В. Горнъ - Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи

• Название: Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи
• Автор: В. Горнъ
• Издательство: Гамаюнъ
• Жанр: История
• Год: 1923

Горн Василий Леопольдович (1876—1938) — юрист, адвокат, журналист. Социал-демократ. Член Союза русской присяжной адвокатуры в Германии, Берлинского и Пражского союза писателей. С 1934 г. — член совета Русского заграничного исторического архива (Прага). Умер в Праге.　

---

Пріѣхавшія изъ Стокгольма кредитки были сдѣланы превосходно, какъ деньги стараго довоеннаго образца; смущали только какія-то двѣ фигурки, притаившіяся въ дымкѣ штриховъ рисунка подъ распростертыми крыльями россійскаго двуглаваго орла. Видно было, что одна фигурка мужского пола, а другая женскаго, надъ головами обѣихъ особъ помѣщены маленькіе кружечки, слегка напоминающіе абрисъ короны. Черты лица обѣихъ фигуръ почти нельзя было разобрать, но въ широкой публикѣ скоро стали говорить, что на кредиткахъ 1000 и 500-рублеваго достоинства законспирированы портреты покойныхъ Николая и Александры. Люди же опредѣленно право-настроенные, но считавшіе необходимымъ до поры до времени поприкрыть слишкомъ откровенные шаги маскирующейся реставраціи, лицемѣрно увѣряли простодушныхъ, что на купюрахъ изображены греческіе боги земного благополучія — Гермесъ и Гера!

Пятиться было некуда, армія испытывала вопіющую финансовую нужду и потому правительство не стало особенно ломать голову надъ этими портретами. «Цари», а можетъ «боги», скоро расплылись по разнымъ полкамъ и канцеляріямъ.

Какъ же расходовались эти деньги?

Главной статьей колоссальныхъ расходовъ была, конечно, армія. Но тутъ пришлось долго биться, пока мы получили тотъ или иной отвѣтъ, какъ велика эта армія.

По словесному заявленію ген. Юденича въ Совѣтѣ Министровъ въ сентябрѣ мѣсяцѣ, армія исчислялась въ 27 тысячъ бойцовъ. По донесенію 4 октября начальника снабженія ген. Янова, «она достигаетъ 56.600, изъ нихъ бойцовъ 20.700», а по свѣдѣніямъ, доставленнымъ полевому контролю, исключая всѣ спеціальныя части, 1-й армейскій корпусъ составлялъ 58.742 челов., 2-й арм. корпусъ 16.749 и 1-я пѣхотная дивизія — 15.000 чел., а всего 75.491 ѣдоковъ, вмѣстѣ же со спеціальными частями для контроля эту цифру вздули въ началѣ октября до 101.648 ѣдоковъ. Въ числѣ спеціальныхъ частей значились — авіаціонная база, при отсутствіи аэроплановъ, управленіе инспектора артиллеріи, при наличности особыхъ «артиллерійскихъ мастерскихъ» и при 60 пушкахъ во всей арміи. Въ штабѣ арміи по этой вѣдомости значилось 552 человѣка. Смѣта военнаго министерства, представленная на наше разсмотрѣніе, представляла четвертую варіацію численнаго состава арміи, а именно: 59.100 человѣкъ и 1500 лошадей, при чемъ въ штабѣ и приданныхъ ему частяхъ и учрежденіяхъ значилось 500 офицеровъ и чиновниковъ, а въ войсковыхъ частяхъ 5500 офицеровъ и чиновниковъ, 1000 подпрапорщиковъ, сестеръ милосердія, фельдшеровъ и духовенства, 200 вольнонаемныхъ спеціалистовъ мастеровъ, машинистовъ и пр., 353 фельдфебеля, 1412 старшихъ унтеръ-офицеровъ, 5546 младш. унтеръ-офицеровъ, 22.000 ефрейторовъ и 22.289 рядовыхъ. Сколько тутъ было бойцовъ, а сколько тылового балласта, точно опредѣлить не представлялось возможнымъ. Невольно бросалось въ глаза преобладаніе среди солдатъ старыхъ служакъ профессіоналовъ-фельдфебелей и унтеръ-офицеровъ. Видимо, пришедшія съ революціей перемѣны въ россійской арміи заставили бѣжать изъ нея и солдатскую аристократію, такъ какъ, по мнѣнію рядовыхъ солдатъ, фельдфебеля и унтера являлись всего болѣе связанными со старымъ «прижимомъ».

