Юрий Шубин - На Очень Секретных Основаниях - 2 (СИ)

• Название: На Очень Секретных Основаниях - 2 (СИ)
• Автор: Юрий Шубин
• Издательство: СИ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2016

Лучистые плети перемежающихся полей светящейся паутиной оплели воздух. Они вились узорами, сотканными из энергии портала. Мерцающий пузырь вздрагивал и покачивался, окутывая шлейфом бесшумных вспышек. Текучий, переменчивый свет, точно дождем омыл шар. Джульетта крепко зажмурилась. Но за веками плотно закрытых глаз, то и дело, вспыхивали искорки молний. Фосфоресцирующий шар зорба завращался, лопнул и рассыпался. Оболочка растворилась, словно клуб дыма, со сверхъестественной быстротой и бесшумностью. Оросив помещение ослепительным дождем. Воздух обдал холодом. Джульетта вздохнула и тотчас закашляла, открывая глаза и вглядываясь в не пойми чего. «Воняло гадостно.» Свет едва сочился через пробоину в низко нависающем потолке, затянутую хрупкой изморозью. Над головой, в сером бархате инея, качалось рваными кружевами отслоившееся потолочное покрытие. Под ногами девушки было спекшееся до заскорузлого состояния пятно грязи. Из земли по ступням карабкался холод. Запах гари стлался вокруг и сушил горло и рот, обдавая едкой вонью. В комнате царил бедлам. Вероятнее всего, это была трансформаторная. На стене, вспухшей волдырями, крепилась распределительная доска с приборами и рубильниками. Кругом проложены провода с толстой, покрытой оспинами, резиновой изоляцией. Порванные оголенные концы торчали из исковерканных металлических конструкций. На каждой вещи — слой пепла.

---

По команде Павлова, троица немедленно устремилась по бетонным ступеням вверх. Часть лестничного пролета кое где отсутствовала, и приходилось переступать через оголенные перекрытия. Окна были заставлены уцелевшей мебелью или заложены кирпичами. Колченогий диван, обивка которого была вспорота осколками и оттуда торчали пружины и пучки ваты, заслонял разрушенное окно.

Разведчик, путешественники во времени и мужчина с подмоченной репутацией, двигались по лестничным маршам, на самый верх. Следами многодневных пожаров висели капли расплавленного кирпича. Хрустящей коркой отваливались редкие остатки отслоившейся краски. Поскрипывали усеявшие пол обломки. Угол дома был разворочен снарядом. Дэвид разглядел лежку снайпера. Ему захотелось научить стрелка делать развевающуюся «кикимору». Ведь быть незаметным — жизненно важно для снайпера. Но агент понимал, что для этого еще не наступило время.

Длинная, но крутая лестница привела их на верхний этаж. Заминая наметенный снег под ногами, они быстро, в полуприседе направились к бронебойщикам.

Потолочные перекрытия на всех четырех этажах оставались почти нетронутыми. И это обеспечивало прочность здания. Дом вклинивался в расположение фашистских частей. Лишь в сторону Волги, к зданию мельницы, оставалась полоска нашей земли. Дом стал неприступным бастионом для врага, превратившись в главный узел обороны на этом участке.

Верхние окна напоминали амбразуры, с довольно широким сектором обстрела. Один миномет установили возле окна. Второй глядел из бойницы, прорубленной в стене. Вдоль уцелевшей кладки рядами по полу стояли оперенные снаряды, защищенные кирпичной выгородкой и, прикрывающими минометные мины сверху, листами железа.

Павлов попросил у бронебойщика оптику. Собрал вокруг себя поднадзорных и поднеся к глазам бинокль, стал пояснять открывающуюся эпическую картину:

— Они под немцами, те дома, — показал рукой Павлов, пробегая взглядом опорные точки немецкой обороны: — А гансики вон оттуда прут. Уже подкоп делали, чтобы под нас взрывчатку заложить. Но мы вовремя обнаружили и наказали.

Все здания в окрестностях имели условные названия: «молочный дом» — по цвету наружной окраски. «Г — образный дом». «Дом железнодорожников», «дом Военторга». Длинное здание «Военторга» ближе всех располагалось к «дому Павлова». И даже слышался галдеж фашистов. Ходы сообщения расходились по огневым точкам. Кое где четко виднелись стрелковые ячейки. Прорубленные ямы рвов и глазницы пулеметных гнезд соединялись в единую систему окопов. Все позиции, казалось, были на виду.

— Гитлеровцы прут весь день. Как с утра взяли те окопы — так ни с места, — обрисовал обстановку Павлов. — Мы отступили во вторую траншею. Вернуть первую линию окопов: в этом и состоит наша общая с вами задача.

Одолживший бинокль бронебойщик, в валенках и ватнике, примостился рядом на корточках. И закурив, выжидал, спрятав цигарку в кулак. У него было заморенное, но веселое лицо и тяжелые, грубые руки.

— Как у вас? — обратился к нему Павлов, возвращая бинокль.

Бронебойщик потер двумя пальцами переносицу и заговорил, косясь на чистое небо:

— Да «рама» недавно кружила. Минут двадцать как улетела. Вот соображаю, не то ждать, когда «лаптежники» с «худыми» утюжить начнут или загодя в подвал спускаться. Как думаешь, разведка?

Затрещали патроны в пулеметной ленте. Лежа за щитком, немного озябший на дневном морозе пулеметчик, садил короткими очередями, ведя беспокоящий огонь по противнику и проверяя окна «Военторга».

Вдруг, из окна второго этажа, немцы открыли ответный огонь.

Павлов подсел, чтобы не мелькать по горизонту.

