Вячеслав Барковский - Русский транзит 2

• Название: Русский транзит 2
• Автор: Вячеслав Барковский
• Жанр: Детектив

---

Максим, неплохо знавший город, петлял по улочкам и переулкам, почти не снижая скорости, но в городе расстояние между их джипом и преследователями быстро таяло. Сказывалось мастерство профессиональных водителей.

— Они скоро догонят нас… Куда нам ехать?

— Давай к Тучкову мосту.

— Но его через несколько минут-разведут, — сказал Максим, посмотрев на часы приборной панели.

— В том-то и дело, что разведут. Это наш шанс…

Максим только пожал плечами и, уже не петляя по переулкам, помчался прямо к Тучкову…

— Э-э, так мы не договаривались, — сказал Петя Счастливчик, — девочек не надо трогать, они ничего не знают.

— Где ж ты был раньше, когда мы тебе предлагали отпустить их домой? язвительно спросил Вова.

— А кто ж знал, что вы — архаровцы и человека за понюшку табака удавите?

Витя и Вова, поймав визжащую Нюшу и молча отбивающуюся Ксюшу, наотмашь колотили их по щекам и пытались связать висящими повсюду белыми халатами. Нюша уже плакала, но Ксюша еще царапалась и пробовала кусаться, хотя Витя, сильно сдавив ей горло своими железными пальцами, лишал ее возможности показать хотя бы одному из бандитов, что значит женская гордость…

— Не надо, не трогайте их. К чему лукавить — порошок здесь, — сказал Петя и встал вместе с привязанным к нему стулом. — Только женщин, пожалуйста, отпустите.

— Вот тут ты молодец, очкарик! С этого бы и начинал, все бы меньше пострадать пришлось, а так…

— Ну так отпускайте женщин скорее.

— Ишь чего захотел. Отпусти их сейчас, и через пять минут сюда менты заявятся. Ты что, за дураков нас принимаешь? Отпустим, отпустим, только всему свое время. А сначала с тобой, будущий нобелевский лауреат, разберемся. Интересно, Нобелевскую премию присуждают посмертно? — развивал с издевочкой Вова.

— Хорош трепаться. Привяжи пока этих к трубе… Давай займемся очкариком.

Вова подошел вплотную к связанному Пете и ткнул его пистолетом в губы.

— Ну что, лауреат, обделался от страха? — спросил он.

— Я не лауреат, я — счастливчик! — немного фиглярски, но не теряя присутствия духа, произнес Петя.

Он просто не мог поверить в то, что судьба, всегда столь благосклонная к нему, вдруг ни с того ни с сего взяла да и повернулась к нему задницей. Нет, такого просто не могло быть. Петенька ощущал, что рожден для чего-то такого неизъяснимого, захватывающего дух своей грандиозностью, что еще только маячило где-то за холмами в тумане… Хотя, если и было суждено ему умереть теперь, на гребне растущей известности и славы, так что ж из этого? Ему и так в жизни везло. Если по справедливости, то после того, как он спикировал в безобразном виде с пятого этажа на третий без парашюта, жил он на этом свете «зайцем», то есть без билета.

И потом, он не оставлял на произвол судьбы молодую красавицу-вдову с кудрявыми двойняшками; ему не надо было отдавать долгов или просить у кого-то прощения, поскольку он был почти альтруист; наконец, ему нечего было завещать, кроме своего честного имени, очков-велосипедов в позолоченной оправе, теперь уже изрядно помятых… Но, может быть, стоило еще разок испытать судьбу: а вдруг она пошутила?

— Ах, ты счастливчик? Знаешь, очкарик, это даже хорошо, потому что кричать не будешь. Ведь ты не будешь кричать?

— Петя Счастливчик не кричит перед лицом опасности! Он вообще ни перед каким лицом не кричит! — звонко, как пионер на торжественной линейке, сказал Петя.

Сзади Пети, привалившись спиной к огромному стеллажу с химреактивами, скрестив руки на груди и зловеще ухмыляясь, стоял крутой кожаный бандит Витя.

— Ладно, не тяни с ним, — сказал он Вове. Улыбка сошла с лица Вовы и, побледнев, он подошел вплотную к Счастливчику. Петенька был светел и чист, аки агнец перед жертвенником. Вовик приставил дуло пистолета к его животу и побледнел еще больше.

— Ну, кончай его, — злобно просипел Витя и напрягся, ожидая выстрела.

Связанная Ксюша в ужасе перестала дышать, а Нюша-подвывать и поскуливать…

То и дело впереди, на пути джипа, летящего к Васильевскому острову, вырастали милицейские автомобили, и тогда Максим вынужден был нырять в какой-нибудь переулок, чтобы обойти их.

Наконец они выскочили на Большую Пушкарскую и помчались по ней против движения в сторону Тучкова моста.

— Давай, парень, к собору Князь-Владимирскому, ну, к тому, что рядом с «Юбилейным».

