Филип Фармер - Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы

• Название: Т. 10. Река Вечности. Мир Реки. Рассказы
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис, 1996. — 335 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1996
• ISBN: 5-88132-175-8

В очередной том собраний вошли произведения, примыкающие к основной пенталогии эпического сериала «Мир Реки», которые дополняют и развивают эту невероятную сагу о далеком будущем человечества.

---

Том Микс взмахнул томагавком. Всей тяжестью оружие обрушилось на череп де ла Рейна. Тот рухнул. Лезвие выпало из разжавшихся пальцев.

— Ни с места! — крикнул Том тем двоим.

Они с тревогой посмотрели друг на друга, но остановились.

— Поднимите руки вверх! — приказал он. — Выше головы!

Руки послушно взметнулись кверху. Рыжеволосый Саймонс спросил:

— Что происходит?

— Валяйте по-быстрому под то «железное» дерево!

Оба направились в указанное место. Под деревом стояла заброшенная хижина, но траву вокруг нее недавно косили. Она уже снова подросла на высоту фута и мешала Миксу заметить, вооружены те или нет.

Наклонившись, он принялся внимательно разглядывать испанца. Парень еще дышал, однако дыхание было неровным. Возможно, он оправится, но может, и нет. Если да, то он скорее всего навсегда лишится рассудка. Для него было бы лучше умереть, так как его непременно подвергнут пыткам. Такова была судьба всех шпионов на этой территории, которые не сумели убить себя, пытаясь избежать неминуемого пленения. Этого растягивали бы на деревянном колесе до тех пор, пока веревки на его запястьях и щиколотках не разорвали бы суставы. Если от него не добьются более-менее стоящей информации или же посчитают, что он лжет, его разденут догола и подвесят над слабым огнем, медленно поджаривая. Вращая его на вертеле, ему выколют один или оба глаза или же отсекут ухо. Если он и тогда откажется говорить, его снимут и остудят водой. А затем, возможно, станут выдергивать ногти на руках и ногах или резать потихоньку половые органы. В его анальное отверстие могут засунуть раскаленный кремневый наконечник. Его пальцы могут один за другим отрубать и тут же прижигать обрубки раскаленным камнем.

Перечислять все возможные пытки было бы слишком долго и мучительно для чувствительных людей с развитым воображением.

Микс не видел, чтобы альбионцы когда-либо пытали шпионов. Но он, будучи в плену у Крамера, насмотрелся на инквизиторские допросы и поэтому слишком хорошо знал, какие ужасы ожидают испанца. А что путного может сообщить этот бедолага? Ничего! Микс был уверен в этом.

Он выпрямился, чтобы убедиться, на месте ли Саймонс и Ташент. Они уже стояли рядом с хижиной, под ветвями дерева.

Склонившись над лежавшим, Том резанул по его яремной вене. Убедившись, что тот мертв, и захватив с собой ценное оружие, он зашагал к дереву. Парень воскреснет в целом, здоровом теле где-нибудь у Реки далеко отсюда. Может, когда-нибудь Микс снова встретится с ним и сможет рассказать ему об этом акте милосердия.

На полпути к дереву он остановился. Сверху, откуда-то с горы, донесся резкий и пронзительный звук бамбуковой свирели.

Кто бы мог там понапрасну тратить время, тогда как все обязаны усердно работать? Еще одна парочка влюбленных, один из которых между совокуплениями развлекает другого музыкой? А может, этот пронзительный звук — что-то вроде сигнала, подаваемого шпионом? Маловероятно, но следует учесть все возможные варианты.

Рыжий и блондинка все еще стояли с поднятыми руками. Оба были нагими. Женщина, бесспорно, обладала прекрасным телом, и ее густые волосы на лобке имели тот самый рыжевато-золотистый отлив, который особенно волновал Тома. Она напомнила Миксу одну молоденькую киноактрису, с которой он встречался сразу после развода с Вики.

— Повернитесь кругом, — сказал он.

— Зачем? — спросил Саймонс. Но подчинился.

— О'кей, — сказал Микс. — Теперь можете опустить руки.

Он не стал рассказывать им, что однажды голый пленник нанес ему удар ножом, зажатым между ягодицами, пока стоял рядом с пленившим его Миксом.

— Так что же произошло?

Как он и думал, парочке нашлось о чем рассказать. Эти двое удрали из трудового отряда, чтобы заняться в траве любовью. Полеживая в траве в перерыве между вспышками страсти, они уже собирались закурить по сигарете, когда услышали, как поблизости проходит шпион. Схватив оружие, они стали преследовать его. Они были уверены, что незнакомец забрался сюда не к добру.

Затем они увидели Микса, идущего по следу де ла Рейна, и уже были готовы присоединиться к нему, как испанец заметил их. Он оказался весьма сообразительным, когда пытался внушить Миксу, что шпионы — они.

— Его затея могла оказаться успешной, если бы он не попытался убить меня сразу, вместо того чтобы выждать более удобный случай, — заметил Микс. — Ну ладно, возвращайтесь-ка вы оба к своей работе.

