Михал Огинский - Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 1

• Название: Мемуары Михала Клеофаса Огинского. Том 1
• Автор: Михал Огинский
• Жанр: Публицистика
• Год: 2015
• ISBN: 978-985-7103-98-0

Впервые читатель получил возможность ознакомиться на русском языке с мемуарами Михала Клеофаса Огинского, опубликованными в Париже в 1826–1827 годах.

Издание уникально тем, что оно вписывает новые страницы в историю белорусского, польского, литовского народов. Воспоминания выдающегося политика, дипломата и музыканта М. К. Огинского приоткрывают завесу времени и вносят новые штрихи в картину драматических событий истории Речи Посполитой конца XVIII века и ситуации на белорусских, польских, литовских землях в начале XIX века. Глазами очевидца представлена также бурная жизнь Европы того времени, в частности восстание Тадеуша Костюшко, наполеоновские войны, показаны фигуры известных личностей – короля Станислава Августа Понятовского, князя Потемкина, императора Александра I, полководца Наполеона Бонапарта и многих других.

Со страниц мемуаров предстает яркий образ и самого Михала Клеофаса Огинского.

Первый том нашего издания включает переводы текста первого и второго томов французского оригинала.

---

Только время сумеет вскрыть всю правду, и рано или поздно она обнаружится в последующих писаниях – для них не один свидетель имел возможность на покое оставить богатые материалы. Только тогда, когда исчезнут иллюзии, можно будет непредвзято судить о причинах и следствиях, только тогда можно будет легко найти объяснения тому, что сейчас кажется непостижимым. И тогда наше потомство сможет верно судить о действиях народов, оно даст оценку тем разнородным идеям, которыми народы были разделены. Оно сумеет отличить великого человека от узурпатора, фанатика, вдохновленного любовью к родине, – от фанатика, движимого только тщеславием и честолюбием, честного человека – от лицемера, надевшего маску. Потомство отведет каждому, кто отметился в эту бурную эпоху, то место, которого он заслуживает.

Среди народов, особо отметившихся своим мужеством, добродетелями, своими бедами и стойкостью в них, поляки заслуживают, бесспорно, выдающегося места. Я не говорю о тех поляках, которые в давние века держали в страхе соседей силой своего оружия и простирали границы своей страны от Волги до Одера, – я не задерживаюсь на тех блестящих эпохах, когда Польша была одной из самых могущественных стран в Европе. Я не буду называть здесь имена королей, оставшихся в памяти потомства своими военными подвигами, или мудростью своих законодательных установок, или защитой интересов крестьян, или организацией органов правосудия, или покровительством наукам и искусствам. Я не буду также называть великих государственных деятелей и полководцев, которые прославили Польшу в предыдущие века; я обойду молчанием ученых правоведов, историков, ораторов и знаменитых поэтов, которыми могла гордиться страна в те времена, когда многие европейские народы были еще отсталыми в смысле их просвещенности.

Я говорю здесь только о тех поляках, которых знал за последние пятьдесят лет, – озлобленных, преследуемых, угнетаемых соседями. Они видели свою страну раздираемой гражданскими войнами, к которым подталкивали ее враги, чтобы ослабить ее, разделить и погубить окончательно. Я говорю о тех поляках, которые видели свою родину раздираемой на клочья и вовсе исчезающей с политической карты Европы, но не переставали ее любить и жаждали отдать свою жизнь, чтобы увидеть ее возрождающейся из пепла. Я говорю о тех поляках, которые посреди смуты и бурь, свирепствовавших в стране, неизменно сохраняли мужество, презирали угрозы, противостояли искушениям, вынужденно уступали силе, не сгибаясь при этом униженно и не уклоняясь с пути чести и долга. Я говорю о тех поляках, которые бестрепетно отправлялись в Сибирь, но не отказывались от своих патриотических убеждений; о тех, кто в эпоху конституционного сейма отдал все свои силы и состояние на службу родине; о тех, кто пришел под знамена Костюшко, чтобы мужественно смыть собственной кровью бесчестье и позор, которыми старались покрыть польскую нацию; о тех, наконец, кто не переставал трудиться ради восстановления Польши и еще надеялся быть ей полезным.

