Марк Лахлан - Фенрир. Рожденный волком

• Название: Фенрир. Рожденный волком
• Автор: Марк Лахлан
• Жанр: Иностранное фэнтези
• Год: 2013
• ISBN: 978-966-14-5559-6

Соласно пророчеству, в день Рагнарёка волк Фенрир поглотит солнце, убьет бога Одина и мир погрузится во тьму… Но есть один человек, который может спасти землю, – девушка Элис, сестра графа Эда Парижского.

На Элис начинают охотиться посланцы Вещего Олега и короля викингов Зигфрида. Их тоже привело сюда пророчество. Чем же закончится противоборство мистических сил? И что на самом деле связывает девушку с чудовищным волком?

---

Новый мерзостный кусок сунули ему в рот и протолкнули пальцами в горло. Он попытался укусить Серду, но рот не закрывался. Жеан догадался, что удавка, скорее всего, сломала ему челюсть. Волна боли прошла по телу, когда Серда заставил его раскрыть рот. Жеану сунули что-то еще, что-то скользкое и мокрое, оно проскользнуло ему в глотку, словно кровавая устрица. Серда зажимал исповеднику нос, чтобы его рот открылся.

– Это его глаз, святой отец. Ну же, давай дальше. Вот тебе плоть, вот кровь. Давай, ешь и пей во славу своего бога.

Он опрокинул исповедника навзничь, и на миг Жеану показалось, что его испытания окончены. Но все только начиналось. Серда называл части тела, которые запихивал монаху в рот: печень, почка, сердце, мошонка. Жеана рвало, но скользкое мясо снова заталкивали в него.

– Как думаешь, сможешь съесть его целиком, монах? Только представь, сколько в тебе будет святости.

От ужаса, который ему пришлось терпеть, мысли Жеана разбредались. Он представлял себя в долине с жидким мертвенным светом, перед ним лежал мертвый воин в разорванных доспехах и со сломанным копьем.

Серда теперь расхаживал вокруг исповедника.

– Перестань!

– Не перестану! Этой ночью я потерял своего короля и лошадь, Ворон забрал девушку, которая могла бы сделать меня богачом, и все, что мне достанется, – та цена, какую я смогу выручить за твои никчемные кости. Поэтому я ужасно зол. Ты будешь жрать монаха, пока я не успокоюсь.

Он впихнул в рот исповеднику новый кусок, запрокинув назад его голову. Он выругался, когда Жеан от его прикосновения забился в судорогах и вырвался. Серда схватил его за рясу, но исповедник дернулся назад в жутком спазме, выскользнул из его рук и упал на землю, подергиваясь и бормоча что-то невнятное. Жеан видел пещеру, видел, как лежит там, не в силах пошевелиться, не из-за немощи, а из-за веревки, ужасно тонкой и крепкой, которая опутывает его тело, притягивая к огромной скале. Он увидел Деву Марию, услышал, как она рыдает над ним, потому что его предназначение – убивать и быть убитым.

– Да ты мне палец сломал! – заорал Серда. – Вот за это ты точно заплатишь.

Берсеркер схватил блестящую ленту кишок Авраама, уселся исповеднику на грудь и швырнул кишки ему на лицо, стараясь запихнуть в рот как можно больше.

– Ты будешь жрать, жрать, жрать! – приговаривал он.

Монах извивался всем телом и дергался так, что Серда не мог его удержать. Жеан сбросил его. Исповеднику казалось, что каждый мускул в его теле пытается освободиться от костей. Голова поворачивалась и тряслась, ноги брыкались, заставляя тело ерзать по земле в диком танце. На губах лопалась кровавая пена. Он мог думать лишь о крови, крови Христовой, текущей на небесах. Солнце было кровью, луна – кровью, воздух – кровью, вода и свет – кровью. В голове звучали слова из Библии:

Он повел меня, но ввел во тьму, а не в свет.
Так, Он обратился на меня и весь день обращает руку Свою[6].

Нет, Господь не обращался на него, Господь любил его, отметил его как избранного. Но слова так и продолжали скрестись в голове, словно крыса на чердаке:

Измождил плоть мою и кожу мою, сокрушил кости мои.
Посадил меня в темное место, как давно умерших.
Окружил меня стеною, чтоб я не вышел, отяготил оковы мои.
И когда я взывал и вопиял, задерживал молитву мою.

Слова как будто взывали к нему, говорили о чем-то куда более горестном, чем любая пытка, любое страдание или боль. Господь покинул его. Он не мог поверить, что это случилось. Это работа дьявола. Это Сатана поселил червя сомнения в его разуме.

Он пресытил меня горечью, напоил меня полынью.
Сокрушил камнями зубы мои, покрыл меня пеплом.
И удалился мир от души моей; я забыл о благоденствии.
И сказал я: погибла сила моя и надежда моя на Господа.

Жеан закричал, скорее в душе, чем на самом деле:

– Нет! Нет! Нет! Господь часть моя, говорит душа моя, итак, я буду надеяться на Него. Благ Господь к надеющимся на Него, к душе, ищущей Его.

