В. Горнъ - Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи

• Название: Гражданская война на сѣверо-западѣ Россіи
• Автор: В. Горнъ
• Издательство: Гамаюнъ
• Жанр: История
• Год: 1923

Горн Василий Леопольдович (1876—1938) — юрист, адвокат, журналист. Социал-демократ. Член Союза русской присяжной адвокатуры в Германии, Берлинского и Пражского союза писателей. С 1934 г. — член совета Русского заграничного исторического архива (Прага). Умер в Праге.　

---

По соображеніямъ такта и, не желая безъ надобности обострять служебныхъ отношеній, я вскорѣ же, по образованіи правительства, попытался лично договориться съ ген. Яновымъ о свободѣ дѣйствій служащихъ полевого контроля и высказалъ ему мое предположеніе провести, въ отмѣну стараго закона, полную самостоятельность и независимость контроля, съ подчиненіемъ чиновъ контроля исключительно своему прямому начальству. Въ отвѣтъ на это я услышалъ иронизирующій анекдотъ изъ прошлой службы ген. Янова о хозяйственной некомпетентности контролеровъ вообще и выраженіе крайняго изумленія, что я хочу посягнуть на законъ и тѣмъ внести путаницу въ столь сложную функцію, какъ дѣло снабженія арміи. Выходило такъ, что я — представитель правительства — собирался творить беззаконія, а онъ, начальникъ снабженія, всячески заступался за попранный законъ и предостерегалъ меня отъ моихъ незрѣлыхъ мыслей. Я понялъ этого генерала въ два слова и, если онъ не былъ уволенъ съ своего поста немедленно, то только по винѣ и попустительству ген. Юденича, школьнаго товарища ген. Янова. Послѣдній защищалъ ген. Янова на каждомъ шагу, даже въ тѣхъ случаяхъ, когда этотъ генералъ представлялъ явно фантастическія цифры. М. С. Маргуліесъ и я, каждый по своему вѣдомству, рѣшили твердо ограничить произволъ ген. Янова и съ этой цѣлью приняли нѣкоторыя мѣры, къ сожалѣнію, тоже міло обуздавшія начальника снабженія.

По моему представленію Совѣтъ министровъ принялъ въ сентябрѣ 1919 года такое постановленіе: «государственный контроль есть самостоятельное, ни отъ кого, кромѣ Совѣта Министровъ, независящее учрежденіе, а потому чины его, подчиняясь соотвѣтствующимъ главнымъ контролерамъ, а послѣдніе — Государственному Контролеру, въ своей ревизіонной дѣятельности получаютъ всѣ распоряженія и указанія исключительно отъ своего вѣдомственнаго начальства, не исключая и того случая, когда ревизія производится по непосредственному предложенію начальника снабженія, и никто не вправѣ чинить какія-либо имъ препятствія или пріостанавливать ихъ дѣятельность въ исполненіи этихъ указаній и распоряженій».

Постановленіе имѣло въ виду исключительно военное вѣдомство, такъ какъ въ прочихъ вѣдомствахъ власть государственнаго контроля, по крайней мѣрѣ формально, не встрѣчала помѣхъ. Ген. Юденичъ почти не возражалъ противъ моего предложенія и оно прошло въ засѣданіи сравнительно гладко. Иначе взглянулъ на дѣло «тылъ». Разъ контролеры вышли изъ подчиненія военному начальству, то пусть ищутъ себѣ военную одежду, гдѣ хотятъ — разсуждала снабженско-интендантская братія и всячески стремилась примѣнить распоряженія объ обмундированіи тыла исключительно по отношенію къ злополучнымъ контролерамъ. Въ интересахъ снабженія одеждой въ первую голову фронта, было приказано удовлетворять тылъ во вторую очередь, — интенданты, снабженцы и прочіе тыловики, одѣвшись въ первую очередь, не давали контролерамъ обмундированія и въ третью очередь. Вопросъ объ одеждѣ настолько обострился, что нѣкоторые полевые контролеры лишены были возможности объѣзжать фронтъ, до того они были оборваны и непрезентабельны на видъ. Я не мало получалъ слезницъ на эту тему, но всякій разъ, какъ я обращалъ вниманіе гг. военныхъ на несправедливость, допущенную по отношенію къ работникамъ контроля, я неизмѣнно слышалъ довольно преехидный вопросъ: «не находите ли вы, что чины контроля должны являть примѣръ особой бережливости казеннаго имущества?!»

Лишивъ контролера внѣшняго благообразія, къ нему стали то и дѣло поворачивать спину въ служебныхъ отношеніяхъ. Примѣръ подавали, конечно, набольшіе, лозунгъ саботажа шелъ оттуда. Доходило дѣло и до открытаго третированія, — напримѣръ, при столкновеніи старшаго контролера Панина съ генераломъ Родзянко въ Гатчинѣ, когда голоднаго контролера буквально выгнали изъ офицерской столовой и я получилъ рапортъ отъ главнаго полевого контролера ген. Кудрявцева съ просьбой рѣшительно заступиться за оскорбленнаго Панина и «оказать содѣйствіе къ полученію контролемъ должнаго удовлетворенія… и гарантіи, что въ будущемъ подобные случаи не повторятся, такъ какъ командированіе чиновъ контроля при такихъ условіяхъ врядъ ли возможно». Жалуясь на генерала Родзянко главнокомандующему Юденичу, ген. Кудрявцевъ просилъ вообще разъяснить чинамъ арміи, что полевой контроль не менѣе необходимъ, чѣмъ другія учрежденія и что онъ служитъ общему съ арміей дѣлу. «Вполнѣ понятно, писалъ ген. Кудрявцевъ, что дѣятельность контроля по существу своему не можетъ нравиться многимъ подотчетнымъ лицамъ, вслѣдствіе сего служба въ этомъ учрежденіи и при нормальныхъ условіяхъ нравственно очень тяжела. Подобные же примѣры (какъ случай съ Панинымъ) окончательно подрываютъ его авторитетъ и съ нимъ совершенно перестанутъ считаться».[143] При вышибаніи голоднаго Панина изъ столовой полк. Видякинъ ему язвительно замѣтилъ, что «штабъ не обязанъ кормить чужихъ лицъ и что полевой контроль самъ на нихъ сдѣлаетъ по сему поводу начетъ». Нелишне будетъ замѣтить, что впослѣдствіи этотъ юноша-полковникъ значился въ спискахъ нѣкоей военно-ревизіонной комиссіи въ числѣ «героевъ тыла», которые слишкомъ свободно распоряжались казеннымъ добромъ.

