Мириам Анисимов - Ромен Гари, хамелеон

• Название: Ромен Гари, хамелеон
• Автор: Мириам Анисимов
• Издательство: Деком
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-89533-169-9

Ромен Гари (Роман Касев, Фоско Синибальди, Шайтан Богат, Эмиль Ажар) — личность в литературе уникальная. Он единственный дважды получил Гонкуровскую премию и этим заставил говорить о себе весь мир. Русский читатель познакомился с его творчеством в 1988 году, прочитав роман Эмиля Ажара «Вся жизнь впереди». Тогда в предисловии писатель предстал сыном «московской актрисы», которая в 1921 году увезла его из России. О Гари ходили легенды, которые он сам предлагал читателям в своих произведениях, играя фактами, словно факир.

Эта книга впервые открывает правду о жизни великого мистификатора: здесь он писатель, сценарист, дипломат, летчик, участник движения Сопротивления… и страстный любовник, о котором мечтали многие женщины.

Роман-биография удовлетворит вкусы любого читателя: разножанровость и закрученность интриги нередко не уступают романам самого писателя, а многие факты заставят по-новому взглянуть на хорошо известные произведения Гари-Ажара и перечитать их еще раз.

---

Попробуй дать спирта животному и посмотри на его реакцию. Точно так же буду реагировать на него и я. Терпеть не могу людей, которые десять раз возвращаются к вопросу:

«Вы точно ничего не хотите выпить?». Прозелитизм мочевого пузыря.

С такой же озлобленностью относился к своему отцу мальчик из Вильно, скрывавшийся глубоко в душе писателя и дипломата.

Восстанавливая события детских лет, Гари почерпнул информацию о Вильно в «Книге памяти»{77} (так называют подобные издания евреи в Восточной Европе), вышедшей в Нью-Йорке в 1974 году. В те годы ее можно было найти в YIVO (Институте еврейских исследований{78}), который был основан в 1925 году в Вильно «в целях изучения и сохранения культурного наследия восточноевропейских евреев, а также для поддержки исследований на идиш в области наук гуманитарно-общественного цикла»{79}.

Подарочное издание «Литовский Иерусалим»{80}, выпущенное на идиш, иврите, английском и русском языках в память пятидесяти тысяч евреев — жителей Вильно, истребленных немцами, — одна из немногих сугубо «иудейских» книг в библиотеке Ромена Гари{81}. Это целых три книги — два богато иллюстрированных тома плюс комментарии к ним, составляющие отдельный том, в котором содержатся также два указателя — имен и населенных пунктов и библиография. В этой книге писатель нашел, в частности, фотографию улицы Субоч Гас, на которой он родился, и два снимка улицы Велка Погулянка, где до 1925 года жил с родителями и бонной Анелой Войцехович{82}. На страницах «Литовского Иерусалима» есть и изображение улицы Немецкой (Дойче Гас): меховая лавка отца Гари на первом этаже и синагога Тогорат Хакодеш, куда он ходил молиться.

В Вильно Роман Касев посещал в школу, так как среднее образование было обязательным, но какую? Все государственные школы Польши работали шесть дней в неделю. Наряду с ними существовало множество частных учебных заведений, отражавших настрой еврейской общины: два традиционных сионистских, сеть иудейских школ и школы Бунда{83}, в которых преподавание велось на идиш и на основе современных достижений педагогики.

Гари свободно владел польским языком. Но София Гаевская, жена его друга Станислава, посла Польши во Франции, утверждает, что его письменная речь и особенно акцент выдавали в нем еврея, жившего в отдалении от столицы{84}. А многочисленные вставки на польском языке в его первой книге «Европейское воспитание», отредактированной самим автором, пестрят ошибками и диалектными особенностями. Однако Гари хорошо знал польскую литературу и был знаком с писателями Казимежем Брандысом{85} и Александром Ваттом{86}.

Гари рассказывал Элен Опно и Лесли Бланш{87}, что его мать сама ушла от отца. Но на самом деле все было, по-видимому, наоборот. У Арье-Лейба была давняя связь с Фридой Боярской, на которой он женится всего через десять дней после расторжения брака с Миной — 27 октября{88} 1929 года. Когда они расстались, Мина с сыном проживали по адресу: Велка Погулянка, 16, но мы не знаем, был ли еще с ними отец. Бракосочетание Лейба и Фриды было совершено раввином Ициком Рубинштейном по адресу: улица Немецкая, 10, где проживал отец Лейба — Файвуш-Давид Касев, в присутствии двух свидетелей: Хаима Гордона и Мордехая Эфрона{89}.

5

Это замечательно — иметь свою легенду.