— А вы никому об этом не расскажете, а? — спросила Гуиндилла.

— Возможно. А может, и нет. А что? — ухмыльнулся Том.

— Если вы не проболтаетесь, то обещаю, вы не пожалеете.

— Гунн! Ты ведь не сделаешь этого, ты не можешь! — буркнул Эрик Саймонс.

Она пожала плечами, и грудь ее соблазнительно всколыхнулась.

— Лишний раз не повредит. Тем более что в виде исключения. Тебе ведь известно, что произойдет, если он выдаст нас. Нас на неделю посадят на хлеб и воду, публично опозорят и… ну, ты же знаешь, какой Роберт. Он изобьет меня, а тебя постарается убить.

— Но ведь мы можем убежать, — сказал Саймонс и принял угрожающий вид. — А может, ты предпочитаешь кувыркаться с этим малым, потаскушка?

Том снова засмеялся.

— Если вас поймают, когда будете удирать, то казнят, — сказал он. — Не беспокойтесь. Я не вымогатель и не бессердечный развратник Рудольф Рассендейл.

Их взгляд выразил недоумение.

— Рассендейл? — спросил Саймонс.

— Неважно. Вряд ли вы его знаете. Вам обоим лучше идти. Я никому не расскажу всю правду. Скажу, что был один, когда наткнулся на этого испанца. Вы лишь скажите мне, кто это там наверху играет на свирели?

Они уверили его, что понятия не имеют, и, повернувшись, пошли в густую траву, чтобы забрать свою одежду и оружие. Всю дорогу они громко переругивались. Миксу подумалось, что после этого случая от их взаимной страсти навряд ли что-нибудь останется.

Когда их ожесточенные голоса затихли вдали, Том повернулся к горе. Может, ему стоит вернуться на равнину и доложить, что он убил шпиона? Или подняться в гору и проверить, что там за музыкант? А может, заняться тем, для чего он сюда и пришел то есть спать?

Любопытство взяло верх. И вот так всегда с ним.

Сказав себе, что ему следовало бы родиться котом — тем, который уже прожил одну из своих девяти жизней, — Микс стал карабкаться на гору. Поверхность склона избороздили трещины, выступы, маленькие площадки и крутые узкие тропинки. Однако только горный козел, или весьма решительно настроенный человек, или просто сумасшедший могли бы воспользоваться этими неровностями, чтобы взобраться на скалу. Здравомыслящий человек окинул бы ее взглядом до самой вершины, возможно, повосхищался бы ею, но остался бы у подножия и в свое удовольствие побездельничал бы или поспал, а то и повалялся бы с женщиной в траве. А еще лучше, он бы сделал и то, и другое, и третье, а в придачу — хороший бурбон, или что там еще предложит выпить его изобильник.

Цепляясь руками за край одной из маленьких площадок, Микс подтянулся и взобрался на нее. На середине ее стояло строение, которое больше походило на огороженную пристройку с односкатной крышей, чем на хижину. Позади строения виднелся небольшой каскад — один из тех многих водопадов, которые, по-видимому, брали начало у недоступных взору снежных шапок на вершинах гор. Каскады были еще одной загадкой этой планеты. Времен года на ней не было, а значит, планета должна была вращаться при неизменных девяноста градусах к плоскости эклиптики. Но если период таяния снегов никогда не наступал, то откуда бралась вода?

У водопада был Иешуа. Голый, он вовсю дул в свирель Пана и танцевал так же неистово, как один из козлоногих почитателей Великого Бога. Он все кружился и кружился. Он высоко подпрыгивал, он скакал, он наклонялся то вперед, то назад, он брыкался, он приседал, он делал пируэты, он раскачивался. Его глаза были закрыты, и с риском для жизни он приблизился к самому краю площадки.

Как Давид, который танцевал от радости, когда вернул евреям ковчег Бога, подумал Микс. Но Иешуа плясал перед незримой публикой. И ему, определенно, нечего было праздновать.

Микс стоял в замешательстве. Он чувствовал себя в роли человека, подглядывающего в окно. Он почти решил удалиться и оставить Иешуа во власти того, что владело им. Но, вспомнив, с каким трудом он сюда добрался и сколько времени пришлось потратить на это, он передумал.

Микс крикнул. Иешуа перестал танцевать и шатнулся назад, будто пронзенный стрелой. Микс подошел к нему и увидел, что тот плачет.

Иешуа, отвернувшись, встал на колени и плеснул на себя ледяной воды из озерца, образовавшегося у водопада, затем повернулся к Миксу. Слезы высохли, но широко раскрытые глаза все еще выдавали неистовость.

— Я танцевал не потому, что был счастлив или меня наполняла слава Божья, — заговорил он. — На Земле, в пустыне у Мертвого моря я часто танцевал. Вокруг никого, только я и Отец. Я был арфой, и Его пальцы перебирали струны бурного восторга. Я был флейтой, и Он пел через мое тело песни Небес.