Борис Шейнин - В недрах планеты

• Название: В недрах планеты
• Автор: Борис Шейнин
• Издательство: Журнал «Наука и жизнь», №№ 1-2
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1962

Киноповесть о приключениях недронавтов в глубинах земли.

Журнал «Наука и жизнь», №№ 1-2, 1962 год.

---

— Что это? — торжествующе спрашивает Егоров, передавая шар-патрон Таланину.

Таланин раскрывает шар. Он берет каплю образовавшейся в нем жидкости, растирает ее на ладони, нюхает.

— Что это? — повторяет вопрос Егоров.

— Нефть.

— Нужны еще доказательства? Поднимаясь из глубин в верхние слои, газы Земли превращаются в нефть… В двух словах: нефть — это результат дыхания глубин, а вовсе не остатки живых организмов. И вот вам из этого практический вывод: во-первых, запасы нефти на нашей планете можно считать безграничными. Во-вторых, добывать нефть можно везде, в любом месте. Любой район земного шара нефтеносный. Разница лишь в глубине залегания газов.

Движется диск на циферблате часов, сменяются дни и ночи. И каждый час полон новых впечатлений. Смена пластов происходит резко, словно переворачиваются страницы книги.

Серую темноту гранита сменяет хрустальная чистота неба. И уже несколько мгновений спустя корабль продвигается в залежах изумрудов, и кажется, что он повисает в пронизанных солнечными лучами морских волнах.

Темнота… Светящиеся точки делают ее похожей на звездное небо. Вот оно прошивается нитями двуокиси титана… И так же неожиданно снова на нас опрокидывается ночь.

Стрелка, глубиномера упрямо продолжает свой путь: 30 километров… 35… В прозрачном глобусе пунктир вырисовывает путь корабля.

— Прошли линию Мохоровичича, миновали земную кору, — слышу усиленный диктофоном голос Егорова.

С тех пор, как вошли в ультраосновные породы, темп движения упал… Мешают лежащие на пути глыбы алмазов…

Сквозь золотистые алмазные залежи движется корабль. Мне кажется, я слышу скрежет, скрип обшивки.

Иногда корабль останавливается, пятится, если можно так сказать о корабле, когда он немного поднимается вверх. Затем он с новой силой набрасывается на вещество, которое до сих пор считали самым твердым на Земле.

Вокруг — нагромождения алмазных глыб. Они лежат на дне, на стенах, висят, как облака в небе.

Внезапно корабль останавливается.

— Смотрите, ведь это пещера! — восклицает Таланин.

— Собственно говоря, не совсем пещера… — отвечает Егоров, геофизические приборы ее не регистрировали… Полость заполнена сдавленным газом.

— Но почему остановился корабль? — спрашиваю я.

Таланин берется за рычаги управления. Он пробует включить двигатель. Но безрезультатно…

— В двух словах… сели, — говорит наконец Егоров.

— Это уже не в двух, а в одном, — угрюмо отвечает Таланин. Он подходит к гамма-квантовому видеоскопу и всматривается в очертания необычной пещеры.

— Какое давление газа внутри полости?

— Семь тысяч восемьсот сорок атмосфер.

— Приближенно восемь, — рассуждает вслух Таланин. — А донные океанские скафандры могут выдержать десять тысяч. У них десятикратный запас прочности.

— Но здесь девятьсот градусов… — начинает понимать ход мыслей Таланина Егоров.

— Девятьсот? Сейчас я подсчитаю…

Он записывает на листке формулу. Кодирует ее и запускает ленту в приемное устройство счетной машины.

И вот в его руках ответ, составленный электронным математиком.

— Смотрите… По крайней мере десять минут температура внутри скафандра продержится на уровне сорока градусов.

Мы — Егоров и я — помогаем Таланину влезть в металлический панцирь донного скафандра.

Сергей Петрович сразу становится похожим на сказочного великана-рыцаря.

— Сережа, только помните… не больше десяти минут. Если почувствуете слабость, немедленно возвращайтесь.

Из-за прозрачной маски скафандра видны веселые глаза Таланина. Давненько не плавал! Он протягивает для рукопожатия стальную ладонь.

За ним медленно задвигаются двери-шлюзы.

Медленно, как водолаз по дну, Таланин передвигается к выходу. Плавно работая руками и ногами, он выплывает из отсека корабля.

Перед ним, освещенные голубоватым сиянием, золотисто-белые провалы огромной пещеры. Словно вырублена топором унизанная огромными сверкающими голубовато-золотистыми кристаллами стена. Пол похож на оцепеневшие волны морского прибоя.

Сделав плавный вираж, Таланин разворачивается и подплывает к корпусу корабля. Как у бесконечного зеркала, движется он вдоль его полированной поверхности.