Ромен Гари, «Момент истины»

Роман разделял страсть своей матери к кино. Из всех отцов, которых выдумал себе Гари, самым презентабельным был, без сомнения, знаменитый актер немого кино Иван Мозжухин, о котором говорили, что он похож на черкеса. Но кавказцем Мозжухин был только в фильме «Белый дьявол»{90}, для которого его пришлось соответствующим образом загримировать. По-видимому, именно кинематографическая встреча Мозжухина с черкесами вдохновила Гари на фантастическую версию собственного происхождения, согласно которой Гари появился на свет благодаря свиданию знаменитого русского актера и Мины Овчинской в Париже, при обстоятельствах столь же невероятных, сколь загадочных. Иногда Гари подкрашивал себе усы черным карандашом, чтобы походить на Мозжухина и чувствовать себя человеком, который существует только в его воображении. Мина Касев, несомненно, была увлечена миром кино и особенно Иваном Мозжухиным, фильмы с которым она смотрела в Вильно в кинотеатре «Гелиос».

Иван Мозжухин, воображаемый отец Ромена Гари.

Collection Diego Gary D. R.

В виде на жительство, выданном Мозжухину в 1936 году в Париже, указано, что он родился в селе Кондоль Пензенской губернии, в Среднем Поволжье, примерно в 250 км к западу от Волги. Согласно описанию, у него была самая обычная внешность: рост средний, волосы светлые, лицо овальное, нос прямой.

В 1913 году, когда был зачат Роман, Мина жила в Вильно вместе с мужем Арье-Лейбом и тестем меховщиком Мордехаем-Шломо, тогда как Иван Мозжухин в это время находился в России на съемках фильма «Домик в Коломне», поставленного режиссером П. Чардыниным{91}.

Но Гари был не из тех, кто смиряется с действительностью, как он сам пишет в «Обещании на рассвете»{92}:

На меня со всех сторон наступала безжалостная действительность, меня отовсюду теснили, я поминутно расшибал себе лоб, а потому постепенно приобрел привычку искать убежище в воображаемом мире, где в образе своих персонажей проживал жизнь, наполненную смыслом, справедливостью и состраданием.

Однажды на Каннском фестивале 1962 года, где Ромен Гари был в составе жюри, он встретил писателя Мишеля Мора, который только что вышел с просмотра восстановленного «Мишеля Строгова» с Мозжухиным в главной роли. «Голубчик, — воскликнул Мор, — вы даже не представляете, до чего вы на него похожи!» Гари поглядел на собеседника с довольным видом и шепотом, как будто это был секрет первостепенной важности, ответил: «Ну да, разумеется, я же его сын…» Увидев, какое впечатление произвели на Мора эти слова, он продолжил: «Я не рассказываю об этом первому попавшемуся, но если уж кто-то сам спросит, я, конечно, не отрицаю»{93}.

В «Обещании на рассвете» Ромен Гари вспоминает толстую стопку писем Мозжухина, которые мать якобы хранила в секретной шкатулке, словно героиня сентиментального романа. Но дело в том, что Мозжухин никогда не писал писем, однако был человеком предельно аккуратным и хранил каждую бумажку. После его смерти все документы перевезла в Москву его невестка, вернувшаяся в СССР, и в блокнотах Мозжухина нет ни единого упоминания о Мине Касев, Мине Овчинской или Нине Борисовской — последнее имя Мина Овчинская якобы взяла в качестве сценического псевдонима, когда жила в Вильно, Варшаве, Ницце или в Москве.

Возможно, Гари позаимствовал это имя из «Княжеских ночей», книги своего друга Жозефа Кесселя, которым он восхищался и на которого хотел походить. Одну из героинь этой мелодраматической истории зовут Елена Борисовна. Действие разворачивается в среде русских эмигрантов, бежавших в двадцатые годы в Париж. Кроме того, Роман Касев утверждал, что и Гари — сценический псевдоним его матери{94}.

В блокнотах Мозжухина ни одного из перечисленных имен мы не находим. А ведь он записал, например, московский адрес своей сожительницы Ольги Телегиной и их сына Александра, которых оставил. И ни одна из любовниц актера, в числе которых была даже знаменитая Кики де Монпарнас, к своему большому огорчению, не получала от него писем.

После революции Иван Мозжухин переехал из Москвы в Крым, а в феврале 1920 года покинул Россию вместе со своим антрепренером Иосифом Ермолиным, режиссерами Протазановым и Волковым и коллегами по актерскому цеху Римским и Лисенко. В Ялте они сели на греческое судно, которое 20 марта, несколько недель спустя, бросило якорь в марсельском порту.

Во Франции Мозжухин сразу же приступил к работе над двумя фильмами в двадцатые годы никак не мог навестить в Польше якобы бывшую любовницу, которую в свое время оставил с ребенком. То, что Гари полностью выдумал эту историю, только доказывает его с Миной любовь к мелодраматическим сюжетам.

Гари видел все фильмы Мозжухина, демонстрировавшиеся в синематеке. Он был настолько очарован этой личностью, что, приезжая на Балеарские острова в Пуэрто-Андре, где у него была роскошная вилла, без конца расспрашивал о нем маркизу де ла Фалез, которая познакомилась с актером в 1923 году на съемках мрачного сюрреалистического фильма «Пылающий костер»{95}, снятого по сценарию самого Мозжухина. Гари намекал ей, что Мозжухин мог быть его отцом, но маркиза не верила ни единому его слову.