Общая ассигновка на жалованіе въ мѣсяцъ исчислялась въ 28.184.600 рублей. Рядовому полагалось жалованья въ мѣсяцъ 150 р., ефр. — 175, мл. унтеру — 200, старш. — 250, фельдфебелю — 300, подпр. — 500, офицеру — 600 и выше до 1900 — командиру корпуса. Суточныхъ офицеру — 16 р., солдату — 6 р. Офицерамъ и чиновникамъ, сверхъ того, пособіе по 200 р. на жену и по 100 на каждаго ребенка до 16 лѣтъ. Размѣръ вознагражденія и по тогдашнему дешевому времени чрезвычайно скромный, въ особенности принимая во вниманіе, что въ ходъ пускались новыя бумажныя деньги. Но, конечно, суммы, отпускаемыя на армію, можно было считать скромными лишь въ томъ случаѣ, если допустить, что дѣйствительные размѣры арміи соотвѣтствовали тому, что показывалось на бумагѣ. Къ сожалѣнію, такой увѣренности ни у контроля, ни у правительства вовсе не было. О надувательствѣ ярко свидѣтельствовало бросающееся въ глаза противорѣчіе, которое получалось при сличеніи данныхъ намъ со всѣхъ сторонъ цифръ о составѣ арміи, а, кромѣ того, бывш. нач. снабженія полк. Поляковъ однажды опредѣленно обратилъ мое вниманіе на то, что вѣдомости на полученіе жалованья въ арміи преувеличены въ нѣсколько разъ противъ дѣйствительности.

Приведенными цифрами не исчерпывались ассигнованія на военное вѣдомство, такъ какъ управленіе военныхъ сообщеній (въ сущности желѣзнодорожныя вѣтки на Ямбургъ и Гдовъ) требовало по своей смѣтѣ особо до 6 милл. руб. въ мѣсяцъ, не считая экстренныхъ и чрезвычайныхъ расходовъ. Въ итогѣ общая сумма ассигнованій на военное дѣло ежемѣсячно колебалась отъ 30 до 35 милліоновъ рублей.

За все время существованія сѣв.-зап. правительства и, въ частности, въ теченіи того періода, когда деньги его имѣли платежеспособность, т. е. приблизительно до конца ноября 1919 года, въ обращеніе было пущено 125 милліоновъ кредитныхъ рублей. Изъ этой суммы, по даннымъ кредитной канцеляріи, около 88 милліоновъ рублей было израсходовано военнымъ вѣдомствомъ, а 19 милліоновъ гражданскимъ. Остальная сумма, въ количествѣ до 18 милліоновъ рублей, главнымъ образомъ пошла на обмѣнъ «родзянокъ», которые съ 10 октября 1919 года считались потерявшими силу денегъ.

Такъ какъ главная часть тыловыхъ учрежденій сосредоточилась въ Нарвѣ и Ревелѣ, гдѣ выпущенныя деньги не могли имѣть обязательной силы, пришлось организовать здѣсь рядъ размѣнныхъ кассъ нашихъ денегъ на эстонскую валюту. Эстонскія финансовыя сферы довольно косо смотрѣли на эти кассы и былъ однажды моментъ, когда распоряженіемъ эстонскаго министра финансовъ обмѣнъ нашихъ денегъ въ Нарвѣ былъ прекращенъ. Мѣстное кредитное общество, которое производило по нашему порученію обмѣнъ на сумму не болѣе 25 рублей каждому лицу, получило отъ министра финансовъ г. Кука телеграмму, запрещающую продолжать эту операцію. Маргуліесъ и я какъ разъ въ этотъ моментъ оказались въ Нарвѣ и могли воочію наблюдать эффектъ этой «дружеской» мѣры.

Около кассы стояла большая толпа, шелъ ропотъ, почему не мѣняютъ русскихъ денегъ, кое-кто откровенно бранилъ наше правительство. Мелкіе спекулянты сейчасъ же учли создавшееся положеніе и начали выплачивать за 10 рублей по 6–7 эстонскихъ марокъ, въ то время какъ мы установили обмѣнъ аі рагі.

