Эрик Амблер - Путешествие внутрь страха

• Название: Путешествие внутрь страха
• Автор: Эрик Амблер
• Издательство: АСТ, Neoclassic
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-17-078840-8

Почему романы Эрика Эмблера так популярны? Почему они неподвластны времени и даже сейчас, спустя более полувека после написания, читаются с неослабевающим интересом?

Дело не столько в стиле этих произведений, сколько в необычности их героев. Они — не «Джеймсы Бонды», не супермены, не супершпионы и зачастую даже не профессиональные разведчики, а самые обычные люди, которым довелось жить в эпоху предвоенного десятилетия.

Такие, как талантливый английский инженер, который оказался ключевой фигурой в смертельно опасной игре немецких шпионов и турецких спецслужб…

---

Но этот револьвер был другим. В нем ощущалось нечто личное, прямая связь с человеческим телом. Радиус поражения составлял, пожалуй, ярдов двадцать пять или меньше; значит, можно будет видеть лицо жертвы — и до выстрела, и после. Видеть и слышать предсмертные муки. С таким револьвером не станешь думать о чести и славе — только об одном: или ты убьешь, или тебя. В твоей собственной руке — жизнь и смерть: простая конструкция из пружин, рычагов, нескольких граммов пороха и свинца.

Грэхем ни разу в жизни не держал револьвер — и теперь внимательно рассматривал свое оружие. Над спусковой скобой — клеймо: надпись «Сделано в США» и название американской фирмы, выпускающей пишущие машинки. По обеим сторонам — два маленьких скользящих выступа: один — защелка предохранителя, другой, если его сдвинуть, открывал казенную часть, где виднелись шесть патронов. Револьвер был сработан на славу.

Грэхем вынул патроны и раза два, на пробу, нажал забинтованной рукой на спуск; нелегко, но удавалось. Он вставил патроны на место. Может, Банат и прирожденный убийца, но так же уязвим для пуль, как и любой другой. И он вынужден действовать первым. Что, если поглядеть на все с его точки зрения? Он потерпел неудачу в Стамбуле, ему пришлось догонять жертву. Он смог сесть с ней на один пароход, но многого ли добился? То, что Банат совершил, состоя в румынской «Железной гвардии», сейчас не годилось. Легко быть смелым, когда на твоей стороне банда головорезов и запуганный судья. Пассажиры действительно иногда исчезали посреди плавания, но это случалось на гигантских лайнерах, а не на грузовых судах водоизмещением в две тысячи тонн. Трудно убить кого-нибудь на таком небольшом корабле — и остаться непойманным.

Впрочем, это возможно — если ночью человек выйдет один на палубу. Тогда его можно заколоть и скинуть в море. Но сперва его нужно еще выманить. К тому же все равно оставался риск, что вас увидят с мостика. Или услышат: прежде чем скрыться под водой, жертва может громко закричать. А если перерезать горло прямо на палубе — прольется много крови. И это все при условии, что убийца отлично управляется с ножом; Банат — стрелок, ножом орудовать не привык. Проклятый эконом говорил правду: на корабле слишком много народу, чтобы убивать. Пока Грэхем осторожен — ему ничто не грозит. По-настоящему опасно станет в Генуе.

Там, очевидно, надлежит сразу отправиться к британскому консулу, рассказать обо всем и заручиться полицейской охраной до границы. Да, так он и поступит. У Грэхема неоценимое преимущество над врагом: Банату неизвестно, что его опознали. Он будет полагать, что жертва ничего не подозревает; станет выжидать в расчете исполнить задуманное между Генуей и французской границей. К тому времени, когда осознает ошибку, исправлять ее будет поздно. Единственное, о чем сейчас нужно позаботиться, — чтобы он не осознал ее слишком рано.

А что, если он заметил, как Грэхем поспешно удалился с палубы? При одной мысли кровь застыла в жилах. Но нет: Банат смотрел в другую сторону. И все-таки предположение показывало, каким надо быть осторожным. Ни в коем случае нельзя прятаться всю дорогу в каюте: это немедленно вызовет подозрения. Надо вести себя как обычно, но не подставляться. Всегда находиться рядом с кем-то из других пассажиров или в своей каюте за запертой дверью. Следует даже быть любезным с «месье Мавродопулосом».

Грэхем расстегнул пиджак и засунул револьвер в боковой карман брюк. Было неудобно, карман сильно топорщился. Тогда Грэхем вынул из нагрудного кармана бумажник и поместил револьвер туда; так тоже получилось неудобно и заметно. Пусть лучше остается в каюте: Банат не должен видеть, что Грэхем вооружен.

Положив револьвер в чемодан, Грэхем встал и собрался с духом. Сейчас он зайдет в салон и выпьет. Если Банат там — тем лучше. Алкоголь поможет справиться с напряжением. А напряжен Грэхем будет сильно: предстоит встретиться с тем, кто пробовал убить его однажды и попытается еще. Предстоит делать вид, будто никогда этого человека не видел и не слышал о нем. При одной мысли Грэхема затошнило.

Надо сохранять спокойствие. От того, насколько убедительно он сыграет роль, возможно, зависит его жизнь, а если долго раздумывать, естественным быть не получится. Лучше покончить с этим сразу.

