Иосиф Брашинский - В ПОИСКАХ СКИФСКИХ СОКРОВИЩ

• Название: В ПОИСКАХ СКИФСКИХ СОКРОВИЩ
• Автор: Иосиф Брашинский
• Издательство: АКАДЕМИЯ НАУК СССР
• Жанр: История
• Год: 1979

---

Помимо электровой вазы, изображения скифов были па ряде других предметов из куль-обского погребения: на золотой бляшке изображены два скифа, пьющие обнявшись из одного ритона — сосуда в форме рога для питья вина. Это — сцена обряда побратимства, описанного древними писателями в рассказах об обычаях скифов. Греческий писатель Лукиан (II в. н. э.) повествует устами скифа Токсарида об этом обычае: «… когда кто-нибудь избран в друзья, происходит заключение союза и величайшая клятва: жить друг с другом и умереть, если понадобится, друг за друга. При этом мы поступаем так: надрезав себе пальцы, собираем кровь в чашу и, обнажив острия мечей, оба, держась друг за друга, пьем из нее; после этого нет ничего, что могло бы пас разъединить».

Золотые бляшки с изображениями скифов. Куль-Оба. IV в. до н. э. Эрмитаж.

Другие золотые бляшки изображают скифов с горитами на поясе и чашами в руке, двух скифов, стреляющих из луков, всадника с занесенпым копьем. Таким образом, куль-обские находки впервые подтвердили реальность сообщений древних писателей о скифах и их обычаях.

Золотые бляшки с изображениями скифов. Куль-Оба. IV в. до н. э. Эрмитаж.

За саркофагом царя в склепе лежал скелет раба конюха. За его головой в специальном углублении лежали кости лошади, греческие бронзовые поножи и шлем. Возле стен стояли два серебряных позолоченных таза и большое серебряное блюдо, а в них — целый набор серебряных сосудов (на одном из них — чеканные позолоченные изображения львов, терзающих оленей, на другом — дикие гуси, ловящие и поедающие рыб) и, кроме того, два ритона и килик — чаша для питья вина. По обеим сторонам дверей стояли большие медные котлы, а вдоль стены — четыре глиняные амфоры для вина. На полу склона было найдено несколько сотен бронзовых наконечников, стрел и железные наконечники копий.

Серебряные с позолотой кубки с изображениями по окружности. Куль-Оба.

Легко представить, какое впечатление произвели сокровища Куль-Обы на людей, присутствовавших при их открытии. Это была первая находка подобного рода. Никогда ранее глаз археолога не видел таких несметных богатств, извлеченных из глубины веков. Современники были ошеломлены. Вот краткая заметка, напечатанная 8 октября 1830 г. в «Одесском вестнике»: «Спешим известить читателей наших об археологическом открытии, весьма важном даже в такой стране, которая издавна славится сокровищами древности, скрытыми в ее недрах. Солдаты, заготовлявшие для матросских землянок камень в 6 верстах от Керчи, 22 минувшего сентября отрыли, по выборке камня с вершины горы, древнее, из огромных камней складенное здание. Когда проникли во внутренность оного, заметили, что это была древняя гробница. В ней найдено множество различных бронзовых, серебряных и золотых сосудов и вещей, коих некоторая часть самой изящной работы и цены по археологическому достоинству и качеству металла… Никогда еще в сем краю не было сделано подобного открытия в отношении к древностям. Золота разных достоинств содержится в них до 8 фунтов».

Три дня усердно трудились археологи: расчищали склеп и находившиеся в нем вещи, извлекая их оттуда со всяческими предосторожностями. Работа велась в опасных условиях — в любой момент свод и стены склепа могли обрушиться. Дюбрюкс, сообщая об этом, пишет: «. .. я чуть не сделался жертвою моей страсти к древностям и точности в исполнении поручения г. Стемпковского, приказавшего исследовать склеп и снять с него план». Очень мешали работе сотни любопытных, постоянно толпившиеся вокруг гробницы, нахлынув из Керчи и окрестных деревень, как только весть об открытии сокровищ разнеслась по округе. «Этих любопытных, — продолжает Дюбрюкс, — собралось тут несколько сот человек. .., они были свидетелями, как . .. огромный камень, отделившийся от свода . .. упал на то место, где я находился с двумя работниками несколько минут перед тем и которое было мною оставлено по случаю жаркого спора с офицером, заградившим свет, чтобы самомулучше видеть, и таким образом спасшим нам жизнь». Но несмотря на все эти затруднения, к концу дня 24 сентября работа была в основном закончена. Лишь небольшая часть склепа оставалась нерасчищенной и неисследованной из-за обвалившихся камней. Дюбрюкс, по его словам, был уверен, что ночью никто не посмеет войти в гробницу, так как любопытные зрители видели, как обрушилась южная стена склепа, чуть не задавившая работавших в нем, видели, «с каким страхом работники оставили меня (Дюбрюкса, — И. Б.) одного в склепе, бросились к дверям, толкая друг друга, чтобы скорее выйти». Тем не менее в целях предосторожности вход в склеп был завален большими камнями и поставлен караул — полицейский чиновник с двумя служителями. Те не хотели оставаться, ссылаясь на холодную ночь, на отсутствие пищи и другие неудобства, и, как только с кургана ушли археологи, покинули свой пост и караул. Судя по отчету Дюбрюкса, караул оставил вверенный ему пост самовольно, но вместе с тем в нем не отрицается и то, что Дюбрюкс лично присутствовал при рапорте Стемпковскому о снятии караула и не возражал против этого. Столь сильным, очевидно, было его убеждение, что никто не решится ночью проникпуть в гробницу. Однако он, как и власти, согласившиеся со снятием караула, ошибся, и эта ошибка обошлась науке очень дорого.