Мы помогаем Таланину снять скафандр. Я подношу к его губам маску кислородного прибора. Таланин открывает глаза.

— Глупей не придумаешь… — говорит он. Мы молча переглядываемся.

— Алмазная глыба, — продолжает Таланин, — заклинила камеру двигателя… Как заслонка… Надо ее разбить… Но дело вот в чем. Сжатия в первой камере маловато. Если бы она прошла ну на полметра дальше. Вот сюда… Тогда другое дело.

— Но как это могло случиться?

— Возможно, глыба подплыла сбоку, вне фокуса ультразвукового бура.

— А если повернуть бур? — спрашивает Егоров.

— В том-то и дело, что конструкцией корабля это не предусмотрено. Надо взрывать глыбу.

— Взрывать? — Егоров морщится, точно проглотил что-то горькое. — Вы подумали о последствиях?

— Разве взрыв угрожает кораблю? — спрашиваю я.

— Кораблю, конечно, не угрожает. В двух словах: взрыв зарегистрируют станции подземного наблюдения. Он будет понят как сигнал бедствия, просьба помощи… Нет, этого надо избежать…

Таланин вскакивает на ноги. Он тянется к донному скафандру.

— Есть выход. Дробить глыбу. — Он смотрит на меня, почему-то ожидая возражения.

— А если такое повторится, — спрашиваю все-таки я, — там, где нельзя будет выйти из корабля?

— Глубина помогает нам. Давление даже алмазы делает пластичными… — говорит Егоров.

Они оба смотрят на меня, ожидая новых возражений. Я молча киваю головой.

Неподвижно лежит в пещере корабль.

Таланин подплывает к застрявшей у его «горла» глыбе. В его руках небольшой пневматический молот, который обычно используют геологи, Таланин подводит инструмент к поверхности глыбы.

На глыбе не остается следа.

Таланин подплывает с другой стороны…

Снова короткими пулеметными очередями стрекочет молот.

Алмаз — чрезвычайно твердый материал. Но в то же время он и хрупок. Все дело в том, вдоль или поперек граней кристалле направляется усилие… Это свойство «спайности». О нем знают школьники…

Таланин продолжает «прощупывать» молотом гигантский кристалл. Надо найти единственно правильный угол для приложения инструмента.

Под маской — раскрасневшееся лицо Таланина. По его щекам сползают капли пота.

В салоне совещание.

— …Дело вот в чем, — говорит Таланин. — Это не алмаз. У этого минерала твердость алмаза, но совершенно отсутствует спокойность…

— И все же от взрыва надо воздержаться, — твердит Егоров.

Следующим работает Егоров. Загадочный минерал продолжает сопротивляться.

Теперь моя очередь. Я протягиваю руку к своему скафандру, но меня опережает Таланин.

— Ничего. Мы сами управимся.

— Я такой же член экипажа, как и все, — пытаюсь возражать я, — и наравне со всеми…

Но Таланин не дает мне закончить. Он вдруг обнимает меня.

— Дорогой мой доктор, кто тебя-то лечить будет? Вот в чем дело. Потерпи, друг!

И снова стрекочет пневматический молот. Снова работает Таланин в наполненной сдавленным газом пещере.

Наконец минерал поддается. Сначала под острием молота в нем проскакивает линия трещины… Потом отламывается кусок.

Между поверхностью камеры и кристаллом возникает небольшой зазор. Буквально игольное ушко. В прозрачной среде сжатого газа образуется завихрение, смерч… Он устремляется с грохотом в камеру.

Пока я помогаю Таланину раздеться, Егоров рассматривает частицу загадочного минерала, которую захватил с собой Таланин.

Голубовато-золотистый, похожий на алмаз кристалл вдруг начинает мутнеть изнутри. Он за несколько минут становится белым, как известь, и рассыпается в порошок.

Очевидно, этот кристалл может существовать только в условиях высоких давлений и температур…

Мы смотрим, как Егоров ссыпает на листок бумаги белый порошок.

Таланин берется за рычаги управления.

На экран видеоскопа выплывает глыба. Ее словно выплюнул корабль. Плавно покачиваясь перед носом корабля, глыба плывет, удаляясь от нас.

Автоматически включается в работу ультразвуковой бур. Это — грозное оружие. Его «снаряды» невидимы. Зато видно, как глыба, в которую они попали, исчезает, растворяется в среде сдавленного газа.

Путь свободен.

Снова сквозь темные слои базальта движется корабль. Мгновение — и нас ослепляет огненная жидкость. Кажется, что она выливается на нас с экрана видеоскопа.

— Неужели это магма? Плывем, как грешники в аду, — улыбается Егоров.