Людмила Бояджиева - Сладкий роман

• Название: Сладкий роман
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Современные любовные романы

Во всех своих произведениях Людмила Бояджиева ставит перед собой задачу соединить традиционные для русской литературы нравственную ориентацию и качественную форму с требованиями коммерческого успеха — динамикой развития сюжета, усилением элементов детективного, авантюрного характера, психологической напряженностью действия, созданием живописной атмосферы. Книги Бояждиевой утоляет жажду сильных эмоций, ярких красок, захватывающих событий. Это приятный допинг для обыкновенного человека, не нашедшего в повседневной реальности «островов сокровищ», манивших с детства.

---

— Ну, до пресыщения, положим, далеко, — Алан с тоской глянул на Дикси, но подчинился. Старик впервые вмешался в их отношения и только для того, чтобы ещё подогреть страсть разлукой. Он был доволен романом героев. Дикси невероятно преобразилась — нежный бутон превратился в роскошный цветок. От её тела исходили осязаемые импульсы притяжения. Так, вероятно, заманивают партнеров самки животных. Редкость, конечно редкость — девятнадцатилетнее, цветущее, полное сил существо находилось как бы в спячке, в зимнем ледяном сне. Пробуждение оказалось бурным и прекрасным. Умберто на ходу изменял сценарий, усиливая тему всепобеждающей чувственности.

Подготовка к эпизоду под водопадом заняла много времени. Сол искал нужное место для съемок, рабочие из ближайшего селения вырубали на берегу кусты, cтроили платформу для камеры, перемещали в озерце валуны, так, чтобы образовалось нечто вроде природного бассейна.

Дикси отдыхала, играя с шестью щенками овчарки, должными исполнить роли волчат, и наблюдала за тем, как вдалеке Ал соревнуется с Солом в стрельбе из лука местного туземного производства. Они не встречались уже два дня — сорок часов, казавшихся вечностью.

Немудрено, что коронный эпизод сняли почти сразу — между Дикси, плещущейся под струями водопада и следующим за ней из зарослей парнем пробегали электрические разряды. Даже смешки и хихиканье, сопровождавшие подготовку пикантных сцен прекратились. Все приумолкли, словно опасаясь, что сгустившаяся атмосфера разразиться грозой и всех присутствующих здесь сразит любовная горячка.

— Боюсь, третьего дубля они не выдержат. Этот жеребец готов ринуться в атаку прямо под моей камерой. — Предупредил Старика Сол.

— Ну и пусть резвятся. Мы уже все сделали, дорогой. — Умберто склонил к Солу седую голову: — А уж я думаю, не жениться ли на девчонке, что прибирается у меня на ранчо в вольерах? Знаешь, парень, у нас с ней кажется что-то серьезное. — Старик снял темные очки и зоркими глазами проследил за скрывшимися в цветущих зарослях героями. Тоненькая макушка дерева, возвышающаяся над кустами начала ритмично вздрагивать.

— Вот черти! — Восхищенно прокомментировал явление Сол. — Знаете, маэстро, это, действительно, нечто абсолютно дикое… Мечта!

Дикси вернулась домой. На столе её комнаты ждала стопка книг, подобранных две работы по экономике стран Восточной Европы. Она посмотрела на агрессивно-красную брошюру «Этапы зачаточного капитализма Венгрии» с такой брезгливостью, будто увидела читающего таракана.

«Все, конец, — решила Дикси. — Мечты остались в зеленых дебрях, пахнущих ванилью и ландышем, растаяли, как фантастические облака. Надо жить тем, что всегда было, есть и будет в этой реальности — скукой и постоянным мучительным компромиссом». В тишине комфортабельного, блиставшего чистотой дома бродила Пат, сочинявшая очередные оправдания для вечно раздраженного мужа. Телефон молчал. За два дня он зазвонил лишь однажды — университетская приятельница сообщила Дикси, что Жан Беркинс скоропостижно скончался от злокачественной, бурно развившейся лейкемии.

«Бедняга Жанни…Ты не сказал мне правды даже в последнем, как оказалось, прощальном разговоре. А разве все, что ты говорил о прекрасной, вечной любви, было правдой? Эх, ты всегда был врунишкой, мой телефонный герой…» Дикси не могла плакать. Что-то холодное и тяжелое застыло в груди с той минуты, как из её жизни ушел Ал.

В конце съемок он признался Дикси, что заявление о помолвке было трюком, должным сбить с толку психологию обывателя, млеющего перед свадебными маршами.

— Нам прощали все шалости, потому что предвкушая долгие супружеские будни. Они, в сущности, злорадствовали, воображая семейные скандалы и неизбежный развод. Ведь я, птичка не для клетки… Да и ты теперь тоже. Ал чмокнул её в щеку у трапа самолета. Он улетал в Лос-Анджелес, она должна была отбыть в Женеву.

В глазах Дикси метался ужас. Казалось, ещё секунда и сердце разорвется от боли.

— Не улетай, — прошептала она, боясь заикнуться о своей любви. Да и что такое любовь? «Кодовое словечко брачного ритуала», как насмешливо уверял Алан. — Не оставляй меня… Я не смогу жить без тебя.