Слова походили на звонкую мелодию, однако на ее фоне звучали другие строки, мрачные и басовитые:

Я странствовал много,
беседовал много
с благими богами;
как Один свою
жизнь завершит,
когда боги погибнут?[7]

Он никогда не слышал этих стихов раньше, однако знал ответ, он сам срывался с его губ.

Серда выхватил нож и запрыгнул исповеднику на грудь, прижимая его к земле, нацеливая лезвие ему в щеку.

– Заткнись! Будешь жрать его или сожрешь себя! Я вспорю тебе брюхо и натолкаю кишок в глотку.

Жеан увидел себя. Он был привязан к скале, примотан веревкой крест-накрест, рот был распахнут и не закрывался из-за чего-то острого и крепкого. Он знал ответ, знал, кто должен принести смерть языческим богам.

Фенрир проглотит
отца всех людей.

Жеан протянул руки и нащупал голову Серды. Мысленным взором он видел ту пещеру, чувствовал, как тонкая веревка вонзается в плоть, надежно привязывая его к громадной скале. Волк, Волк принесет богу погибель. Это все, ради чего он существует, все, что должен исполнить. Его охватило ощущение умиротворения и свободы. Он и есть тот Волк.

– Привязь не выдержит, – произнес он и сломал викингу шею.

Глава двадцать вторая. Беспомощный

Леший очнулся и понял, что остался один. «Ворон, наверное, прошел мимо», – подумал он.

Наступило утро. Купец вспомнил о девушке. Сначала он никак не мог сообразить, куда она могла деться, но потом до него донесся чей-то возглас, и он понял. Он уже хотел бежать к ней, однако его остановил блеск стали. «Это Ворон, – догадался купец, – та обнаженная фигура, бледная, словно труп, которая сидит на корточках у реки в сером предутреннем свете».

Леший хотел подкрасться поближе, но не смог заставить себя сделать хотя бы шаг. Страх сковал его волю и пригвоздил к месту. Он впадал в панику при виде этого кошмарного человека.

Первый раз с момента встречи с берсеркерами купец вспомнил о Чахлике. Где сейчас волкодлак? Погиб, он почти не сомневался в этом.

И еще он подумал о худосочном берсеркере: а этот где? Его разум вернулся к тому, к чему возвращался неизменно, – к выгоде. Он достаточно насмотрелся на берсеркеров, которые дули его вино, чтобы понять: они не связаны клятвой верности с королем Зигфридом. Единственный выход для него, как это ни неприятно, заключить союз с этими людьми. Он повертел в руке браслет короля. По крайней мере, у него имеется хоть что-то ценное, необходимое ему, как воину оружие. Теперь он снова может покупать и продавать, он может теперь торговаться, он снова стал самим собой.

Леший мысленно представил свое нынешнее положение, сделку, заключенную с судьбой. Меньшее, чего он желал, – благополучно добраться до дома. Может, Олег казнит его за то, что он вернулся с пустыми руками, однако его поручение заключалось в том, чтобы проводить волкодлака до Парижа. Конечно, было бы гораздо лучше вернуться с девушкой, потому что он понятия не имел, чего ожидать от князя, и ему хотелось обеспечить себе награду. В идеале ему хотелось продать и девушку, и монаха. Девушка погибнет, в этом он не сомневался, и он не в силах ее спасти. Значит, остается только разыскать берсеркеров, нанять их телохранителями и найти монаха или его мертвое тело. Он пообещает викингам заплатить, как только сам получит деньги за монаха. Но он не сможет потребовать выкуп за Жеана, живого или мертвого, если его не будут защищать воины.

Нет, он думает не о том.

Леший пытался привести мысли в порядок. Он был пленником Зигфрида. Как только обнаружат тело погибшего короля, викинги примутся рыскать по окрестностям, выискивая его убийцу, и Леший окажется в числе главных подозреваемых. Идти в лагерь северян очень рискованно. Ему предстоит одинокое возвращение в Ладогу, и надеяться можно только на одежду, которая на нем, и собственные мозги.

В лесу началось какое-то движение. Мимо с испуганным ржанием промчались лошади.

Что случилось с животными? Он уже слышал такое ржание, совсем недавно, когда в шею боевой лошади угодил метательный топор. То был крик ужасной предсмертной муки.

Леший вгляделся в сумрак между деревьями, отвернувшись от Ворона, сидевшего на корточках на краю берега.

Из леса снова донеслись какие-то звуки. Ага, это большой конь короля. Он очень облегчит купцу путь домой, если только удастся его поймать. Но конь как будто бился в непонятном припадке, топал копытом, обливался потом и исходил пеной. Он смотрел в ту сторону, где сидел Ворон. Это, несомненно, тот самый конь, на нем ехала Элис. Из леса донесся ослиный крик. Это же его мул! Вот его-то он сможет поймать. Если Леший и знал что-нибудь, так это повадки мулов, потому что тридцать лет ходил с караванами по торговым путям. Он был уверен, что сумеет поймать животное, потому прошел по лесу шагов двадцать, негромко посвистывая. Он видел, что животное напугано, однако оно не обезумело от страха, как боевой конь.