Когда утром следующего дня Дюбрюкс вернулся на курган, глазам его предстала ужасная картина разорения. Вход в склеп был расчищен от камней. Неисследованная его часть была очищена и отвалены все камни, угрожавшие падением со стен. Вход был расширен, а плиты пола были, несмотря на огромную величину, целиком выворочены. Ночью в склепе хозяйничали грабители. Обстоятельства ограбления стали известны лишь гораздо позже.

Вскоре распространился слух, что в городе тайно продают мелкие золотые предметы. Но лишь в начале зимы, и то с обещанием сохранить тайну, Дюбрюксу удалось увидеть у скупщиков краденого большую часть похищенных сокровищ. Он также узнал имя одного из грабителей. Им оказался некто Дмитрий Бавро, грек но происхождению, обязанный кое-чем Дюбрюксу и поэтому давший себя уговорить рассказать об обстоятельствах ограбления, а также отдать Стемиковскому имевшуюся у него золотую бляху в виде оленя и львиную головку, украшавшую конец шейной гривны, — единственные вещи, которые удалось спасти. Вот что рассказал Дмитрий Бавро.

После того как 24 сентября археологи покинули курган и караул оставил свой пост, едва стемнело, восемь или десять человек, прятавшихся за холмом, разобрали камни, которыми был завален вход в склеп, и проникли в него. Там они, сдвинув на середину камеры камни, оставшиеся в нерасчищенной ее части, нашли большое количество золотых бляшек. Не удовольствовавшись своей добычей, они, заметив несколько таких же бляшек в щелях пола и желая их достать, принялись выворачивать плиты пола. Под одной из них открылся тайник, содержавший несметные сокровища.

В тайнике грабители нашли тяжелую шейную гривну, украшенную на концах золотыми львиными головками, сама же она была сделана из бронзы и лишь обернута тонким золотым листом. Однако грабители, не зная этого и видя лишь блеск золота, ухватились за нее втроем и стали вырывать ее друг у друга из рук. Страсти накалялись, назревала кровавая драка, по шум поднимать было опасно — это понимали все, и эти трое согласились разделить гривну между собою. Схватив топор, один из них разрубил ее на три части. Так погибла эта ценная находка. От нее сохранились лишь украшавшие ее концы скульптурные львиные головки. Одну пз них, как сказано, Дмитрий Бавро вернул Стемпковскому, а вторая, совершенно сходная с первой и, кроме того, полностью совпадающая с описанием Дюбрюкса, была уже значительно позднее приобретена у французского нумизмата Сабатье, состоявшего на русской службе, и также поступила в Эрмитаж.

Та же участь, что и гривну, постигла и золотую обкладку горита, обломки которой Дюбрюкс еще успел увидеть у скупщиков краденого. Это замечательное произведение искусства также было варварски уничтожено грабителями при дележе добычи. По-видимому, еще многие другие бесцеппые творения искусства были похищены. Часть из них была переломана и переплавлена в слитки золота, часть продана, иные находки — надежно схоронены похитителями. Еще и много лет спустя, в 1859 г., в Керчи было куплено восемнадцать золотых бляшек из Куль-Обы.

Единственная ценная находка, которую удалось спасти, — это золотая бляха в виде оленя, возвращенная Дмитрием Бавро. Эта массивная бляха (вес ее 266 г), служившая центральным украшением кожаного щита, представляет собой стилизованную фигуру лежащего с подогнутыми ногами оленя. На его туловище помещены рельефные изображения льва, сидящего грифона и прыгающего зайца. Под шеей оленя — лежащая собака; один из его ветвистых рогов заканчивается головой барана. Вместо хвоста —- птичья голова.