На жалобы контроля ген. Юденичъ совершенно не реагировалъ. Я поѣхалъ въ Нарву объясниться съ нимъ лично. Предварительно я зашелъ тамъ въ полевой контроль и ген. Кудрявцевъ (главный полевой контролеръ) заявилъ мнѣ еще двѣ жалобы.

Интендантъ 1-й стрѣлковой дивизіи кап. Н. Шахуринъ окончательно проворовался. Контроль уличилъ его въ продажѣ казенной муки на сторону и въ присвоеніи оставленнаго отступающими большевиками разнаго болѣе или менѣе крупнаго имущества. Полевой контролеръ сдѣлалъ представленіе главнокомандующему о немедленномъ отстраненіи отъ должности и преданіи суду интенданта, но казнокрадъ по-прежнему продолжалъ служить на своемъ мѣстѣ, а отъ канцеляріи главнокомандующаго на рапортъ Кудрявцева — ни звука. Чувствовалось заступничество главнаго интенданта.

Затѣмъ скандальная исторія получалась съ вербовкой добровольцевъ въ армію въ Ригѣ. Генералъ, завѣдующій тамъ вербовкой, состоялъ, правда, въ непосредственномъ подчиненіи адмиралу Колчаку, но набираемые солдаты направлялись въ нашу армію, со стороны ген. Юденича, видимо, отпускались туда какія-то денежныя суммы, а всѣ неблаговидности продѣлывались на глазахъ англійскихъ офицеровъ нашего побережья. Продѣлка состояла въ томъ, что, получая отъ англичанъ въ Ригѣ полное довольствіе на триста добровольцевъ, вербовочный генералъ на самомъ дѣлѣ имѣлъ лишь около сотни ихъ, да и тѣ не получали всего того богатства, которое отпустили англичане. Вербовочному бюро были переданы два ящика коньяку, табачныя издѣлія, сахаръ, бисквиты, бѣлая мука, консервы, сыръ, маргаринъ, сало, фасоль и др. предметы, при чемъ табачныя издѣлія частью пожертвовали рижскіе табачные фабриканты. Львиная часть добра или распродавалась, или потреблялась бюро лично, а подъ видомъ добровольцевъ на англійскій транспортъ, направлявшійся въ концѣ августа 1919 года въ Гунгербургъ, посадили разныхъ чиновниковъ, отправлявшихся въ Ревель въ надеждѣ найти какую-нибудь службу у сѣв.-зап. правительства, ѣхавшихъ изъ отпуска или командировокъ нашихъ офицеровъ и даже нѣсколько спекулянтовъ, которыхъ около Ревеля на желѣзной дорогѣ поджидалъ товаръ и которые, конечно, ни минуты не думали класть свой животъ на полѣ брани. Скандалъ произошелъ еще въ морѣ, когда выяснилось, что корабль не зайдетъ въ Ревель, а доставитъ всѣхъ «добровольцевъ» въ районъ арміи — въ Гунгербургъ. Особенно, конечно, вопіяли спекулянты и чиновники, обманутые въ своихъ дѣйствительныхъ намѣреніяхъ. Начальникъ транспорта, англійскій офицеръ, къ которому обратились съ жалобой эти «добровольцы», потребовалъ у сопровождавшаго транспортъ русскаго офицера (помощника начальника Бюро) списокъ эшелона и самъ лично произвелъ провѣрку добровольцевъ. Выяснилось, что дѣйствительное число лицъ, подлежащихъ сдачѣ въ армію, весьма незначительно и что прочая братія ѣхала въ Ревель въ качествѣ приватныхъ пассажировъ вербовочнаго бюро, числясь въ общемъ спискѣ лишь для англичанъ. Британецъ пришелъ въ гнѣвъ и повышеннымъ голосомъ попросилъ русскаго офицера представить ему дѣйствительный списокъ добровольцевъ, исключивъ изъ общаго числа весь «маргаринъ».

Картина получилась въ высшей степени отвратительная.

Въ Нарвѣ «эшелонъ» заявилъ жалобу штабу арміи и неоднократно требовалъ, чтобы его вернули назадъ въ Ригу. Генералъ Кудрявцевъ настаивалъ на ревизіи вербовочнаго бюро и совершенно резонно писалъ въ своемъ рапортѣ, что такія дѣйствія «порочатъ обще-русское дѣло и наносятъ ему явный вредъ»[144]. Никакого отвѣта онъ не получилъ. Въ моментъ моего пріѣзда въ Нарву тамъ находился адъютантъ начальника вербовочнаго бюро, и ген. Кудрявцевъ не безъ основанія опасался, что, вмѣсто всякихъ ревизій, ген. Юденичъ вновь дастъ денегъ этому бюро.