— Хорошо еще в доме шахты лифта нет. А то бы диванных подушек накидали. Мешков с сеном побольше. Перин слоями настелили и прямо отсюда вниз прыгали, — отшутился Павлов. — Ты мне лучше скажи, как раскатать укрепившихся фрицев под орех? Ума не приложу, чего немцы за этот крохотный плацдарм уцепились?

Бронебойщик разведчику не ответил. Он произвел выстрел из противотанкового ружья и в прах разнес обнаружившую себя позицию немцев. Из окна «Военторга» повалил дым, смешанный с кирпичной пылью. Превратив комнату на втором этаже универмага в пылающие обломки. В сизых клубах порохового дыма, потомки тевтонцев отправились к праотцам.

Гитлеровцы открыли огонь с особым остервенением. Дробя уцелевшие стены здания в каменную крошку.

— Осторожно! — крикнул один из минометчиков: — Дальше от окон!

Бронебойщики бегом поменяли позицию. Павлов, со своими новыми бойцами, последовал его примеру.

В хорошую погоду люди на войне умирают чаще. Можно сожалеть по этому поводу, но таковы факты.

Солнце сверкало чистым алмазом. Ахнул гром.

Что-то тревожно царапнуло внутри. Джульетта, сжавшись, сразу заподозрила неладное. Спинным мозгом ощутив скользкий холодок. От мрачного предчувствия надвигающегося ужаса пробирала дрожь.

Начало гудеть и ухать. Зеркало неба покрылось холодным, стальным блеском и огненными бликами. Сверкнули вспышки разрывов. Залаяли зенитки. Грохот неумолимо усиливался. Он был громоподобным. Густое, тугое гудение полчищ нарастало.

— Очистить этаж! — последовал чуть запоздавший приказ.

Бездонное пространство неба вспороли самолеты с крестами на крыльях. Они ринулись вдоль реки, на предельной скорости, атакуя переправу и набережную Волги, превращенную в мощный укрепленный район. Шквал пуль авиационных пулеметов показался сплошной пеленой дождя, беспощадно разящего землю. Холодной и безжалостной. Не дающей шанса пуститься наутек.

Чтобы не попасть под огонь проносящихся «Мессершмиттов» и ревущих «Юнкерсов», Джульетте пришлось упасть ничком.

Распластанный по берегу реки город накрыл бас бомбардировщиков. Яростные, огненные плевки зениток раскрасили водянистое небо ватными шапками разрывающихся снарядов.

Почти на пороге восприятия, Дэвид увидел, как стремительно падают крохотные капельки бомб. Каждый взрыв поднимал столб брызг из земли и снега.

«Тут пока не существует никакой системы раннего обнаружения и наведения», — промелькнуло в голове агента времени.

Каскады бомбовых разрывов вздыбились огненной стеной. Ревущая мгла наливалась, все прочнее связывая землю и небо. Бомбы сыпались дождем, приближая сплошное море огня. Черными, высокими, огненными фонтанами прогремели взрывы на дальнем конце улицы. За ними поднималась темнота, чтобы поглотить небо. Прямо у него на глазах этажи взлетали на воздух целыми подъездами. Стены складывались, чердаки проваливались и их принимали подвалы. Тотчас железная, скрежещущая осколками волна сплошных разрывов накрыла площадь и «дом Павлова».

Здание пошатнулось, как выдернутое из под ног корыто. Дэвида откинуло, словно воробья ураганным вихрем. В верху надрывисто выли моторы. Свист бомб, спешащих изо всех своих железных сил к земле, закладывал уши.

ВРЕМЯ меняло способ их убийства.

Оглушенный Дэвид ошалело вскочил, забыв об угрозе собственной жизни, и рванулся к Джульетте. Выли осколки. Гибель неминуемо ходила по головам. Не думая ни о чем, кроме взятой на попечение девушки, Дэвид схватил профессорскую дочку за руку, даже не позволив ей подняться. Волоком перетащил к простенку между окнами и залег, накрыв Джульетту собой. Стиснув зубы, Дэвид ожидал, что взрывом бомбы его разнесет на куски. В этот момент раздался короткий низкий вой падающего снаряда и страшная сила взрыва подбросила минометчика так высоко, словно он был резиновым. Человек упал, раскроенный в решето. Воздух пронизывал свист осколков. Мгла клокотала вокруг, погружая их в самое пекло бомбового удара. Даже свет сквозь нее казался каменно-серым. Стены заходили ходуном. Качались этажи. Пол дрожал как студень. Творилось такое, что голову нельзя высунуть. Ситуация была безнадежной. С грохотом сыпались кирпичи и доски. Казалось, земля сама по себе изрыгает молнии, источая пыль и черный дым. Происходило что-то немыслимое. Жужжали и шлепались рядом осколки. Трудно было себе представить, что в страшных вихрях взрывов останется, сохранит себя хоть что-то живое.

Началась долгая, методичная бомбежка. У которой не было спадов и передышек.

Джульетте безумно хотелось кричать, бежать на край света, только бы спрятаться от этого кошмара. Но она лишь тихо давилась собственными рыданиями.

Неистовствовали зенитки. Двухмоторный, цельнометаллический бомбардировщик дальнего действия, «He 111», освободил бомболюки от смертоносного груза и уже собирался пойти на разворот с набором высоты. Когда самолет тряхнуло и вспыхнул сноп огня. Бензобаки в левом крыле, несмотря на броневую защиту, разнесло на куски. В густом облаке дыма бурлило огненное, искрящееся пламя. Бомбардировщик резко завалился на бок и его потащило вниз. Рев левого двигателя мгновенно оборвался. За подбитым «Хейнкелем» растянулся длинный шлейф синеватого маслянистого дыма. Безжизненная тяжесть метала пересекла Волгу целиком, и красно-черная, свергнутая с неба, комета, влепилась в землю далеко в заснеженной степи.