На запросъ С. Г. Ліанозова у Кука, чѣмъ вызвана такая губительная для нашихъ финансовъ мѣра, послѣдній не могъ привести сколько-нибудь убѣдительныхъ резоновъ и обѣщалъ немедленно же отмѣнить свое распоряженіе. Въ то время какъ обмѣнъ въ Нарвѣ былъ запрещенъ, въ Ревелѣ, гдѣ находилось наше правительство, никакихъ стѣсненій этой операціи тотъ же г. Кукъ не дѣлалъ. Ясно, что распоряженіе эстонскаго министра финансовъ имѣло каверзный характеръ и послѣ протеста С. Г. Ліанозова было отмѣнено.

Для обмѣна «крылатокъ» (такъ народъ прозвалъ наши деньги, очевидно, изъ за огромнаго съ распростертыми крыльями двуглаваго орла на оборотѣ каждой кредитки) требовался извѣстный фондъ въ эстонскихъ маркахъ. Между тѣмъ, когда образовалось правительство, въ кассѣ бывш. Торговаго Отдѣла находилось не болѣе 20 тысячъ фунтовъ отъ монопольной продажи 220 льна, что, въ переводѣ на эстонскую валюту, составляло около 10 милліоновъ марокъ. Чтобы увеличить эту цифру, С. Г. Ліанозовъ вошелъ въ договорныя отношенія съ эстонскимъ министромъ финансовъ, и во второй половинѣ октября 1919 г. правительству былъ открытъ кредитъ въ эстонской казнѣ, въ предѣлахъ до 10 милліоновъ марокъ, подъ обезпеченіе 10 милліоновъ «крылатокъ» и 20 тысячъ фунтовъ стерлинговъ, которые, по двойному приказу С. Г. Ліанозова и ген. Юденича, г.Гулькевичъ долженъ былъ перевести изъ Стокгольма, а С. Г. Ліанозовъ внести ихъ условно въ Эстонскій Банкъ. При подписаніи договора условились, что заемъ дается на 6 мѣсяцевъ изъ 6 % годовыхъ.

Въ дѣйствительности для курсированія денегъ сѣв.-зап. правительства потребовалось меньше эстонскихъ марокъ: до половины ноября 1919 г., пока существовалъ фронтъ, размѣнныя кассы истратили всего 16 милліоновъ эстонскихъ марокъ, при выпускѣ около 130 милліоновъ «крылатокъ». Въ октябрѣ, въ моментъ наступленія на Петроградъ, «крылатки» стали приниматься, какъ платежное средство, даже въ ревельскихъ лавкахъ, при чемъ курсъ ихъ, особенно въ Нарвѣ, поднялся до 1 марки 30 пфен. за рубль. Рядъ крупнѣйшихъ фирмъ пошелъ на сдѣлки съ вѣдомствомъ снабженія исключительно на сѣверо-западныя кредитки.

Конецъ «крылатокъ» былъ печальный и позорный. Послѣ гибели фронта онѣ потеряли всякую цѣну; одно время онѣ еще котировались среди скупщиковъ въ Ревелѣ по 5 марокъ за 1000 рублей, а позже и такой бездѣлицы не давали. Изрѣдка за какую-нибудь баснословно мизерную сумму ихъ покупали лишь «для коллекціи». Такъ какъ въ обращеніи оказалась едва 1/6 заготовленныхъ въ Стокгольмѣ кредитокъ, то главная ихъ масса (около 1 милліарда руб.) была продана для переварки на ревельскую писчебумажную фабрику Іогансена, поступивъ въ котлы прямо изъ нѣдръ главнаго казначейства. Изъ бывшихъ въ обращеніи «крылатокъ» нѣкоторая часть была изъята путемъ обмѣна на керенки и эстонcкія марки и предана, по составленіи актовъ, сожженію. Обмѣнъ производили военная и гражданская ликвидаціонныя комиссіи и исключительно для бывшихъ служащихъ разныхъ вѣдомствъ, а не для широкой публики. Сколько такимъ путемъ изъяли кредитокъ, за отсутствіемъ подъ рукой актовъ, не могу сказать, равно какъ затрудняюсь сейчасъ опредѣлить, какая сумма этихъ бумажекъ осталась у населенія «на память».