Вольфганг Фауст - Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944

• Название: Следы «Тигра». Фронтовые записки немецкого танкиста. 1944
• Автор: Вольфганг Фауст
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-9524-5206-0

Механик-водитель немецкого танка «Тигр» описывает боевой путь, который он прошел вместе со своим экипажем по военным дорогам Восточного фронта Второй мировой войны. Обладая несомненными литературными способностями, автор с большой степенью достоверности передал характер этой войны с ее кровопролитием, хаосом, размахом уничтожения, суровым фронтовым бытом и невероятной храбростью, проявленной солдатами и офицерами обеих воюющих сторон. И хотя он уверен в справедливости войны, которую ведет Германия, под огнем советских орудий мысленно восклицает: «Казалось, вся Россия обрушила на нас свой гнев и всю свою ярость за то, что мы натворили на этой земле».

---

Надо отдать справедливость Курту – я тоже не был в состоянии их увидеть. Наши приборы наблюдения, будучи установлены низко и смещены вправо, оказались покрытыми грязью и снегом, а прицел курсового МГ-34 имел слишком ограниченное поле зрения. Поведя стволом, Курт что-то яростно буркнул, припал, сгорбившись, к прикладу и принялся поливать длинными очередями пространство перед танком, быстро перенося прицел с одной цели на другую.

Сквозь свою смотровую щель я внезапно увидел русского солдата в меховой шапке и стеганом ватнике, выскочившего из окопа в земле, находящегося всего лишь метрах в двадцати от нас, который отбросил в сторону прикрывавший его толстый слой соломы и бросился вперед – и тут же за ним последовал другой такой же солдат, проделавший то же самое. За пару секунд все пространство перед нами оказалось усеяно этими коричневыми чучелами,[12] которые метались то вправо, то влево, уклоняясь от трассеров нашего МГ-34, и старались подобраться как можно ближе к нашим танкам.

Эти дьяволы страшили меня куда больше, чем даже Т-34.

Эти красноармейцы принадлежали к частям противотанковой пехоты[13] Красной армии, они были вооружены шестовыми минами, носимыми зарядами взрывчатки и даже «коктейлями Молотова» (бутылками с зажигательной смесью), которые они пытались забросить на жалюзи, закрывающие моторные отсеки наших танков. Стоило только одному из них подобраться вплотную к танку, бросить заряд взрывчатки или бутылку с зажигательной смесью – и наш двигатель тут же засосал бы в себя пламя или же осколки гранаты, проникнув через отверстия жалюзи, попали бы в моторный отсек и воспламенили бы там масло и бензин, мгновенно и не самым приятным образом завершив нашу карьеру в вермахте.

Курт делал то, что только он один и мог предпринять в подобной ситуации, поливая пулеметным огнем пространство перед танком и не давая русским пехотинцам возможности приблизиться к нам. Стоявший слева от нас «Тигр» отполз назад и до предела опустил свое орудие так, чтобы спаренный с ним пулемет, разворачиваясь вправо и влево, мог удерживать своим огнем смертельный полукруг пространства перед собой. Все это время Т-34, находившийся за появившейся из-под земли пехотой, вел по нас огонь, но я не мог не гордиться бронированием нашей машины, которая получила одно попадание в башню и одно в корпус, но устояла против русских снарядов.[14]

Один из этих снарядов, выпущенных Т-34, на самом деле даже спас наши жизни: он срикошетировал от нашей брони, выбив целый сноп осколков. Закаленный сердечник этого противотанкового снаряда, крутясь в воздухе, попал в русского солдата, который подбирался к нашему танку с зарядом взрывчатки в руках, низко пригнувшись к земле. Сердечник снаряда снес пехотинцу голову, а затем попал в живот солдата, бегущего за первым. Оба солдата, уже умерев, по инерции сделали еще несколько шагов по направлению к нам, но этот порыв иссяк, и они рухнули на землю. Заряды в их руках, сдетонировав, одновременно взорвались, разметав их останки по полю.

Наш наводчик заставил замолчать этот проклятый русский танк двумя выстрелами, один из которых пришелся по смотровой щели водителя-механика, а второй сорвал левую гусеницу Т-34 и его опорные катки, разметав при этом осколки ведущего колеса на сотни метров в воздухе.[15] Вражеский танк задымил, башенное орудие его бессильно опустилось к земле, а наш командир тоже опустил башенное орудие, при этом башенный стрелок заработал спаренным с орудием пулеметом, как и наш соседний танк, не подпуская к себе вражескую пехоту.

Сидевший рядом со мной мой большой уродливый Курт полностью опустошил дисковый магазин своего пулемета, а потом начал менять его, отпуская соответствующие комментарии, в основном касавшиеся оружейников арсенала «Шпандау» по части неэффективной конструкции и малой емкости пулеметных магазинов[16] – а также сексуальных пристрастий их матерей. За это время русские пехотинцы успели подобраться к нашему танку справа, я мог видеть их измазанные грязью фигуры на крайнем срезе своего прибора наблюдения, когда они, что-то крича, не отрывали взглядов от нашего великолепного танка.

