Виталий Каплан - Масть

• Название: Масть
• Автор: Виталий Каплан
• Жанр: Боевое фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-099457-1

Конец XVIII века, Россия. У ставшего Тёмным Иным гвардейского поручика Андрея Полынского не задалась служба в Дневном Дозоре Санкт-Петербурга, и он переводится в Тверь. Казалось бы – сонная провинция, но ведь известно, что в тихой воде… Юноша не сразу осознает, что новый начальник использует его в качестве пешки в тонкой игре, причем пешки, способной превратиться в совершенно неожиданную фигуру.

---

Что ж, в этом был резон. Обычно ведь магию мы чувствуем по колебанию Сумрака, откуда Иной черпает силу, а тут уже ничего не колеблется, давным-давно отколебалось и успокоилось, теперь артефакт потихоньку разряжается, и обнаружить его можно только особыми, довольно тонкими заклятьями. И то если заранее знать, что ищешь. А случайно заметить – никак.

– Всё равно боязно, – признался дядя. – Очень мне не нравится недавнее приключение твоё в берёзовой роще. Выходит, есть у графини к тебе некий интерес, уж коли человечка своего отрядила тебе в охрану. Причём не абы кого, а мага второго ранга…

– Такой юный – и уже второй ранг? – хмыкнул я.

– Может, уже и на первый вытянет, – огорошил меня дядя. – Удивительно способный мальчик. Завидно, что не я его отыскал. Такие мальчики, знаешь ли, на дороге не валяются. Хотя этот Костя как раз и валялся. Нищий он был, представляешь? Из государственных крестьян… дом сгорел, родители в дыму задохнулись… в живых остался только дед старый… а мальчонке тогда семь лет было, и повезло ему – у крёстного ночевал. Ну и пошли они с дедом по дорогам милостыню просить…

– Беглые, значит? – уточнил я.

– По закону так, – подтвердил дядя. – Только никто их не ловил. Сам подумай, ну кому они нужны – малец и дряхлый дед! В общем, скитались три года, потом дед помер, удар случился. Под Рождество, близ Торжка, на тракте. А мальчонка обхватил его, окоченевшего, и вместе с ним замёрзнуть решил. Отчаяние накатило! Эх, будь я там в ту минуту! Тотчас бы велел ему тень свою поднять, в Сумрак втащил, и был бы теперь у нас в Дозоре превосходный маг первого ранга! Но иначе вышло. Графине он на пути попался, ехала она проведать дальнее своё имение, Колываново… В общем, подобрали мальчонку, обогрели, накормили, утешили… и взяла Виктория Евгеньевна его к себе в школу. А как оттаял Костя душой, как захотелось ему вновь жить – тогда и посвящение ему устроила. В Дозоре с четырнадцати, первый ученик… а главное, воспитали его как истинного Светлого. Заметь, медведя он завалил, а людей не тронул, намеренно поверх голов палил. Не уверен я, что сама графиня, случись она там, была бы столь милосердна. Умерщвлять, может, и не стала бы, а заклятья сурового не пожалела бы. Горячая у неё кровь, польские корни…

– Откуда вы эту историю с такими подробностями знаете? – удивился я.

– Эх, Андрюша, – рассмеялся дядюшка, – тут тебе не Петербург. Тверь – город маленький, Иных не много, все бок о бок трёмся, и Тёмные, и Светлые. Враждовать, конечно, враждуем, но давно уже как следует не дрались. Так что историю сию мне сама же Виктория Евгеньевна и рассказала, как-то за партией в шахматы. Играет она, кстати, слабенько… даже хуже тебя, – подпустил он шпильку в моей адрес. – Но это в шахматах, а в жизни старуха довольно лукава… Вот и беспокоит меня её забота о тебе. Вряд ли из одного лишь благородства… Костенька, конечно, в это верит… знал бы он хотя бы десятую долю графининых хитростей… Я, кстати, тебя тщательно проверил, сразу же как ты наутро с докладом ко мне явился. Не обнаружил следящих заклятий… но хоть мы с нею и оба Высшие, а неизвестно ещё, кто сильнее. Может, навесила тебе такое, что и мне недоступно…

– А если так, что же делать? – скривился я. Очень не радовало меня быть у старухи «под шляпою», как называл это Харальд. Если оно так – это значит, в любой миг подсмотреть может? И когда я в Сумрак ныряю, и когда в нужнике с расстёгнутыми штанами сижу, и когда с какой-нибудь пылкой местной бабёнкой на перинах кувыркаюсь?

– А что тут поделаешь? Жить, – просто ответил дядюшка. – Если у супостата сила запредельная, с которой тебе вовек не сравниться, – значит выбрось его вообще из головы и живи как живётся. Там, где ты ничего не можешь, ты не должен ничего хотеть. И это не столь уж трудно. Привыкнешь. Вспомни давние времена, когда был ты обычным человеком и в Господа веровал. Знал же, что ежесекундно надзирает Он над тобой… и что? Меньше от того проказил?

– Может, и меньше, – хмуро возразил я. – И потом, то ж Господь, Он милосердный, Он простит… если вовремя покаяться… А тут графиня. Сравнили ежа с волком…

– Милосердный, но справедливый, – напомнил дядя Яник. – И наказать ещё как может! Во всяком случае, ты же именно так и верил, да?

