Лоуренс Шуновер - Блеск клинка

• Название: Блеск клинка
• Автор: Лоуренс Шуновер
• Издательство: Алетейя
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2001
• ISBN: 5-89329-352-5

Авантюрно-исторический роман Лоуренса Шуновера «Блеск клинка» (Lawrence Schoonover «The Burnished Blade») издан в 1948 году в Нью-Йорке знаменитым издательством «Макмиллан».

Действие романа происходит в XV веке во Франции, Константинополе и Трапезунде и охватывает период с весны 1431 года в Руане (время и место казни Жанны д’Арк, казнь и ее исторический фон подробно описаны в книге) до осени 1444 года в Константинополе и Трапезунде (за девять лет до падения Византии и за 17 лет до завоевания Трапезундской империи турками-османами).

Главный герой, выросший в доме одного из лучших оружейников Франции, специалиста по рыцарским доспехам (отсюда название книги), получает задание раскрыть источник контрабанды драгоценностей и наркотиков во Францию и с этой целью совершает плавание на Восток.

---

— Кто он, Генри? — спросил Пьер.

— Стражник на причале говорит, что это тот самый человек, который приходил с вами в то первое утро, сэр. Но он выглядит иначе, и я не понимаю, что он говорит.

Это был Теодор, но он сильно изменился. Он находился на ипподроме среди тысяч очевидцев порки Оглы и ужасной смерти Василия. Их стоны звучали для него как музыка. Он был чист, свеж, спокоен и прекрасно одет. Пьер видел его в первый раз после суда. На руке у него висел эффектный синий плащ.

— Он принадлежал моему отцу, — просто сказал Теодор. — Отец хотел, чтобы вы приняли его. Когда я рассказал ему, что вы отказались от плаща, в котором убили Стефанию, он поручил мне передать вам этот плащ. Милый отец, как и Стефания, предстал перед Господом.

Пьер благоговейно перекрестился. Джастин, не понимавший по-турецки, сделал то же самое.

— Я не слышал о смерти графа, вашего отца, — сказал Пьер. — Я очень сожалею.

— Отец ушел из жизни тихо и мирно неделю назад. Никто не надеялся на его долгую жизнь. Во мраке, сэр Питер, и без голоса Стефании… Так лучше.

Пьер пробормотал на латыни прекрасную молитву об усопших. Никто не вкладывал в нее столько смысла.

— Даруй им вечный покой, о, Боже; и пусть вечный свет сияет для них.

Он сказал сэру Джону, о ком он молится. Джастин искренне повторил молитву, предложил Теодору сесть и приказал Генри принести бокал вина.

Теодор произнес:

— Меня вызывают завтра ко двору императора, сэр Питер, и вас тоже пригласят, если уже не пригласили. Все знают, что ваше чествование не закончилось. — Он искренне и любезно улыбнулся. — Но только я один в целой империи, кроме официальных лиц, абсолютно точно знаю, что Великий Комнин сделает для вас. Я непосредственно участвую в этом, так получилось. Может быть, я нарушу обычаи, но не сделаю ничего бесчестного, если сообщу вам чуть раньше старого Воронова Крыла[34], который будет целый час объяснять вам, что для блага империи имущество Оглы должно быть поделено. Среди многих, кто получит долю этого имущества, будете и вы. Вы получите небольшое имение, ранее принадлежавшее Оглы. То самое, которое отец продал ему много лет назад.

Пьер не верил своим ушам.

— Разве это не преувеличение моих заслуг, сэр Теодор? Ваши показания в большей степени, чем мои, свидетельствовали против Оглы.

— Власти так не считают. Во всяком случае, Оглы был самым богатым человеком в Трапезунде. Вне зависимости от того, как поделят его имущество, значительная часть достанется императорам. Мое маленькое имение не составляет и тысячной доли богатства Оглы. Наша страна очень практична. Здесь считают, что умнее оказать честь влиятельному французу, чем бессильному понтийскому дворянину. Собственно говоря, если я должен платить арендную плату, я предпочитаю платить ее вам, а не Балта Оглы. Мне не к чему придраться в решении властей.

Отец не знал, подойдет ли вам этот плащ. Он подарил его вам с благословением, от всего сердца. Упомяну, что в нем, как и в том, другом, спрятана тонкая, легкая персидская кольчуга. Будет справедливо, если вы примете его, потому что он несет на себе девиз Талассополиса в вышитой вставке. Она напоминает императорский таблион и приличествует дворянину. Для нас девиз «Я помню», разумеется, означает память о Месембрии и Талассополисе до прихода первого Великого Комнина. Вы станете властителем или мегаскиром этого города, сэр Питер, и может быть, наш девиз будет что-то значить и для вас. У большинства людей есть, что вспомнить. Пусть плащ сохранит ваше доброе здоровье: он подарен от души, как и другой.

Моя первая просьба к моему новому лендлорду такова: позвольте мне снести с лица земли этот безобразный, мрачный караван-сарай, который ассоциируется у меня в памяти с несчастьем, бесчестием и смертью.

Пьер сделал такое резко отрицательное движение головой, что Джастину показалось, будто Теодор сказал нечто оскорбительное. Теодор был изумлен и разочарован.

