо поглядывал на сестру и брата.

Они нравились ему. Особенно Алеша с его широким, немного выпуклым над бровями лбом, зоркоглазый, широкоплечий.

— Отчего вы, Петр Ильич, не придете к нам на водную станцию? вдруг спросил Алеша.

— Приду, непременно приду… Слышал, что вы строите. А не трудно?

— Нет, не трудно.

— Ну, может, появились какие-нибудь непредвиденные трудности?

— Да, с лесом у нас плохо, — подумав, ответил Алеша. — Но вы не беспокойтесь, нам обещали помочь шефы, судоремонтный завод.

— Ну, молодцы! Значит, все в порядке!

— Нет, не все, — грустно произнесла Нина.

— Как — не все?

Нина молчала.

— Это она о неразлучной тройке, — ответил за нее Алеша.

— Разве они не пришли?

— Нет.

Петр Ильич подошел к окну и, как показалось Нине, чему-то улыбнулся.

Взглянув на часы, висевшие над тахтой, Алеша заторопился:

— Нам пора, Петр Ильич. Спокойной ночи!

— И вам, ребята. А вот Бориса, Колю и Вадю я видел сегодня на берегу, неподалеку от водной станции.

— Возле нас? — удивился Алеша. — Неужели? Это вам показалось…

— Может быть, я и ошибся, — сказал Петр Ильич и на этот раз не скрыл улыбки.

Не прошло и четверти часа после ухода Чижиковых, как в дверь Петра Ильича кто-то постучался.

Это был Вася Херсоненко. Он держал в руке свернутый лист бумаги.

— Петр Ильич, простите, что я так поздно…

— Пожалуйста. Садись, Вася.

Вася осторожно присел на край тахты и протянул Петру Ильичу бумагу: