Жорж Ленотр - Повседневная жизнь Парижа во времена Великой революции

• Название: Повседневная жизнь Парижа во времена Великой революции
• Автор: Жорж Ленотр
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-235-02936-4

Великая французская революция — одна из ярчайших страниц в истории человечества. Главные ее события происходили в Париже, где народ взял штурмом Бастилию и низвергнул монархию, где с трибуны Конвента провозглашались принципы свободы, равенства и братства, где революционеры истребляли друг друга в кровавой борьбе за власть. В конце XIX века известный французский историк Жорж Ленотр впервые попытался реконструировать парижские эпизоды революции, кропотливо воссоздавая колорит того времени, включая планировку домов, мебель и одежду парижан. На его страницах оживают Робеспьер и Дантон, королева Мария Антуанетта и безвестные санкюлоты. Книга Ленотра стала во Франции классической и много раз переиздавалась. На русский язык ее впервые перевели в 1895 году известная писательница Надежда Тэффи и ее сестра Елена Лохвицкая. Для настоящего издания этот перевод существенно обновлен и снабжен комментариями.

---

Итак, знаменитый клуб в 1791 году переселился из монастыря Кордельеров в залы Музея Парижа. Это установленный факт. Но Музей Парижа сам с 1787 года перекочевал с улицы Дофина в монастырь Кордельеров; таким образом, это двойное перемещение сводит на нет переселение Общества друзей прав человека и гражданина. Все это дает основания утверждать, что общество это вовсе не покидало старого монастыря, от которого оно и заимствовало то имя, под каким оно живет в истории[307].

Установив это, постараемся отыскать среди новых построек Медицинской школы, возвышающихся в наше время на участке древнего монастыря, точное место, где, согласно пышному выражению Лефева, «гремел» бурный клуб, бывший одним из могущественных орудий революции.

* * *

Монастырь в прошлом веке не был, как в наши дни, скромным, спокойным и чистеньким жилищем, мирно стоящим в глубине сада какого-нибудь предместья, чья дверь, осененная крестом, едва отличается от дверей других домов той же улицы. Тогда монастырь представлял собой целый город; у него была своя история, свои законы; старые стены его выдерживали осады; здания его возводились в течение долгих лет, и среди них можно было видеть и суровую башню аббатства, пережившую десять веков, и элегантный павильон во вкусе Людовика XV, среди арабесок которого красовалось изображение какой-нибудь святой в легкомысленном стиле мадам Помпадур.

С этой точки зрения монастырь Кордельеров был одним из самых интересных уголков старого Парижа, так как он был одним из древнейших. Когда лет пять-шесть назад начались работы по постройке новой Практической школы медицины, расчищенный участок дал довольно точное представление о месте, которое занимали раньше постройки и сады монастыря. Они раскинулись от улицы Антуан-Дюбуа до стен лицея Людовика Святого; с запада они граничили с улицей Господина Принца, а с востока — с церковью Сен-Ком; эта церковь возвышалась на том месте, где теперь образуют угол улицы Расина и Медицинской школы.

1 — галерея монастыря (после XVII века); 2 — больница; 3 — сад Кордельеров; 4 — двор монастыря; 6 — капитул; 7 — ризница; 8 — церковь; 9 — трапезная; 10 — старинный дом епископа Клермонского, перешедший в собственность монастыря; 11 — Сен-Комский священнический дом; 12 — Сен-Комская церковь; 13 — школа медицины и хирургии.

Вокруг этого большого монастырского поселка расположился густонаселенный квартал, главной артерией которого была улица Кордельеров. При входе на нее с улицы Лагарп, теперь расширенной и переделанной в бульвар Сен-Мишель, вы видели с левой стороны Сен-Ком, маленькую и скромную приходскую церковь, где находилась гробница г-на де Ля Пейрони, первого хирурга короля. И рядом, под тем же куполом, приютившим под сенью своей братство хирургов Сен-Кома, помещалась бесплатная Школа живописи; в ней в 1789 году насчитывалось полторы тысячи учеников, и она являлась одним из немногих учреждений старого режима, уцелевших во времена всех наших революций. Замечательно, что она даже не переменила своего места. Она и теперь помещается в старинных строениях Академии хирургии, возведенных в 1691 году архитекторами Шарлем и Луи Жуберами, где она разместилась в 1776 году, когда король велел построить чуть дальше по той же улице чудные здания Медицинской школы на месте, принадлежавшем Бургундскому училищу. Двери учебных залов Школы живописи и теперь еще украшены скульптурными изображениями ионического ордера и в честь хирургии, царствовавшей раньше в этих залах, носят соответствующую надпись:

Ad coedes nominum prisca Amphitheatra patebant Ut longum discant vivere nostra patent[308].

Но продолжим наше путешествие по улице Кордельеров, среди бывших владений монастыря. Старые дома, носящие в наши дни номера 11 и 13, составляют часть их, и в глубине их темных переходов видны почерневшие стены с высокими стрельчатыми окнами — это трапезная монахов. На уровне улицы Готфейль улица Медицинской школы теперь расширяется и образует площадь: здесь когда-то возвышалось массивное здание церкви Святой Магдалины кордельеров, в которую входили с улицы Обсерванс. Справа, напротив несуществующей ныне церкви, тянутся колоннады Медицинской школы, считавшейся тогда вторым по красоте зданием столицы[309]. Напротив, на углу улицы Готфейль, виднеется еще и теперь круглый клирос часовни премонстрантов, ставший потом кафе, а еще позже почтовой конторой[310]. Старый монастырь премонстрантов[311] выходил своей широкой папертью на улицу Готфейль; с паперти этой начиналась великолепная старинная лестница с железными скульптурными перилами.

