Павел Мариковский - Черная вдова

• Название: Черная вдова
• Автор: Павел Мариковский
• Издательство: Казахстан
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1990
• ISBN: 5-615-00431-2

«Черная вдова» — так называют ядовитого паука каракурта во многих странах. Его жизнь окружена ореолом тайн и загадок. Автор — ученый-биолог и писатель-натуралист — глубоко изучил жизнь этого своеобразного жителя пустыни, нашел новый простой способ лечения от его укуса. В занимательной очерковой форме повествуется и о других пауках и паукообразных, обитающих на территории Казахстана, в том числе впервые обнаруженных и описанных автором.

Книга адресуется массовому читателю.

---

Паутинная дорожка, которую протягивает самка дольчатой аргиопы ради успеха брачных дел, видимо, отлично выполняет свое назначение, так как на тенетах большой и располневшей паучихи вскоре же появляются маленькие и длинноногие самцы.

Самке еще далеко до изготовления кокона. Она все еще находится во власти неумеренного аппетита, самцы же терпеливо дожидаются на ее обширных тенетах. Это ожидание бывает длительным, и самцам приходится заботиться о своем пропитании, дабы поддержать свои силы. Но ловить добычу на чужих тенетах не в правилах паучьего этикета, сами же строить ловчую сеть они уже не могут, не полагается самцу заниматься охотой, когда его существование должно быть подчинено только одной цели — продолжению потомства. Поэтому самец предпочитает усесться за один стол со своей будущей «супругой». И я не раз наблюдал редкую для пауков сценку миролюбивой совместной трапезы, когда к добыче, поедаемой самкой, с противоположной стороны прилаживается самец и тоже уплетает ее. Не думаю, чтобы самка не могла не заметить своего нахлебника. Отношение ее к своим партнерам вполне терпимое, и я не знаю, следует ли она столь широко принятому и жестокому ритуалу брачных дел, приписываемых всему паучьему миру, и поедает ли самца после исполнения им предназначенных природой обязанностей. Мало того, на добыче, поедаемой самкой, поблескивает капелька жидкости. Похоже, что это переваренная и обработанная пищеварительными соками самки подачка, специально предназначенная для испытывающего голод самца.

После четырех лет засухи на пятый год над Сюготинской равниной прошли обильные весенние дожди, и земля, ранее голая, пыльная, жалкая и истоптанная овцами, преобразилась и покрылась зеленым ковром растений. Когда же с наступлением жары растения высохли, равнина пожелтела, и только в ложбинках, тянущихся с гор Турайгыр, сохранилась зелень. Сюда, в эти ручейки жизни, прискакали многочисленные кобылки, здесь же устроили свои тенета и пауки аргиопа лобага. Через каждые один-два метра виднелись их ловушки. Никогда мне не приходилось видеть такого изобилия этих крупных пауков! Посредине тенет располагались большие и откормленные пауки. Добычи было больше, чем требовалось. У каждого хищника висело по плотно спеленутой кобылке. Этим паукам жилось вольготно, хотя для остальных заметно ощущался жилищный кризис. Самые хорошие места для поселения — одиночные кустики караганы — все были заняты тенетами до предела. Пауки ухитрялись строить свои ловушки даже среди такой неважной опоры, как куртинки ковыля.

Идешь по такой зеленой полоске растений, и из-под ног во все стороны прыгают кобылки. Многие из них случайно падают на сети пауков. И те, обленившиеся от обильной пищи, не всегда обращают внимание на пленников своих сетей, предоставляя им возможность убраться восвояси.

Но вот интересно! На некоторых тенетах, аккуратных, красивых и свежих, я не вижу хозяев и не могу понять, куда они запропастились. Приглядываюсь и вижу: пауки лежат под своими сооружениями на земле, как-то неестественно разбросав в стороны длинные ноги. Заметить на земле пауков нелегко, пестрое тело не разглядеть среди всяческого мусора. Паук к тому же лежит, спрятав свою нижнюю серебристую поверхность брюшка. Эта поза очень необычна, и я начинаю думать о том, что хищников постигла какая-то болезнь. Трогаю одного такого лежебоку тонкой былинкой, потом толкаю довольно сильно ею в брюшко, и безуспешно. Но вот толстый паук внезапно вскакивает, с необыкновенным проворством взбирается на свою паутинную сеть и принимается за демонстрацию своего излюбленного приема, раскачивается из стороны в сторону изо всех сил, убыстряя темп, и становится невидимкой.

Так вот в чем дело! Пауки, оказывается, притворяшки и обманщики, умело разыгрывающие роль погибших.

Теперь я уже не сомневаюсь в том, что, заметив мое приближение, хозяева тенет заблаговременно падают на землю и там затаиваются. Но не все так умеют, а только некоторые. Прежде у дольчатой аргиопы я не замечал такой манеры поведения, хотя знаком с этой жительницей пустыни много лет. Или, быть может, себя так ведут только пауки, обитающие в этой местности?

И еще вопрос. Против кого предназначена такая уловка в поведении? Против птиц, вообще против крупных животных, если пауки падают на землю, издалека заметив меня?

Чабаны уверяют, что овцы любят есть пауков, фаланг и скорпионов и от этого, якобы, очень быстро жиреют. Может быть, из-за овец и стали себя так вести аргиопы. Как бы там ни было, неплохой манерой защиты обладают эти пауки.

