Людмила Бояджиева - Золотая рыбка

• Название: Золотая рыбка
• Автор: Людмила Бояджиева
• Жанр: Детектив

Во всех своих произведениях Людмила Бояджиева ставит перед собой задачу соединить традиционные для русской литературы нравственную ориентацию и качественную форму с требованиями коммерческого успеха — динамикой развития сюжета, усилением элементов детективного, авантюрного характера, психологической напряженностью действия, созданием живописной атмосферы. Книги Бояждиевой утоляет жажду сильных эмоций, ярких красок, захватывающих событий. Это приятный допинг для обыкновенного человека, не нашедшего в повседневной реальности «островов сокровищ», манивших с детства.

---

Полина назвала свою фамилию, брюнетка приветливо кивнула и предложила: «Присядьте». Затем соединилась с шефом по внутренней связи и, грациозно поднявшись, распахнула перед посетительницей тяжелую дверь, очевидно, изготовленную в Финляндии из ценных пород дерева. И снова ободряюще кивнула, словно они все разыгрывали заранее отрепетированную сцену: она, Полина и молодой мужчина, сидящий в шикарном кабинете по образцу офисов миллионеров из американским телесериалов.

Сам он, несмотря на абсолютно фирменный прикид и оформление, смотрелся человеком исконно российским. Осмысливая свое впечатление после беседы, Полина поняла, почему сразу прозвала сидящего за столом мужчину «Добрыня Никитич». Ни курносости, ни богатырской бородки, ни русых есенинских кудрей у него не было. Напротив, в коротко подстриженных темных волосах более чем отчетливо обозначилась идущая ото лба залысина, а мягкое, круглое лицо с чистой кожей было чисто выбрито.

— Глеб Борисович, — представился он, поднимаясь навстречу Рите.

Она протянула руку:

— Полина Андреевна. — И сообразила, что Глеб Борисович всего лет на десять старше её, но человек весьма деловой и очень опытный.

В его глазах едва заметно плясала веселая искорка. Словно они с Полиной ходили в один детский сад, а теперь дурачатся, называя друг друга по имени-отчеству. Все это совершенно не соответствовало уже приобретенному Ласточкиной опыту устройства на работу. Оттенок легкого превосходства и мучительной скуки в глазах работодателей Полина научилась различать быстро. У Глеба Борисовича преобладали симпатия и выражение заинтересованности. Однако разговаривал он с ней долго и въедливо. Девушка в красном принесла кофе и оказалась Аллочкой. На подносе стояли три чашки. Алла присела к кофейному столику.

— Ну, что, Алла Ларионовна, закрываем конкурс? Мне показалось, что госпожа Ласточкина сумеет заменить тебя на время отпуска.

— Отпуска?! — Полина не смогла скрыть разочарования. Речь шла о временной работе.

— Довольно солидного, как я понимаю. — Шеф с укоризной глянул на секретаршу. — Завтра же оформляй документы и введи Полину Андреевну в курс дела. Условия мы обговорили.

Полине показалось, что спектакль продолжается, и она даже может предсказать следующую реплику.

— Дождь не на шутку, — сказал шеф, глянув в окно. — У меня визит в «Балчуг». Можешь быть свободна, Аллочка. — Глеб Борисович поднялся. — Так, значит, до завтра? — О Он посмотрел на Полину. — Если меня не будет, Алла во всех бумажных нюансах с оформлением на должность разберется сама. Приступайте к своим обязанностям.

У лифта новую сотрудницу догнала Алла:

— Ты на колесах? Я в Центр. Подвезти?

Полина уже после сообразила, что не отличалась в тот вечер красноречием, словно из её роли вычеркнули весь текст.

Она кивнула, глянув на сногсшибательную кожаную куртку Аллы — тоже красную, и сразу видно, что не с распродажи. В автомобиле секретарши и вовсе пахло роскошью — новенькая иномарка со всеми прибамбасами.

— Тачка мужа. Он сейчас в командировке, — объяснила Алла. — Мой «жигуленок» в ремонте. Какая-то сволочь весь левый бок свезла.

Обаятельная секретарша протянула Рите сигареты. Та отрицательно мотнула головой и с трудом выдавила:

— Мне к метро. К любому, что ближе.

— «Профсоюзная» подойдет?

— Мне на «Комсомольскую». К трем вокзалам, — пояснила Полина.

— Тогда лучше я на Вернадского сверну. Чего тебе по пересадкам в самый «пик» мотаться. И обувь у тебя не для дождя.

— С утра было сухо. А днем моросило чуть-чуть. Ой… — Полина отпрянула от окна — прямо под колеса ринулся какой-то мужчина.

Машина только тронулась у перекрестка, а он так ладонями по стеклу и проехался, будто остановить хотел. Алла ударила по тормозам, выскочила. Полина видела, как она бросилась к пьяному дебилу, но, вместо того, чтобы нанести ему физическое увечье в виде пощечины, распахнула объятия. Мужчина оказался не совсем пьяным, но очень веселым и, как выяснилось, давним знакомым Аллы. Многозначительно подмигнув Полине, Алла усадила его на заднее сидение.

— Не возражаешь, если мы Вовочку на Вишняковскую подбросим? — И познакомила, — Полина, Владимир. Попутчики по жизни Аллы Ларионовны Писецкой. Бывший и будущая.