За Медицинской школой улица Кордельеров сужается и старые дома скучиваются; некоторые из них, с левой стороны, пережили все перестройки и до сих пор выставляют напоказ свои облупившиеся старинные фасады, рядом с которыми красуются белые стены школы, не имеющие еще истории. Из окон этих древних строений, смотрящих теперь на деревья бульвара Сен-Жермен, можно было рассматривать квартиры Марата или Дантона; для того, кто любит мысленно переживать прошлое, эти развалины, крашенные известью и вызывающие презрение у любителей правильных линий, представляют собой немых свидетелей, которых тем не менее можно неустанно расспрашивать, как будто они могут говорить.

* * *

Церковь Кордельеров была одной из самых больших церквей Парижа[312]. Людовик Святой купил этот участок земли у аббатов Сен-Жермен-де-Пре, чтобы принести его в дар монахам ордена святого Франциска, жившим в Париже с 1217 года и по примеру своего патрона носившим вместо пояса веревку. Новая церковь была освящена в 1262 году во имя святой Магдалины. 19 ноября 1580 года в ней произошел пожар необычайной силы; огонь не могли погасить три дня, и церковь выгорела дотла, причем лишь с трудом удалось отстоять смежные постройки. Один францисканец, умерший позже в Понтуазе, перед смертью признался, что невольно был причиной этого несчастья. Этот монах[313], желая окончить свои молитвы, взял свечу и прикрепил ее к образу в приделе святого Антония Падуанского, где висело уже множество пожертвованных восковых изображений; когда он заснул, начался пожар, который разгорелся так быстро, что через минуту весь купол был объят пламенем и невозможно было принять какие-либо меры для его спасения[314].

Церковь Кордельеров была отстроена и снова освящена в 1606 году. Трудно было найти более неуютную и неудобную церковь; несмотря на это, там имелось несколько интересных картин, и много знатных семейств устроило там свои склепы; назовем для примера Лонгвилей, Безансонов, Ламуаньонов, Бульонов, а также графа де Сен-Поля, «которому отрубили голову на Гревской площади[315], при чем присутствовало более двухсот тысяч человек». Это, по справедливому суждению Жермена Бриса, доказывает, что Париж не сегодня стал густонаселенным городом. Португальский король дом Антонио также был погребен в церкви Кордельеров, как и Франсуа Бельфоре, автор «Летописи истории Франции» и романа из рыцарской жизни, откуда Шекспир заимствовал историю своего Гамлета. Бельфоре умер в 1583 году.

Со своими гробницами, почерневшими от времени деревянными сводами, амвоном, украшенным статуями святых Петра и Павла, главным алтарем с мраморными колоннами, готическим порталом, где стояла статуя Людовика Святого, «весьма ценившаяся антикварами и считавшаяся близкой к оригиналу», церковь Кордельеров, темная, узкая и тесная, была тем не менее одной из самых популярных церквей Парижа. Там служили обедни с музыкой, пользовавшейся в XVIII веке заслуженной известностью. На органе, который славился своим звуком, играл знаменитый артист Мируар. Ежегодно 8 мая, в День явления святого Михаила, там происходило общее собрание рыцарей ордена святого Михаила в присутствии «командора королевских орденов, назначенного для этой цели Его Величеством». Члены Французской академии также заказывали в церкви Кордельеров службы в случае смерти одного из своих собратьев.

Сам монастырь был одной из тех редкостей, которые парижане любят показывать иностранцам: его трапезная[316] и кухня пользовались репутацией наподобие той, какой теперь пользуются подобные учреждения церкви Инвалидов. Главным предметом восхищения зевак служила знаменитая решетка на четырех колесах, на которой можно было одновременно жарить целый воз рыбы.

В монастырь входили через высокие двери, находившиеся с той же стороны, что и портал церкви, то есть с улицы Обсерванс (теперь улица Антуан-Дюбуа), приблизительно напротив дома, имеющего теперь номер 4. Над ними была следующая надпись:

БОЛЬШОЙ МОНАСТЫРЬ ОРДЕНА СВ. ФРАНЦИСКА 1673.

Действительно, все строения вокруг церкви существовали с XVII века. Прежде всего шла широкая паперть, из-под навеса которой поднималась большая лестница, ведущая в здание для гостей, канцелярию и монастырскую гостиницу. Миновав паперть, входили в монастырь, который Пиганьоль описывал как «большое вытянутое здание с каменным полом». Все строения со стороны церкви имели всего один этаж, чтобы не затемнять окна приделов, тогда как корпуса зданий с другой стороны достигали трех этажей и включали в себя более ста комнат. Монастырь состоял из четырех коридоров с правильно выведенными сводами, низкие арки которых закрываются железными решетками, сделанными за счет нескольких жертвователей, в память о которых к решеткам прикреплены их гербы. Постройка этого здания была начата в 1673 году и окончена десять лет спустя, как видно из надписи, помещенной на двери близ капитула: