Алла Конова - Свет глубоких недр

• Название: Свет глубоких недр
• Автор: Алла Конова
• Жанр: Научная Фантастика

---

— Саша! Саша, быстрее! — опять и опять звал Вадим.

4

Ребята подошли неожиданно быстро. Предупрежденные Вадимом, они нашли безопасный спуск. Вадиму пришлось остаться у входа. Он, мучительно переживая свою беспомощность, все прижимал и прижимал к глазам комья снега. Каждую минуту пытался смотреть. Ничего, кроме кровавой пелены.

— Ле-ля! Ле-ля! Ле-ля! — капала где-то вода.

— Ле-о-ля! Ле-оля! — вырывались пары из расщелин.

Сидеть… Ждать… Темнота рассеется… Холод на глаза…

Александр Павлович и Эдуард двинулись в глубину.

Первое ответвление. Повеяло холодом и гнилью… Она не могла свернуть сюда. Она шла к теплу. Или… Или увидела необычное.

Необычное обнаружил Эдуард.

Он шел впереди, ощупывая электрическим фонариком дорогу и стены.

— Что это?

Быстро наклонился. Но его опередил Александр. Он жадно ласкал пальцами опалесцирующую поверхность камня. Вернее, не камня, а край натека, прозрачного и даже в этом жалком свете переливающегося всеми цветами радуги.

— Опал… Благородный опал… — сдавленно шептал Саша. — Не гейзерит, а благородный опал! Не единичный камень, а целый окаменевший поток, слабо сияющий, как будто живой!

Эта драгоценная дорога слегка поднималась куда-то вверх.

Ничего удивительного нет в том, что здесь, в районе активной деятельности термальных вод, выделилась аморфная кремниевая кислота- опал. Из этого минерала слагаются горные породы — гейзерит. Но редкий благородный опал! Для его возникновения нужны особые условия.

Дорога кончилась… сиянием… Издали они заметили его овальное светящееся пятно.

Эдуард первым полез в узкую щель. Александр Павлович сразу же за ним.

И наконец свечение расширилось. Как будто вокруг не стены, а солнечное море… Даже глаза сощурились… Ребята выпрямились во весь рост. Тепло… Невесомые гирлянды льда исчезли. Странный вкус водяных паров не раздражает. Наоборот, кажется приятным. Только голова немного кружится.

Здесь, в глубине земли, не требовалось искусственного освещения. Приятный рассеянный, почти дневной свет. Небольшое помещение как бы расширяется в мутно сияющих стенах.

«Радиоактивность», — одновременно подумали они и одновременно оглянулись.

Светящаяся келья других проходов не имела.

— Ясно: ее здесь нет, — сказал Александр. — Вернемся потом. А сейчас — быстрее выбираться. Излучение может быть слишком сильным.

С досадой думал: «Нечем замерить. Как же я не захватил индикатор? Какие силы создали это все? И почему?»

— Саша! Посмотри, — остановил его у самого выхода Эдуард, — кто-то отколол недавно на этой отполированной поверхности кусок…

Стены пещеры действительно казались отполированными. И только в одном месте отколот правильный шестигранник, сантиметра в два длиной.

— А вот и камень инородный, как будто им отбито.

Эдуард притронулся рукой к месту скола и резко отшатнулся.

— Ток!

— Что такое, — оглянулся уже пробирающийся в лаз Саша.

— Бьет током!

— Ты что? Нелепость!

Саша вернулся.

— Не сильно, но бьет…

Саша поднес пальцы к сколу и отскочил.

— Что за чертовщина! Даже треск. Слышал?

— И искры видел, — криво улыбнулся Эдуард.

— Сейчас надо Лельку искать. А к этому мы еще вернемся! Мы обязательно вернемся!

Они выползли из грота и двинулись дальше по туннелю туда, где в свете карманного фонарика клубились белесые пары теплой воды… Влага оседала на лицах.

5

Вадим сидел у входа и мучительно слушал. Он был рад, что различает свет и тень. Отвернется в пещеру — темень. Повернется к выходу — светлеет.

Скорее бы, пусть скорее мутными контурами начнут вырисовываться скалы… камни… сопки…

Под ногами товарищей лабиринт ожил. Многократное эхо превращало шаги в странный гул. И он слушал этот голос. Чувствовал: страшно устал, может уснуть здесь же, прямо на камнях. Все в полузабытьи. А свет не пробивается в незрячие глаза.

И вдруг… В отдаленном шуме — новый, едва уловимый звук. Раньше, когда были глаза, он бы его не различил. Но теперь весь мир сконцентрировался в звуках. И этот, мягкий, что даже эха не порождает, — несомненно приближается. Вадим вскочил, повернувшись к нему лицом…

Голос изумленно-ясный:

— Димка! Ты?

— Лелька! Лелька! — закричал он. Вот почему так взволнованно слушал: чувствовал — она приближается. Холодные пальцы сжали его виски.

— Что с тобой? Глаза? Больно?

— Ничего… Ничего… — шептал он. Притронулся рукой к холодному плечу.

— Замерзла. Оденься. Где-то здесь твой лыжник.

В одно мгновенье Лелька натянула на себя куртку и брюки.

— Что же ты с глазами так…

Она не добавила — неосторожно. Поняла: не берег глаза, потому что быстрее хотел увидеть ее.

— Завтра будет легче….. Ой! Самое главное! Посмотри, что я нашла… Ну, хоть пощупай…

Сунула ему в пальцы нежные и гибкие пластинки.

— Они малиновые, очень красивые. И вот еще этот прозрачный кристалл. Едва отбила от стены. Чувствуешь? Холодный. А там он светится. Там столько удивительного…

Остановилась, увидев лыжи ребят.

— Меня ищут? Да говори же им быстрее: я здесь. Я никуда не денусь, а там не безопасно.

ГЛАВА 2

1

Геотермия вошла в жизнь Александра Каменских так, как иногда входит любовь. Сразу, внезапно и навсегда.

Это случилось на третьем курсе института.

Тогда он узнал: на Крайнем Севере существует самая удивительная в мире термальная аномалия.

Профессор бесстрастно объяснял, что по мере углубления в земную кору через каждые 33–35 метров температура повышается на один градус. В вулканических областях и там, где изливаются наружу термальные источники, температура растет гораздо быстрее.

Но есть уникальная область — район вблизи крошечного селения Уйсучан на берегу ручья Теплый, небольшого притока реки Анадырь. Здесь температура увеличивается на градус через каждые полметра.

И Саша ясно представил себе, как среди туманного мороза в белой бесконечности сопок течет незамерзающая речушка. Она парит, она всегда парит. Ее питают горячие воды, рожденные в недрах земли, необычные, воды. Они, как нигде, богаты кремниевой кислотой.

Через пять лет танкетка-вездеход подползла к стойбищу эвенков Уйсучан.

Тучи мошки затянули солнце. Непролазные поросли стланика. Оказалось, что стойбище брошено… Сыростью и болотными травами пахла земля.

Здесь Саша обосновался надолго. Сначала их было двое — он и Эдуард. Недавно приехали остальные.

Лелька навсегда запомнила, как вдруг окунулась в сумрак бесконечной ночи. Даже мороз не показался ей сильным.

Саша был предупредительно-внимательным, а Эдик немного резковат. На Большой Земле она слышала о них. И приехала сюда, как к знакомым.

Первая работа… И она, и Вадим явно волновались.

Ксения Михайловна успокаивала:

— Приедете, ознакомитесь. И начнете работать, как все.

Сама она, в ранней молодости потеряв мужа, много лет работала в геологических партиях. Минералогический анализ. В этой области она непревзойденный специалист.

Саша был очень доволен, получив телеграмму, что именно она согласилась ехать на Анадырь.

И сейчас, рассматривая Лелькину находку, Ксения Михайловна решительно сказала:

— К минералогии это отношения не имеет. Органика. Похоже на пластмассу или кремний-органику. Возможно, с примесью металлов.

— Это не проводник, — вставил Эдуард. — Скорее изолятор. Но ток…

Этот ток, бегущий по стенам, не дает покоя и Александру. И материал самих стен… Кристалл, отколотый Лелькой, прозрачный, твердый, непонятный… Наконец, свет… Это объяснимо… Радиоактивность. И вместе с тем интуиция говорит:

— Нет! Не радиоактивность! Другое!

Приходилось ждать, пока поправится, Вадим. Без него в походе трудновато.

За три дня снег стаял. И сопки сразу же оказались зелеными, лохматыми от распустившегося стланика. Они всегда в косых лучах солнца, всегда в легкой дымке. Дрема насытила даль, и воздух не шелохнется.

Лелька и Саша брели сквозь ожившую болотную траву… Между кочками кое-где белела наледь…

— Это замечательно. На глубине двух километров мы первые открыли аномальную полость. Магнетометрически она определяется абсолютно точно. Там вещество с несомненно магнитными свойствами. А плотность его чуть меньше единицы. Как же это может быть?

И Саша умолкает, думая о том, что магнетизм — прежде всего свойство железа и его окислов — тяжелых соединений.

Леля всматривается в расплывшуюся даль. Небо уже иное, без прежних необычных оттенков, но тоже затуманенное.

— И вдруг вот эти твои чешуйки… Ты понимаешь, что это может значить?