— Перестань, девочка! — поморщился Ал. — К чему эта «обязательная программа» расставаний? Ты прекрасна, горяча. У тебя впереди целый карнавал радостей. Зачем пытаться удержать отыгравшего роль Арлекина? Ну же — улыбнись, киска! Мне тоже больно, но конец — это всегда начало нового. Все лучшее, что причиталось нам двоим, мы уже слопали. Зачем же питаться объедками, когда стол полон свежих лакомств?

— Ужасно. Ты просто ужасен, ковбой. Ты — убийца. — Дикси посмотрела на него с ненавистью и пустилась наутек, расталкивая спешащих на посадку пассажиров…

Она вздрогнула от телефонного звонка.

— Детка, я во Флориде. Лежу голый в отеле и весь на взводе, — доложил, прерывисто дыша Ал. — Выпроводил сейчас ни с чем одну очень аппетитную задницу. И все из — за тебя… Вспомнил голенькую дикарку под струями водопада. Как ты смотрела на меня, Дикси! Ну скажи что-нибудь, я хотя бы приласкаю твой голос…

Дикси нажала на рычаг, оборвав связь.

Дикси чувствовала себя квартиранткой в большом доме, стараясь не попадаться на глаза в упор не замечавшего её Эрика. Патриция умоляла дочь подождать, пока отец успокоится, но, кажется, сама не верила в это. Относительно примирения с отцом у Дикси иллюзий не было — они, в сущности, давно были чужими и теперь испытывали от разрыва лишь облегчение. Жаль только мать — ускоренными темпами очаровательная Патриция превращалась в скучную престарелую даму. А ведь ей всего лишь сорок два.

В день своего рождения, 23 декабря Дикси проснулась от телефонного звонка:

— Поздравляю тебя, детка! — зазвенел колокольчиком голос Пат, полный давно забытой весенней радости. С тобой хочет поговорить отец.

Дикси встрепенулась, отгоняя сон и сомневаясь в том, что правильно поняла мать, но в трубке зашуршало и непривычно мягкий голос Эрика как ни в чем не бывало произнес:

— Дочка, мы ждем тебя. Пожалуйста, не затягивай визит до вечера — дом ломится от подарков и вкусных вещей.

— Я… Я скоро приеду, папа… — прошептала впавшая в оцепенение от неожиданности Дикси.

Она находилась в этом состоянии все рождественские праздники, не в силах совместить раздваивающиеся чувства: все было именно так, как мечталось с детства, но этого просто не могло быть! День двадцатилетия, Рождество, елка, подарки, Сесиль и Маргарет, мирно беседующие у камина, Патриция, надевшая памятный браслет с бриллиантовой змейкой, Эрик…

Он пил шампанское, обнимал жену, хвастался своей дочерью и шутил! Эрик рассказывал анекдоты, раздавал подарки, и явно любовался Дикси — не возможно! Дикси постоянно щипала себя за руку, прогоняя наваждение. Но мираж счастья не желал исчезать.

Пробравшись под утро в спальню дочери, Патриция зашептала:

— Девочка, послезавтра мы уезжаем! Эрик хочет повторить «медовый месяц»… Уже две ночи мы спим вместе…

Она засмущалась, как гимназистка, запахивая плотнее новый нарядный пеньюар.

— Что?! — Дикси села в кровати и замотала головой. — Я не понимаю, ма… Честное слово, ничего не понимаю! Медовый месяц?

— Он увозит меня в Альпы. Мы поедем на автомобиле, останавливаясь в маленьких отелях, как было тогда, в наше свадебное путешествие! Мы заедем в Париж, в Вену, в Зальцбург!

— Да что случилось? — Дикси уставилась на мать. — Кто-то из нас сошел с ума…

— Похоже, похоже, детка… Но какое счастливое безумие! — Пат разрыдалась на груди дочери и та по-матерински успокаивала её, ласково перебирая волосы.

Весь день перед отъездом родителей был сплошным великолепием. Казалось, под самый новый год наступила бурная весна — вмиг ожили парки и скверы, засияло сказочно — ласковое солнце. Патриция и Дикси посетили очень дорогой косметический салон, где Патриция провела почти половину дня, и не напрасно. Она помолодела лет на пятнадцать, вернув ту прическу, которую Дикси помнила с детства — мягкие, падающие на плечи волны светло-каштановых волос. Ее лицо сияло и трудно было понять, кого благодарить за это мастера-косметолога, или все же Эрика, возродившего в увядающей супруге былую, уверенную в своих женских чарах, красавицу.

Объемистый «пежо», приобретенный Эриком специально для поездки, был забит чемоданами Пат. Под руководством Дикси она обновила свой гардероб, запасаясь целой коллекцией курортной одежды — от костюмов для лыжных прогулок и бассейнов, до вечерних платьев на случай интимного ужина в ресторане.

У готового к путешествию автомобиля, Пат крепко прижала к груди дочь и шепнула:

— Я буду звонить, детка.

Эрик коротко попрощался с домочадцами и решительно направился к автомобилю. Вдруг он обернулся. Его голубые глаза устремились к дому, у подъезда которого, как на фото, стояли Маргарет, Сесиль и Дикси. На мгновение в них мелькнуло что-то похожее на призыв о помощи.