Родительская обитель

Иду по берегу залива Балыктыколь, присматриваюсь к кустикам тамариска, курчавки, эфедры, к другим растениям и продолжаю удивляться: какое здесь изобилие редкого паука аргиопа брюенхи: коконы его, похожие на миниатюрные кувшинчики, торчат едва ли не на каждом шагу. Необычное место, впервые вижу такое!

Один кокон-кувшинчик, светлый с тонкими стенками, привлек внимание размерами, почти раза в два больше обычных. Разрезал его ножницами. В нем оказалось две партии яичек, как всегда, уложенных в рыхлое переплетение очень прочных коричневых паутинных нитей. Странный кокон. Догадываюсь: самка прозевала время изготовления кокона, не приготовила его заранее, не предусмотрела вовремя такое важное событие. Тут уж не до кокона, когда яички просятся наружу.

Иду дальше, вот свежая ловчая сеть, только что приготовленный кокон, а паука нет. Лишь иногда замечаешь издали что-то мелькнувшее сверху вниз. Это самые осторожные зрячие пауки; заметив движение, они падают на землю, и в то же время рядом спокойно висит кто-либо из них на своей паутинной сети, среди белого узора маскировочной нити.

Тот, кто падает, лежит, уткнувшись в щели между камешками, оставляя снаружи свое расцвеченное поперечными полосками брюшко. Кое-кто, упав, убегает. Нашелся один, еще издали заметил меня и закачался на тенетах быстро-быстро, превратился в паука-невидимку, точно так же поступил, как и его родственник — паук аргиопа лобата. И здесь сказываются разные характеры у пауков.

Впрочем, этого паука-«трясучку» я увидел только когда поднялся ветер и кустики стали раскачиваться от него из стороны в сторону. Быть может, при штиле не полагается разыгрывать обманный маневр, еще больше заметным станешь?

Утром так было приятно идти вдоль озера. Дул свежий ветерок, небольшие волны набегали на камни. Но сейчас солнце поднялось над землей, от его горячих лучей стало нестерпимо жарко, рубашка прилипла к потной спине. Тогда я и спохватился: куда делись спокойные аргиопы, которых можно было, не торопясь, брать в руки и рассматривать. Не были ли они теми, кто находился в тени, не отогрелся от ночной прохлады. Ну, конечно, так!

Там, где обрывистые береговые скалы прерываются пологим склоном, все поросло кустарниками и больше всего эфедры. Кое-где в жестокой схватке с другими растениями она отвоевала себе землю сплошными зарослями, уж в них — настоящее царство ветвистоусых комариков. Лучше обойти эти заросли стороной, не то комарики со звоном поднимутся в воздух целой тучей, и тогда, ретивые и бестолковые, начнут биться в лицо и путаться в волосах.

Сворачиваю в сторону, но неожиданно вижу у рослого кустика эфедры висящего на тенетах паука аргиопу брюенхи. Да он тут не один! Зря я, опасаясь жары, надел белую рубашку. Паук уже заметил меня и заплясал на своей качели, собираясь превратиться в невидимку. Другие, завидев тревогу своего собрата, моментально попадали на землю. Подобное сочетание пауков-«трясучек» с падающими на землю я давно заметил у паука аргиопа лобата. Здесь он тоже, оказывается в обычае. Когда-то у обоих пауков существовал общий предок, от него произошло два ныне существующих вида. Каждый из них, заметно изменившись внешне, приобрел отчетливо выраженные особенности строения и окраски тела, и кокон стал плести по-своему. Но особенность поведения сохранилась, оказалась стойкой. Оба паука плетут одинаковые тенета с зигзагом белых нитей посредине, закладывают особенно прочную коричневую пряжу внутри кокона и вот, пожалуйста, также раскачиваются на тенетах в случае опасности.

«Ладно, — думаю я, — продолжай трястись, и если кто из твоих соседей попадал на землю и мне их не увидеть и не найти, то тебя я поймаю». «Интересно, — продолжаю я, рассуждать сам с собою, — почему же по-разному реагируют на опасность пауки, отчего у них не установился один тип поведения? Наверное, обе вариации полезны. Зоркие враги найдут паука и на земле, зато в воздухе невидимка для них скрыта, незаметна и недостижима».

Под большим кустом с пауком-невидимкой совсем неожиданно вижу настоящее хранилище коконов, самых различных: от выплетенных несколько лет назад и выцветших от времени до самой свежей парочки, изготовленной, наверное, пауком-«трясучкой». Такое скопление коконов я вижу впервые. Здесь их не менее трех десятков и изготовлены они несколькими поколениями пауков за несколько лет. Кустик эфедры особенно не отличается от других, разве чуть больше и раскидистей. Я видел подобное и у каракурта: из семьи паучат, покинувшей ранней весной скопление коконов, изготовленных родительницей, обязательно остаются одна или несколько сестер, не пожелавших отправиться в традиционное путешествие. Правда, из нескольких впоследствии остается только все же один-единственный паук, остальные ретируются в стороны. Зачем покидать родительский кров, не лучше ли кому-либо остаться на старом и, главное, надежном, прошедшем благополучное испытание, месте.