— А дальше что?

— Крути баранку, уже без трех минут два Сейчас будут мост разводить!

— А дальше-то куда? — в отчаянье крикнул Максим.

— По газонам, через сквер, мимо «Юбилейного», стройки, потом сразу налево на мост Они нас там не ждут! Успеем перемахнуть На ту сторону! Ей-Богу, успеем, если прибавить газа! — кричал воодушевленный ночным рал ли Юрьев, горя глазами и неотрывно смотри вперед.

— За нами все тот же проклятый УАЗ, — кричал в ответ, теряя самообладание, Максим. — Может, тормознем и разбежимся?

Сержант вел свой УАЗ молча, едва слышно скрипя зубами.

Рядом без передышки матерились майор и Чика. Майор Богун несколько раз пытался остановить машину, боясь аварии. Но еще больше он боялся оставить тех двоих в живых. Уж он бы нашел способ навсегда заткнуть им рты и потом спокойно все списать на рецедивиста Чику. Кстати, Чику можно было бы потом пристрелить прямо в УАЗе, мол, поймали уголовничка и везли его, а он возьми да и напади на доблестных сыщиков. Ну и пришлось, конечно же в целях самообороны, пристрелить голубчика.

Но дело приняло неприятный оборот: столько гаишников налетело. Потом, когда все кончится, с ними еще придется повозиться, чтобы замять дельце.

— Эй, Серега, смотри, эти хлопчики на мост рулят, а ведь мост сейчас разведут, — сказал майор. — Во идиоты! Что у них в голове, опилки, что ли? Эй-эй, а ты куда попер? Стой, стой, угробишь, падла, угробишь! — по-бабьи запричитал майор, пытаясь вырвать руль у сержанта, который молча играл желваками и зло смотрел вперед.

— Пусти, сука, — прохрипел сержант, — я их достану, от меня не уйдешь…

Неожиданно крыло Тучкова моста гигантской черной глыбой начало расти в сером сумраке перед ними.

— Давай, Максик, жми изо всех… Проскочим, перелетим!..

Перед самой пропастью Максим невольно отвернул руль в сторону от чугунной изнанки противоположного крыла моста, и машина, взревев напоследок, как лыжник с гигантского трамплина, ушла ввысь.

Юрьев вдруг почувствовал невесомость и увидел, что навстречу ему летит черная со свинцовым отливом лава Невы. Все происходящее вдруг стало для него ирреально; ему даже показалось, что, как только машина коснется воды, он тут же проснется в своей «хрущевке» с головной болью и без капли спасительного алкоголя… Но в последний момент, за миг до касания, он успел открыть боковую дверь джипа.

Вслед за джипом с крыла моста сорвался УАЗ с визжащим майором и дико орущим Чикой. Обезумевший от злости и гонки усатый сержант молчал, смотря широко открытыми глазами на летящие в лобовое стекло машины невские волны и все еще не веря, что кино, так много интересного обещавшее впереди, уже кончилось…

— Ну, кончай же его! Я за тебя твою работу делать не буду, «комсорг» хренов! — кричал не на шутку осерчавший кожаный Витя.

— Ладно, говнюк, прощай! — нерешительно сказал Вовик и робко улыбнулся…

Петя понял, что его время на этом свете истекло, и поэтому без особого сожаления опустил свой шишковатый лоб прямо в челюсть «комсоргу» Вове, этому бдительному контролеру вагона жизни, вложив при этом в свою широкую лобную кость все имевшееся у него на данный момент классовое чувство. (Петя Счастливчик никогда не состоял в комсомоле! Он презирал всяческие объединения по политическим мотивам людей в зрелом возрасте, то есть начиная примерно с семи лет.)

— Говорю же тебе, что я — счастливчик! — победно сказал Петя упавшему на пол со страдальчески-испуганной физиономией Вове. — А говнюк — это ты!

— А-а! — закричал оскорбленный Вова и направил ствол пистолета в голову Пете.

Петя видел, как палец поверженного «комсорга» начал давить на спусковой крючок… В мозгу у Петеньки что-то щелкнуло, и он резко, как когда-то на ринге университетского зала бокса, присел, опережая на мгновенье ожидаемый удар Вовиной пули.

Почти одновременно с этим Петиным нырком раздался выстрел, и пуля, чиркнув пятачок наметившейся лысины потенциального нобелевского лаурета, угодила в огромную пятидесятилитровую бутыль, стоявшую на стеллажной полке — как раз над головой кожаного Виктора… И это была любимая бутылка Пети Счастливчика-бутылка с царской водкой…

Юрьев ожидал удара, поэтому он даже не потерял сознания, когда они врезались в воды Невы. Но подросток уткнулся лбом в стекло.

— Сделай поглубже вдох! — успел крикнуть Юрьев Максиму, когда вода с шумом ворвалась в салон.