— Не собираетесь же вы сохранить эту мрачную и бесполезную постройку?

— Она мрачная, но она может оказаться полезной, сэр Теодор.

Пьер рассказал ему вкратце о нехватке места на складах, высоких ценах всех товаров и других затруднениях, с которыми столкнулся французский купец в отсутствии здоровой конкуренции.

— Входит ли имение мегаскира Таллополиса в ваши владения? — спросил Пьер. — Эти слова трудно произносятся и ничего не значат для француза.

— Для грека они звучат прекрасно. Они означают: «Великий властитель Приморского города» — это крошечный городок, сэр Питер — и дают право владения. Раньше мегаскиром был мой отец, потом титул перешел к Оглы вместе с землей. Сейчас он принадлежит Великим Комнинам. Завтра вечером он станет вашим.

— Вы бы хотели получить его обратно?

Сэр Теодор в изумлении поднял брови.

— Ну конечно! Это же…

— Тогда не сносите караван-сарай. Один из кораблей французского министра пришел сегодня с ценным грузом. Я не могу ни найти место для него, ни быстро избавиться от него. Все товары ввезены в империю легально; все пошлины уплачены надлежащим образом. Что мешает принять груз в Талассополисе и разместить его в караван-сарае?

— Ничто не мешает, сэр Питер! Абсолютно не мешает — ни с позиций чести, ни с позиций закона. Это станет прекрасным уроком стервятникам на побережье. Я хорошо знаю их.

— Ваш караван-сарай может вместить грузы с пяти-шести судов. Если дела пойдут так, как вы говорите, что мешает разгружать часть или все корабли моего хозяина в Талассополисе, а не в Трапезунде? Разумеется, товары придется перегружать дважды. Это стоит денег.

До Теодора начали доходить большие перспективы предложения Пьера.

— Вы найдете в вашем маленьком приморском городке дешевую рабочую силу, сэр Питер. А благодаря безнравственной деятельности Оглы многие так называемые «рыбацкие» суда фактически являются лихтерами, способными перевозить грузы. Для этого их и построили. «Рыбаки» Талассополиса на самом деле портовые грузчики. Они умеют загрузить и разгрузить корабль в темноте. Им достаточно часто приходилось это делать. — Он засмеялся. — Представляю, как они поразятся, что можно работать при свете дня. Вы сделаете ваш поселок контрабандистов честным и процветающим, если пришлете достаточно кораблей, сэр Питер. Замечательная идея! В самом деле, я не стану сносить караван-сарай. И здесь есть множество мулов; они снова будут сытыми, потому что их держали исключительно для перевозки грузов из бухты в караван-сарай. Теперь владельцы будут поддерживать их в хорошей форме.

— Если меня вызовут ко двору и действительно отдадут ваше имение, сэр Теодор, мы с вами заключим справедливое соглашение. Я хочу, чтобы вы возможно скорей бы выкупили обратно ваши земли и приморский городок. И у меня есть план, который позволит сделать это быстрее, чем вы думаете. Вы говорите по-турецки. Знаете ли вы другие восточные языки, которые пригодились бы в общении с караванами?

— Я говорю по-персидски и по-турецки, владею армянским языком в достаточной степени, чтобы торговаться с купцами, и, разумеется, знаю арабский язык, который является прародителем половины восточных языков. Конечно, я не владею ими в такой степени, как турецким. Как вы знаете, почти каждый трапезундец немного понимает по-турецки.

— Может быть, вы знакомы с персоналом некоторых караванов?

— Знаком. Я должен был знать их. И их товары тоже. Многие годы Оглы платил нам преимущественно товарами, а не деньгами, даже когда мы нуждались в деньгах. Естественно, мне приходилось продавать эти товары, и я приобрел некоторый опыт в торговле. У меня был выбор — торговать или умереть с голоду.

— Судя по виду вашего замка, вы торговали умело. Я задал вам эти вопросы, потому что собираюсь, если Жак Кер согласится, предложить назначить вас французским посредником здесь. Мне кажется, что вы подходите для этого. К тому же ваши замок и караван-сарай идеально расположены. Если бы Оглы действовал немного старательнее и немного честнее, он мог бы совершенно легально зарабатывать огромные деньги, превратив Талассополис в конкурента Трапезунда.

Лицо Теодора просияло, но он предостерег:

— Многие люди станут домогаться доходного поста французского посредника, сэр Питер. Как вы знаете, это чрезвычайно почетное и важное для империи место. Выбор должен быть одобрен не только Жаком Кером, но и великим герцогом. Признаюсь, что я честолюбив. Ваше великодушное предложение, позволяющее мне выкупить имение, — это для меня сильнейшая побудительная причина работать на вас и вашего хозяина усердно и честно.

Он помолчал мгновение, повернув голову до боли знакомым движением, как Стефания, когда она к чему-то прислушивалась, потом продолжал:

— Вы, европейцы, действуете решительно и эффективно, почти грубо. Я уверен, что Оглы никогда не пришло бы в голову извлекать прибыль из караван-сарая законным путем. Если я не ошибаюсь, сэр Питер, старик Вороново Крыло поднялся на борт, чтобы вызвать вас ко двору.