– Верил, – вынужденно согласился я. – А вы, дядюшка, сейчас совсем не веруете? Там, в столице, некоторые наши всё же молились Богу… Викентий, Марфа Семёновна… Иные ведь, и обучение проходили, как и я. Всё то им про химеры разума говорили, что и мне. А вот верят же!

– Есть, Андрюша, вещи, которые не следует копать слишком глубоко, – нахмурился дядюшка. – А то и правды не доищешься, и вкуса жизни лишишься. И потому вернёмся на первое… то есть к нашей несравненной Виктории Евгеньевне. Будем исходить из того, что её заклятий на тебе пока нет. Но это пока… Будем проверяться ежедневно и следить, чтобы не наследить… Поэтому, пока Алёшка в Дозоре нашем не окажется, поменьше вообще твори заклятий. Артефактами я тебя снабжу, запасец накоплен немалый…

Сейчас один такой был вшит за подкладку моего камзола. Вернее, одна такая. Потрёпанная карта, дама пик, проколотая в нескольких местах иголкой. С помощью этой дамы я мог любую партию свести и к своей победе, и к поражению. Надо было всего лишь мысленно произнести «виктория» или «афронт». Произносить «виктория» я чуть опасался: вдруг всё-таки есть какая-то магическая связь между мною и графиней, и услышит она, взглянет волшебным оком? Не то чтобы я всерьёз в такое верил, но каждый раз, когда призывал победу, сердце у меня ёкало.

А ставки меж тем росли, и ощутимо. Секунд-майор распалился, азарт завладел его умом безраздельно, и сейчас думал он даже не о прибылях и убылях, а только о самой игре. Очень ему хотелось поймать за хвост фортуну…

Уже не на гривенники шёл счёт и даже не на рубли – на золотые червонцы. И конечно, наша с Терентием Львовичем игра не осталась без внимания окружающих. В благородной зале не одни же мы были… Вот подсел к нам заинтересовавшийся письмоводитель из полицейской части на Никольской, вот уже крутится рядом обедневший помещик Носиков… зол он на секунд-майора, что на Масленице продул ему сорок рублей… и это замечательно! Свидетель, недоброжелательно настроенный к господину Скудельникову, очень полезен. Впоследствии будет убеждать общество, что игра происходила честно, честнее некуда.

Пока что шла она с переменным успехом. Сперва Терентий Львович продул мне аж двести рублей, потом с лихвой их отыграл и сейчас ставил в заклад своих лошадей. Но сие поползновение я пресёк.

«Никакого движимого и недвижимого имущества в заклад! – предостерегал меня дядюшка. – Такой заклад потом легче будет оспорить в суде, легче будет доказать, что сие было ставкой в игре. Только деньги! Только именные векселя! К тому же стоимость своего имущества Терентий будет оценивать на глазок, и непременно в сторону увеличения. Знаю я таких Терентиев! А стало быть, тем безвыходнее потом окажется его долг».

Затем, чтобы подбавить перцу в игру, я продул ни много ни мало домовладение питерской тётушки. Думал отыграться, поставил её дворню – да спустил и её. Как истинный дворянин я немедленно выписал господину Скудельникову вексель. После чего мне вдруг повезло, и вексель был торжественно разорван в клочки. Повезло мне и дальше – когда секунд-майор поставил на кон аж целое имение Белый Ключ. Впрочем, вскоре Белый Ключ вернулся к владельцу… увы, ненадолго. Фортуна, доселе вертевшаяся перед ним, как уличная девка, то передом, то задом, в итоге повела себя как та же девка, не получившая обещанной платы.

Терентий Львович спустил всё. Абсолютно всё. Проигрыш был колоссален… проигрыш подобен был секире палача, отделяющей голову преступника от шеи. А ведь не раз предупреждал его Павел Иванович: может, хватит? Может, на сём и остановимся? И письмоводитель с господином Носиковым были тому свидетелями, и коллежский асессор Матвей Антонович Самарцев (папенька той самой девицы Катеньки, с которой я отплясывал на балу у графини), и великовозрастный учащийся старшего класса Половников (которого за пребывание в трактире вообще-то следовало высечь… надеюсь, строгий смотритель училища господин Полуэктов примет соответствующие меры).

Но как ни увещевал Терентия Львовича новый его знакомец Павел Иванович, а желание отыграться оказалось сильнее. Когда трефовый мой король покрыл жалкого его валета, несколько мгновений моргал он глазами, не в силах поверить случившемуся.

– Что ж, игра есть игра, – вздохнул Павел Иванович. – Надеюсь, Терентий, ты поступишь как истинный дворянин?

И доведённый до исступления истинный дворянин выписал мне соответствующий вексель. Разумеется, в сей бумаге ни слова не было о карточной игре, а говорилось лишь о том, что господин Скудельников обязуется выплатить господину Уточкину восемь тысяч триста сорок рублей ассигнациями, некогда взятые им в долг. Для верности я попросил поставить свои подписи свидетелей – что те с огромным удовольствием и сделали, за исключением юного Половникова, сообразившего, что лучше ему в истории этой не мелькать.