Владимир затараторил, рассказывая о каких-то общих знакомых, о своем сыне и ремонте в квартире тещи, которую тот поджег. Полина слушала краем уха, Алла периодически отпускала через плечо дежурную реплику «Да что ты…» впопад и не впопад. Но Володя оказался на редкость нечутким собеседником, продолжая гнуть свое, несмотря на пренебрежение спутниц. Наконец, Алла затормозила:

— Этот гастроном? Вот видишь, у меня память, как у девочки. Там налево, за стеной, был винный отдел. А в нем «Киндзмараули» по рубль восемьдесят пять… Эх, есть что вспомнить… Ну ладно, Вовик, передавай привет нашим, кого увидишь. Звони.

Володя взялся за ручку, приоткрыл дверцу, но остановился, задумался…

— Слушай, плюнь ты на эту Мексику. Отдохни в Москве. Не ложится путь.

Алла вдруг бурно расхохоталась и пояснила Полине:

— Вовик у нас ясновидящий. От него без советов не отделаешься… Значит, мне с мужем в Мексику не лететь?

— Ни с мужем, ни с кем другим. — Он скривился. — Эх, Аллка, зря ты многое в этой жизни игнорируешь… Вот вы, девушка… — Обратился он к Полине, сидевшей впереди, — в чтение мыслей на расстоянии верите?

Полина пожала плечами, ей, во всяком случае, не удавалось прочесть даже мысли любимого человека, который посапывал рядом, на одной софе.

— А вы кулачки сожмите. Сожмите покрепче, мысль короткую загадайте и ко мне повернитесь. И ты, Алла, сделай, пожалуйста, то же самое, не повредит.

— Ну… — Развернувшись, она в упор уставилась на Вову миндалевидными черными глазами. — В эту игру мы уже играли — кто кого переглядит… Если помнишь, я не моргнула ни разу. А сейчас точно скажу… Тебе, Вовка, пи-пи пора. Пивка перехватил и теперь о санузле своем совмещенном мечтаешь.

— Цинизм прекрасной даме не идет. Ты нежная. А вы — строгая, — без выражения, скороговоркой произнес Вова, обратившись к Полине. Он явно сосредотачивался. — Задумайте что-нибудь. Повторяйте мысленно. — Вова улыбнулся. Лицо у него оказалось совсем не молодое и почему-то трезвое. Полина смотрела прямо в переносицу крупного мясистого носа, на которой поблескивала серебряная дужка очков, и повторяла про себя первое, что пришло на ум, вернее, что крутилось в голове с утра.

— Алла в своем репертуаре. А с вами сложнее. Можно? — Вова сомкнул пальцы на Полинином запястье и закрыл глаза. Лицо его вдруг просветлело. Ну конечно! Я так и думал — Омар Хайям:

Никому не могу свою тайну открыть.
И ни с кем не могу я о ней говорить.
Я в таком состояньи, что суть моей тайны
Никогда никому не могу разъяснить,

прочел он нараспев. — Я уловил только первую строчку, остальное знал. Кстати, вы поняли, о чем это? Мне, вроде, иногда понятно. А иногда — нет… Ну, счастливо, милые дамы.

Он вышел, помахав женщинам.

— Эй, сэр Нострадамус, а мне подарите стишок? Я предпочитаю Сергея Михалкова. — Открыла окно Алла.

— Вот бы и предпочитала. А ты жадничаешь, хотя все уже, что хочешь, по карманам рассовано. — Мерси, мон шер.

— О чем это он? — спросила Полина, когда они, снова влились в поток автомобилей. — Похоже, очень против Мексики настроен.

— Да не лечу я ни в какую Мексику! Шефу соврала, чтобы месяц на даче отсидеться. Дела есть, личные.

— А… Значит, Владимир тоже у вас на фирме работает?

— Никогда. Мы в одной конторе после института вместе пахали. Вовку все жалели, — сразу видно, шизанутый. Но по началу хоть вундеркиндом был биномы Ньютона с трех лет доказывал или что-то там ещё грандиозное. А потом НИИ заурядный. Настроения какие-то эзотерические. Крыша, полагаю, на гормональной почве поехала… С женщинами у него была напряженка. Где-то с трудом Жаннку раздобыл. Такую-же подвинутую, естественно, — сын весь в родителей. Таким людям рожать нельзя.

— Откуда же он про Мексику узнал? — допытывалась Полина, скрывая охватившее её волнение.

— Да ничего он не узнал. Наобум ляпнул. У него словесный понос. Из тысячи слов какое-то в яблочко и попадет. Я загадала: хочу быть счастливой и богатой. Любая барышня то же самое в уме держит. Вот он про жадность и ляпнул, на всякий случай. А на тебя глянул, видит — смурная. У шизиков чутье исключительное. Ну и сразу — смутные пророчества. У всякого задумчивого человека, даже если он курс валюты в башке прокручивает, какая-нибудь философская идейка на периферии отсвечивает. Они на это рассчитывают, «парапсихологи».

— Наверно, ты права… Мы на ты?

— Естественно. Мы ведь теперь с тобой «един в двух лицах». Завтра подтягивайся к девяти, я тебя живо на службу оформлю и всем премудростям обучу. А если поладим, ты, Инка, не дрейфь, место в нашем «Атланте» для способного человека отыщется. Считай, началась пруха. Ведь, небось, к нам не к первым пришла работу искать? Уже и в людях и в своей везухе разочаровалась.