Обычно танкисты терпеть не могут вражеских пехотинцев с противотанковыми гранатами в руках поблизости от своих боевых машин; уж слишком велик риск заполучить смертоносный «гостинец», а жалюзи нашего машинного отсека были чересчур уязвимы. Но теперь я подпустил этих русских смельчаков достаточно близко, чтобы они могли полюбоваться видом наших опорных дисковых катков и стальных гусениц, работающих в унисон. Услышав поощряющий крик Хелмана, я дал «Тигру» ход и, рванув левой рукой рычаг назад, а правой послав другой вперед, развернул всю 60-тонную машину на месте вокруг вертикальной оси, так что грохочущие гусеницы подмяли под себя всю группу подобравшихся к машине русских пехотинцев.

Я даже не почувствовал, как их тела были раздавлены и перемолоты танковыми гусеницами, – машину даже не подбросило, когда она прессовала пехотинцев. Человеческая плоть слишком нежна, чтобы противостоять подобной силе, слишком хрупка, чтобы я заметил это хотя бы на своих приборах. Сквозь смотровую щель в броне я увидел, как трое русских пытаются отбежать от разворачивающегося танка, но тут же исчезают под его квадратным носом, и лишь оторванная нога одного из них в валенке падает на наш передний бронелист. Я крутился на месте и давил врагов, а перезарядивший пулемет Курт снова принялся поливать их свинцом – и так, действуя на пару, мы отстояли этот кусочек русской земли во славу рейха.

Наконец я остановил танк «мордой» ко рву и под таким углом, который давал мне возможность хорошо видеть соседний танк слева от нас. Вокруг него также лежали мертвые и раздавленные русские пехотинцы; пушка танка стала подниматься, нацеливаясь на русские блиндажи за противотанковым рвом. Внезапно я успел заметить, как один из мертвых русских, вероятно покрытое кровью тело, дрогнул, поднялся на колени – и швырнул что-то в наших товарищей.

Курт тут же сразил его очередью из своего МГ и для страховки прошелся свинцовой строчкой по лежащим вокруг телам, – но брошенный уже точно мертвым русским предмет сделал свое ужасное дело. Он упал на жалюзи моторного отсека соседнего «Тигра», туда, где под стальными полосами вращались вентиляторы охлаждения, и я увидел вспышку оранжевого пламени, когда сработал взрыватель. Это был всего лишь «коктейль Молотова» – стеклянная бутылка с дешевым керосином[17] и взрывателем ударного действия, но вполне достаточная для того, чтобы залить литром горящей жидкости мощный мотор «Майбах», стоявший на «Тигре».

Хелман выругался, и я услышал, как он топнул своим начищенным сапогом по полику башни, но вся его злость ничего не могла поделать против пламени, которое начинало охватывать «Тигр», стоявший слева от нас. Через пару секунд из его моторного отсека вырвался целый столб пламени, неся с собой детали мотора, – и это пламя сорвало одну из жалюзи отсека и закрутило ее в воздухе. Я увидел, как открылся круглый лючок в корме башни, и оттуда выглянул наводчик орудия с огнетушителем в руках. Но огнетушитель только жалобно прошипел у него в руках и сдох, и стрелок с досады выбросил его. Открылись все остальные люки «Тигра», и экипаж стал выбираться из танка, не дожидаясь взрыва бака с горючим.

Из пяти членов экипажа, выбравшихся из горящего танка, четверо были тут же сражены автоматными очередями русских. Пятый же человек упал на жалюзи горящего моторного отсека и остался лежать там, корчась в пламени бензина, разгорающегося под ним.

Я обвел взглядом ближайшие окрестности, пытаясь понять, кто сразил выбравшийся из «Тигра» экипаж. Оказалось, что на подбитом Т-34, стоявшем на самом краю противотанкового рва, один танкист из экипажа, все еще в своем танковом шлеме, скорчившись за башней, опустившей ствол орудия к земле, целится из автомата в открывшийся люк башни «Тигра». Даже покинув свой танк, эти русские танкисты все же поджидали нас, намереваясь теперь разобраться с нами, не защищенными броней. Курт дал по нему короткую очередь из МГ-34, которая смела этого танкиста с его подбитой машины, но, даже падая на землю, он все же стрелял из автомата в воздух.

Неожиданно внутрь нашего «Тигра» хлынула волна свежего и холодного воздуха, и я понял, что это Хелман высунулся из открытого им башенного люка.

– Подойди поближе к горящему «Тигру», – приказал он мне, и, не спрашивая зачем, я приблизился, покрыв двадцать метров, отделяющие нас от полыхавшего танка с разбросанными по броне телами его экипажа. Но не все из них были мертвы – танкист, упавший на жалюзи горящего моторного отсека, был еще жив и корчился от нестерпимой боли в племени, вырывающемся из мотора «Майбах» под полосами жалюзи. Когда я остановил наш танк рядом с горящим «Тигром», то услышал два пистолетных выстрела, раздавшихся из нашей башни, после которых горящий танкист перестал двигаться, несмотря на уже охватившее все его тело пламя.