Напрасны были попытки очернить национальный характер поляков – именно в нем искали причины упадка и гибели страны. Класс земледельцев в Польше, действительно, не был просвещенным, но он и не был развращенным. Кражи, убийства и прочие преступления не были известны этой стране – даже сегодня, когда она разделена на части и находится под разным правлением, преступления в ней совершаются редко. У народа малые потребности – для жизни ему достаточно его труда. Дворянство с детства приучено к оружию и верховой езде, нетерпимо к рабству и иноземному игу; ему достаточно было иметь бесстрашного и предприимчивого вождя, который повел бы его в бой, и оно умело храбро защищать свои владения, защищая границы своей страны. Магнаты, или аристократы, которых и обвиняли главным образом в катастрофах, постигших Польшу (они затевали внутренние распри и устраивали анархию в стране), были более других классов заинтересованы в сохранении целостности страны: их богатые владения, их влияние на государственные дела, права и привилегии, которыми они были наделены, были мощными мотивами, привязывавшими их к родине, – поэтому они ненавидели деспотизм и испытывали отвращение к иноземному владычеству. Можно добавить также, что их образование было весьма тщательным; в большинстве своем они считали честью иметь среди своих предков выдающихся государственных и военных деятелей, проявивших себя на службе родине, и они постыдились бы не последовать их примеру, запятнать свою репутацию и обесчестить имя, которое носят. Таким образом, нужно отдать им справедливость в том, что их действиями руководила любовь к родине и к славе не меньше, чем желание сохранить свои права и владения. Среди этих действительно больших сеньоров, бесспорно, не было ни одного, кто замарал бы себя, продавшись какому-либо иностранному двору, и пожертвовал бы благополучием своей страны ради своих амбиций или состояния. Многие могли быть в заблуждении и ослеплении относительно интересов своей родины, многие могли быть сбиты с толку собственным тщеславием и себялюбием, но ни один не заслужил быть зачисленным в разряд предателей.

Летописи Польши сохранили для потомства выдающиеся имена Тарновского, Замойского, Жолкевского, Ходкевича, Чарнецкого, Собеского и многих других – представителей знатных семейств, которые своими талантами или военными подвигами отличились перед родиной в предыдущие века. Не вызывает сомнения, что и современная история посвятит несколько страниц Каролю Раздивиллу, Огинскому – великому гетману литовскому, Вельгорскому, Пацу и многим другим высокопоставленным вельможам, которые, конечно, не имели возможности проявить себя столь же блистательными деяниями, как уже упомянутые здесь, но которые пожертвовали огромными состояниями и лично подверглись всем опасностям войны во время Барской конфедерации накануне первого раздела Речи Посполитой в 1773 году[2].

Разве не заслуживают высокой похвалы представители знатнейших польских семейств, которые со времени конституционного сейма и до восстановления Польского королевства российским императором Александром подвергались всевозможным преследованиям и страданиям? Ведь они отказались от своего высокого ранга, состояния и пренебрегли всеми опасностями и самой смертью, чтобы послужить родине!

Не вызывает сомнения, что упадок и гибель этого государства были неизбежным следствием той анархии, которая установилась в Польше из-за порочной формы ее правления и вызванных ею злоупотреблений, а также из-за стремления к роскоши и развращенности нравов. Однако необходимо вернуться к началу 18 столетия, чтобы обнаружить подлинный источник несчастий Польши и разложения ее системы правления.

К тому времени Пруссия, перед восшествием на престол Фридриха II, была стеснена в своих границах. Россия нуждалась во внутренних преобразованиях более, чем в новых завоеваниях. Венский двор должен был считаться с поляками, у которых он запросил и получил действенную помощь против вторжения турок. Таким образом, Польша неизбежно оказывалась в центре внимания всей Европы.

Ее плодородные почвы производили разного вида продукцию и обеспечивали ей тем большую прибыль от торговли, что вывоз товаров значительно превышал ввоз в нее иностранных товаров, весьма ограниченный в то время.

Поляки чувствовали себя достаточно сильными, чтобы противостоять нападкам соседей; они занимались приращением своих богатств, купались в золоте и серебре и не предвидели, что цветущее состояние их страны возбудит однажды зависть сопредельных государств и навлечет на них самих целую череду несчастий.

Смерть Яна Собеского стала собственно отправной точкой для всех тех катастроф в Польше, которые постепенно привели ее к упадку и гибели.

Едва Ян Собеский ушел в иной мир, как многие суверенные властители Европы загорелись честолюбивыми желаниями заполучить польскую корону, которая давала им большие преимущества – возглавить воинственную нацию и получить власть над страной обширной, плодородной и богатой.

Главными кандидатами на польский трон были принц Конти, выборный монарх Баварии, герцог Лотарингский и выборный представитель Саксонии. Каждый из них старался заручиться поддержкой поляков, устраивал переговоры, обрабатывал умы через своих агентов, раздавал соблазнительные обещания и даже подкупал сторонников, чтобы обеспечить себе голоса на выборах.

Так было заброшено первое семя раздора к выгоде иноземцев. Тогда же и дали о себе знать первые результаты деятельности этих претендентов на корону – деятельности, опиравшейся на деньги и насилие. Но положение стало еще хуже, когда через несколько лет, уже после избрания на престол Августа II Саксонского, соперничество между шведским королем Карлом XII и Петром Великим превратило Польшу в театр кровавых военных действий и еще более усугубило разногласия, враждебность и ненависть среди разных частей нации.