Он зажег сигарету, открыл дверь и поднялся по трапу в салон.

Баната там не было. От облегчения Грэхем едва не рассмеялся. Хозе и Жозетта слушали Матиса; перед ними стояла выпивка.

— Так все и продолжается, — горячо говорил Матис. — Владельцам крупных правых газет выгодно, чтобы Франция тратилась на вооружение и чтобы простые люди слабо представляли, что творится за кулисами. Я рад возвратиться во Францию — это моя родина, но не заставляйте меня любить тех, кто прибрал ее к рукам. Нет уж!

Жена Матиса слушала с молчаливым неодобрением. Хозе откровенно зевал. Жозетта вежливо кивала, но при виде Грэхема на ее лице проступило облегчение.

— И где же пропадал наш англичанин? — сразу спросила она. — Мистер Куветли уже всем рассказал, как здорово вы провели время.

— Отдыхал в каюте после дневных волнений.

Матис, хоть и не очень довольный, что его прервали, все же добродушно сказал:

— Я боялся, что вам нездоровится, месье. Теперь лучше?

— Да, спасибо.

— Так вам нездоровилось? — спросила Жозетта.

— Просто утомился.

— Это все плохая вентиляция, — немедленно заявила мадам Матис. — У меня тоже, с тех пор как села на корабль, голова болит и кружится. Надо бы пожаловаться, но, — она указала на мужа, — если ему самому хорошо — значит, все идет как надо.

Матис улыбнулся:

— Вздор! У тебя морская болезнь, вот и тошнит.

— От кого меня тошнит — так это от тебя.

Хозе громко щелкнул языком, откинулся на стуле и прикрыл глаза, словно моля небеса избавить его от семейных ссор.

Грэхем заказал виски.

— Виски? — Хозе присвистнул и выпрямился на стуле. — Англичанин пьет виски! — объявил он. Затем, поджав губы, изобразил гримасу врожденного аристократического слабоумия и проговорил с манерным акцентом: — Глоточек виски мне, старина!

Ухмыльнувшись, он огляделся по сторонам, ища одобрения.

— Так он себе представляет англичан, — вставила Жозетта. — Хозе глупый.

— Не думаю, — возразил Грэхем. — Просто он не был в Англии. Очень многие из тех, кто не бывал в Испании, убеждены, что от всех испанцев пахнет чесноком.

Матис хохотнул.

Хозе приподнялся со стула:

— Вы что, оскорбить меня хотите?

— Нисколько. Всего лишь заметил, как распространены подобные заблуждения. А от вас, например, совсем чесноком не пахнет.

Хозе снова сел.

— Рад слышать, — многозначительно произнес он. — Если мне только покажется, что…

— Помолчи, — осадила его Жозетта. — Ты выставляешь себя на посмешище.

По счастью, в эту минуту появился сияющий мистер Куветли, и беседа перетекла в другое русло.

— Я пришел, — обратился мистер Куветли к Грэхему, — просить вас со мной выпить.

— Очень мило с вашей стороны. Но я уже сделал заказ. Может, это вы выпьете со мной?

— Вы сильно добры. Я, пожалуйста, буду вермут. — Он сел. — Вы повидали, что у нас новый пассажир?

— Да, месье Матис мне его показывал. — Грэхем взял у стюарда виски и заказал мистеру Куветли вермут.

— Греческий джентльмен, именем Мавродопулос. Он коммерсант.

— И чем же занимается? — Грэхем с облегчением убедился, что может обсуждать месье Мавродопулоса довольно спокойно. — Какие ведет дела?

— Мне все равно, — отозвалась Жозетта. — Я его только что видела. Уф-ф!

— А что с ним не так?

— Ей нравятся только простые и чистенькие, — мстительно проговорил Хозе. — А тот грек с виду грязный. Он бы и пах, пожалуй, грязно, но душится дешевым парфюмом. — Хозе послал воздушный поцелуй. — Nuit de Petits Gars! Numéro soixante-neuf! Cinq francs la bouteille.[40]

Лицо мадам Матис застыло.

— Ты невыносим, Хозе, — сказала Жозетта. — К тому же твой собственный парфюм стоит всего пятьдесят франков за флакон. Не надо так больше — это непристойно. Мадам не привыкла к твоим шуточкам и может обидеться.

Но мадам Матис уже обиделась.

— Как вам не стыдно, — гневно промолвила она. — Такое и при одних мужчинах говорить неприлично, а с вами здесь дамы!

— Да, — поддержал Матис. — Мы не ханжи, но некоторые вещи лучше в порядочном обществе не произносить.

Ему, похоже, было приятно хоть раз в чем-то согласиться с женой. Та сперва даже растерялась. Супруги решили выжать из случая все, что могли.

— Месье Галлиндо должен извиниться, — сказала мадам Матис.

— Я настаиваю, чтобы вы извинились перед моей женой, — добавил Матис.

— Извиняться? За что? — Хозе недоуменно вытаращился на них.

— Он извинится, — откликнулась Жозетта и, повернувшись к Хозе, перешла на испанский: — Извинись, дурак скабрезный. Хочешь нарваться на неприятности? Разве не видишь, что он рисуется перед женой? Он тебя на клочки разорвет.